Шепот глубин

Внутренний голос шептал, что это опасно. Стекло никак не могло держать на себе вес всего океана. Вокруг было куда больше воды, чем суши.

И все же… Это было красиво.

В окне промелькнула яркая цветная рыбка, и Мира пошла за ней. Та словно бы вела ее за собой, сверкая серебристым боком каждые полметра и ожидая, пока Мира ее догонит.

Разве рыбы играют с людьми? Ходили слухи, что в Альфа-секторе их держали в качестве питомцев. Они делали для них стеклянные банки, вроде тех, в которых жили сами, а потом наблюдали, как рыбка плавает в них по кругу. Может, и эта рыбка делала сейчас то же самое? Может, это Мира была для нее питомцем.

Девушка фыркнула, откусила еще кусок яблока и остановилась перед самой большой стеклянной панелью. Бред какой. Рыбка с ней вовсе не играла. И люди в Альфе не играли с рыбками в банках.

Ее руку накрыло большой тенью. Как странно, сколько она тут работала, не замечала поблизости никого крупного. Только огромный кит то и дело проплывал где-то вдалеке. Иногда по ночам она слышала их леденящие душу песни рядом с городом. Они были прекрасны, и от этих звуков у нее почему-то постоянно наворачивались слезы.

Все еще жуя, с набитым ртом, она подняла глаза посмотреть на источник тени и замерла. В воде перед стеклом завис монстр. Его черный хвост достигал по меньшей мере трех метров в длину и путался в водорослях. Плавники темно-синего цвета, почти незаметного на фоне океана, выступали из черной чешуи, которая поднималась до его талии и очень плавно сменялась бледной, почти серой кожей. Его тело полностью соответствовало слухам – такое красивое, что больно было смотреть, и очень похожее на золотые скульптуры вокруг нее.

Темных когтей на его руках уже было достаточно, чтобы напугать, но его полностью черные глаза завораживали. Темные, как чернила, они смотрели сквозь нее, словно Мира была пустым местом – червяком где-то под его хвостом. Его голову окружали длинные темные волосы, достающие примерно до талии, хотя среди них попадались толстые шнуры, гораздо толще ее снаряжения и похожие на щупальца.

Если верить слухам, то за пухлыми губами должны скрываться бритвенно-острые зубы. Он мог рвать ими добычу, как акула, вот только мозгов у него было куда больше. И он был куда опаснее.

Черт, не стоило ей стоять тут одной. Ундины – так люди называли его народ – редко подплывали близко к городам. А если все же и появлялись, то это всегда сулило беду. Были известны случаи, когда они нападали на поселения вроде ее сектора. Может, они даже приложили руку к затоплению Гаммы. Но рядом с ее городом замечены не были, никто в Бете не видел ундин уже много лет.

Если только они не наблюдали за ними все это время. Не пользовались маршрутами вроде этого, где могли спокойно проплывать мимо и точно знать, что внутри никого не будет.

И давно он за ней наблюдал? Видел ли, как она работала? Огонь должен был его отпугнуть. Остальные существа его боялись.

Почему она до сих пор стояла на месте как вкопанная и в ужасе смотрела на него, когда нужно было бежать?

Взгляд Миры метнулся к трещине на стекле, и через секунду она поняла, что он смотрит туда же. Какие же они все-таки умные! Он понимал язык ее тела так, словно был с ним знаком. Стоило ему увидеть трещину, как по его телу будто пробежала волна электричества.

Посмотрев вниз, он улыбнулся ей, и, увидев острые блестящие зубы, Мира поняла – это угроза. Сколько же в его взгляде было ненависти. Девушка никогда не видела ничего подобного.

Они сорвались с места одновременно: Мира кинулась к двери, он поплыл к трещине. Она услышала, как он врезался в стекло всем своим тяжеленным телом и…

Оно выдержало.

Добежав до двери, девушка развернулась. Из какого-то идиотского любопытства ей приспичило опять на него посмотреть. Волнистый черный хвост лежал на стекле, а ундина смотрел на нее. Он проскреб когтями по стеклу, издав пронзительный оглушающий звук, затем щелкнул зубами, развернулся и поплыл прочь. На ее глазах он поднимался к поверхности, становясь все меньше и меньше, а потом развернулся.

О нет…

Она опять не могла пошевелиться, наблюдая с открытым ртом, как он несется к стеклу, и в ее голове мелькнула безумная мысль: «Он же убьется».

Если он врежется в стекло, то вместе с потоком воды провалится в комнату под тяжестью собственного веса. И что он собирался делать потом? Сидеть в стеклянном пузыре? Застрять там, как те рыбки, которых якобы держат в Альфе?

Но он не останавливался, а она не была дурой. Развернувшись, Мира ударила по кнопке, и дверь открылась. Затем девушка пролезла под ней, как только смогла протиснуться, и тут же стукнула по кнопке с другой стороны, чуть не сломав себе палец. Дверь начала медленно закрываться, и она злобно зашипела на нее.

– Ну давай, – прошептала она. – Давай же.

Удар.

Его тело врезалось в стекло с отвратительным звуком, словно кто-то спрыгнул с роковой высоты. Все в комнате вздрогнуло, как от землетрясения, и затряслось, а металлическая конструкция, которую она только что починила, взвыла, и внутрь хлынула вода.

Она полилась ей на ноги, но все же дверь наконец закрылась. Резина выдержала. Металл был куда прочнее хрупкого стекла. Он бы выстоял, даже если бы ундине всплыло в голову что-то еще.

Но какой-то ее части, беспокойной и испуганной, захотелось открыть маленькое окошко, даже меньше иллюминатора в ее комнате. Трясущейся рукой она открыла заслонку и заглянула в затопленную комнату.

Было мало что видно из-за множества пузырей, но Мира заметила свой чемоданчик, проплывающий в отдалении. Вода была повсюду, однако огромного морского монстра в ней девушка не увидела. Как у него это получилось? Она была уверена, что после такого удара он не сможет…

На окошко опустилась ладонь. Черные когти резанули по стеклу, оставляя на нем длинные царапины. И тут Мира увидела его. Он был так близко, что она смогла разглядеть в черных глазах собственное отражение. Хвост завивался кольцами за его спиной, словно щупальце осьминога.

Ох, как же он был красив. Резкие черты лица, почти человеческие, но все же иные. Острые зубы, которые он скалил на нее, словно она была в чем-то виновата. Словно она все это устроила. Глядя ему в глаза, Мира не могла не задаваться вопросом, откуда в них было столько злобы.

Все слухи об ундинах рисовали их как бесчувственных монстров, но этот был явно не таким. Чтобы стать такой сильной, ненависть должна была сжирать человека изнутри не один год. Он хотел ее убить, и ему было плевать, кто станет по ней скучать. Она видела это по его взбешенному взгляду.