Шепот ксеностали
Шрифт:
"А вдруг", – послышался сзади голос "Ворчуна", полный одновременно страха, но и, так же, заинтересованности, – "это ловушка?"
Аркус развернулся лицом к гвардейцу, изрёкшему, возможно, очевидную, но от того не менее неприятную мысль, которая и самого сержанта нет-нет да и грызла изнутри. Все взгляды тут же были прикованы к нему, никто, как-бы невзначай, старался не смотреть на тело комиссара. Аркус подошёл к гвардейцу, поправил рукой свой шлем, одёрнул униформу и посмотрел "Ворчуну" прямо в глаза. Тот, не выдержав зрительного напора, отступил назад и осёкся, понимая, что только что сморозил, как он сам считал, глупость, за что, ему сейчас прилетит взбучка от начальства.
"Ловушка?", – произнёс Аркус, медленно, почти по слогам, растягивая
Сержант вновь обвел взглядом комнату, всех бойцов, аппаратуру, теперь, уже не вызывавшую никаких подозрений у гвардейцев, женщину, мирно покоящуюся на полу и уткнувшуюся в планшет. Что-то было не так. Слишком просто. Слишком легко, как-то всё это. Аркус подошёл к, застывшему на полу, трупу женщины-комиссара. Та, даже не шелохнулась. Похоже, с виду, с ней и вправду было всё хорошо, за исключением, конечно, пары пулевых отверстий, оставленных сержантом при входе, которые никак не смутили Элизу. А значит, если и не искать в ней проблем, и на минуту представить, что у "комиссара" не было враждебных намерений, а она просто, невесть каким образом, осталась единственной, кто уцелел на этой станции, после бойни, то получается, кто-то, намеренно её, вот так просто, оставил. Аркус не понимал почему. Не понимал как. Но догадывался зачем. Темные Эльфы, как известно, очень редко оставляют своих жертв в живых. А если и оставляют, то только, что бы было ещё хуже, или больнее. "Хотя," – промелькнула, у отвыкшего думать о хорошем, мозга сержанта, – "Может и вправду повезло?".
Аркус отвёл взгляд, ещё раз осмотрел всех бойцов, обратил внимание на, корпящего над неизвестным механизмом, "Два клинка", наткнулся взглядом на Олсена, о чём-то увлечённо разговаривающего с, пытавшимся, уже в который раз за последний час, подкурить остатки самокрутки, Каспером, заметил "Пролома" и "Жилу", о чём-то спорящих друг с другом. "Стоп!", – одёрнул себя Аркус, досчитав в уме количество живых солдат в отряде. – "А где же Рой?". Поняв, что сейчас не время, и, оставив гвардейцев настороже, в штабе, а сам, под нарастающие звуки неизвестного механизма, включившегося из-за, явно, грубой силы, нежели правильного с ним обращения, Хендрика, направился на поиски пропавшего из поля зрения связиста.
Глава 9. Исповедь обречённого
Поиски Роя не заняли много времени. Спустившись на несколько ярусов ниже, миновав несколько развилок и поворотов, ориентируясь по звуку, а, вернее, по, еле слышному, бульканью, доносящемуся откуда-то из-за стены, Аркус обнаружил неприметную дверь, чуть-ли не сливавшуюся с, покрытым копотью и гарью, бетонным покрытием. Приоткрыв, наполовину заклинившую, дверь, сержант обнаружил пропажу. "Ворчун", облокотившись о стену и сплёвывая в, журчащую под полом, мутную жижу, блевал, не переставая, перепачкав и так уже не приглядный вид. Приглядевшись, Аркус обнаружил небольшое помещение, похожее, когда-то давно, на, уже знакомую, пыточную камеру из-за обилия на цепях разных ржавых инструментов, вроде ножей, плетей и, уже не рабочих, кнутов. Видимо, не одно поколение гарнизона Аванпоста, скрашивало тут свой досуг, пытаясь оттянуть ощущение неумолимой скуки, нависшее, словно топор палача, над головами тех, кому не повезло оказаться, или, ещё хуже, родиться, в столь неприглядном месте.
"Ворчун", заметив, что его обнаружили, отдышавшись, указал рукой куда-то в угол помещения, после чего его опять вырвало. Аркус сплюнул в его сторону, стараясь сдержать порыв, последовать примеру связиста. "Так… А это ещё что?" – сплюнув ещё раз и активировав счётчик на своём нарукавнике произнёс сержант. – "Радиация? Вот же…"
Небольшое свечение, в дальнем углу склада, говорило о, как минимум, не лучшем решении командования,
сберегать столь опасные материалы и предметы на столь слабой охраняемой базе, коей и являлся Аванпост-17. Не то что-бы, это было, не то, что-бы противозаконно, но и, так же, далеко от того, что можно было бы назвать адекватной и слаженной работой по защите стратегически важных объектов.Осмотрев ещё раз комнату, стало понятно, что она была такой же заброшенной, как и всё в Аванпосте. Никого из охраны тут, судя по слою пыли и запустению, не было очень давно.
Эй, ты как вообще? – спросил Аркус, разглядывая "Ворчуна", всё ещё борящегося с рвотными позывами и отходящего подальше от радиации. – Говорить можешь?
Д-да, – прохрипел Рой, вытирая рот рукавом. – Вроде да. А что?
Что стряслось то? Ты же у нас вроде как спец по всяким гадостям.
Это, – Ли указал рукой в сторону дальнего угла, где виднелись контуры человеческого тела, сидящего в, отдалённо напоминающем, позе лотоса, – не просто гадость. Такого я еще не видел, поверь мне.
Аркус подошел ближе. В углу, прислонившись спиной к стене, сидел гвардеец. Из одежды на нем был только, болтающийся на шее, медальон, а всё тело покрывали, многочисленные и, на удивление, очень ровные, шрамы, будто кто-то, очень аккуратный и педантичный, расчертил, чуть-ли не по линейке, всё тело гвардейца на идеально ровные квадраты и треугольники, создав подобие кольчуги. Из-под полузакрытых век, глаз почти не было видно, а голова была опущена. Но, не смотря на это, было заметно, что солдат ещё жив. Он тяжело дышал, а его грудь, покрытая такими-же, как и на остальном теле, шрамами, вздымалась в такт прерывистому дыханию, гоняя, смешавшуюся с воздухом, кровь по венам.
Аркус опустился на одно колено перед раненым.
"Он же совсем еще мальчишка", – пронеслось в голове сержанта, в эту же секунду, когда глаза Аркуса привыкли к темноте, он заметил на стене странные, светящиеся, и, от того ещё более мерзкие, надписи на, предположительно, Эльфском, сделанные кровью. "Искуситель… Удовольствие… Б-боль. Дар…"
По спине пробежал холодок, как будто отголосок воспоминаний, увиденных только что, на видео с планшета, ожил и, как паразит, начал извиваться, нашёптывая странные, доселе незнакомые Аркусу слова.
Эй, парень, – окликнул его Аркус. – Ты как? Слышишь меня?
Гвардеец дернулся, будто его ударило током. Веки его дрогнули и приоткрылись, явив затуманенный, но всё ещё полный жизни и осознанности, взор.
С-слышу, – прошептал он, голос его был слабым, хриплым, словно он не говорил уже целую вечность. – Кто… кто вы?
Свои, – ответил Аркус. – Мы с "Неустрашимого". Что здесь произошло? Что с тобой сделали?
"Неустрашимый"? – переспросил раненый. – Не помню такой. А, нет… Стойте, вы те, кто…
Да, мы те, кто пришёл вам на помощь, – перебил его сержант. – Рассказывай, что случилось.
Сознание солдата, казалось, то угасало, то разгоралось вновь. Он говорил медленно, с трудом, прерываясь на кашель, захлёбываясь в собственной крови и сплёвывая, вылетающие из-за хрипа, ошмётки лёгких, но, превозмогая боль, рассказывать, что же случилось на "Аванпосте-17".
Они… они пришли из ниоткуда, – начал он свой рассказ. – Из теней. Мы даже не успели понять, что происходит…
Кто "они"? – уточнил Аркус.
Темные Эльфы, – прошептал гвардеец, и от одного этого слова, Аркуса, прошиб холодный пот, а гвардеец, еле пересиливая боль в груди, зашелся в кашле, что означало скорую смерть. – Они напали ночью, бесшумно, стремительно. Никто и понять не успел, что происходит, откуда ведётся атака. – простонал раненый солдат.
Что было дальше? – спросил Аркус, чувствуя, что времени остается все меньше. Он был готов услышать, что угодно, лишь бы найти зацепку и спасти, тех, кто остался, пусть даже ценой себя и своих бойцов, но, главное, доставить рапорт об увиденном на "Неустрашимый" чего бы это не стоило.