Шепот скандала

— «Суровый»! — взорвался Алекс. — Это смертельно опасно. А эта женщина не может жить не окружив себя роскошью! Она не имеет ни малейшего представления о лишениях, о голоде, о безжалостном холоде…

— Она скоро со всем этим познакомится, — спокойно ответил Перчес.

— Она скоро погибнет ! — Алекс внезапно замолчал, ошеломленный силой своих эмоций, которые ему никак не удавалось взять под контроль.

Оуэн Перчес смотрел на него с удивлением.

— Я не думал, что она тебе так нравится, Грант.

— Она мне не нравится, — резко возразил Алекс.

Перчес снова пожал плечами:

— Если не забота о леди Джоанне заставляет тебя испытывать такие чувства, тогда что же? Вина перед женой?

Алексу показалось, что мир перевернулся.

Вина.

Он никогда не изливал душу даже перед самыми близкими друзьями, никогда никому не говорил о чувстве вины за смерть Амелии, но раскаяние преследовало его каждый божий день. Ведь именно он, Алекс, заставил ее путешествовать с ним. И он чувствовал себя виновным в ее смерти.

Сначала осознание вины было всепоглощающим, подобно алчному зверю, оно полностью завладело им, разрушая его личность. С течением времени он научился жить с ним, усмирять его, почти что усыплять. Но появилась Джоанна Уэр, которая, ничего не скрывая, простодушно выразила твердую решимость отправиться в Арктику, и зверь проснулся. Теперь его когти были острыми, гораздо острее, чем раньше. Воспоминания поглотили Алекса, и он нигде не мог спрятаться от них. Амелия приняла участие в путешествии и в результате погибла. И то, что Джоанна решила отправиться в плавание, приводило его в бешенство.

— Уж слишком ты увлекаешься поэзией, Перчес, — усмехнулся Алекс, прячась от очевидного, отворачиваясь даже от собственных мыслей и от возможных последствий своих размышлений. — У тебя слишком богатое воображение.

Перчес рассмеялся.

— Раз тебе все равно, — он наклонился вперед, — леди Джоанна полностью за все заплатила, наличными, вперед. — Он красноречиво махнул рукой. — Что я мог ответить? Я — искатель приключений, Грант, и не могу отказываться от подобных предложений. Ты наверняка скоро узнаешь, что Дев и я подбираем для нее команду. Мы отправляемся через неделю.

— Через неделю?! — воскликнул Алекс. — Но вам не хватит времени, чтобы подготовиться. Только закупка провианта займет у вас гораздо больше времени.

— Деньги творят чудеса, — ответил Перчес, — а наличные леди Джоанны очень убедительны.

— Это — чистое безумие. — Алекс резко откинулся назад. — Мне также кажется, — добавил он, — что ваш корабль недостаточно укреплен, чтобы выдержать напор льда.

— «Морская ведьма» — не тот корабль, который выдержит бомбардировку, — признал Перчес, — его палубы не укреплены, тем не менее достаточно крепок, чтобы выдержать такое путешествие.

— «Морская ведьма», — повторил Алекс. — Звучит как ругательство. — Он медленно двигал кружку с пивом по столу. — Ты не станешь пересматривать свое решение?

Перчес покачал головой:

— Извини, Грант.

— Тогда предоставь мне место, — попросил Алекс.

— Члена команды? — улыбнулся Перчес.

— Гостя, — ответил Алекс, — я оплачу расходы.

— Зачем?

— Потому что я тоже опекун Нины Уэр и я хочу, чтобы она была в безопасности. Я просто обязан сделать это.

Перчес внимательно посмотрел на Алекса и задумался.

— Похоже, Уэр сделал хороший выбор, назначив тебя соопекуном, Грант. Ты можешь ненавидеть его за то, что он возложил на тебя такое бремя, но ты всегда будешь верен долгу.

— Точно, — сдержанно ответил Алекс. Накануне, с горечью подумал он, ему пришлось поучаствовать в сражении между честью и стремлением. — Итак? — спросил он.

— Тебе придется спросить леди Джоанну, можно ли тебе ехать с нами, — сказал Перчес, широко ухмыляясь и совершенно очевидно получая удовольствие от двусмысленности ситуации. — За ней решающее слово.

Алекс выругался:

— Перчес…

— Не волнуйся, ты всегда сможешь получить работу на судне в качестве юнги, если она тебе откажет. — Ухмылка Перчеса становилась все шире, пока напряжение на лице Алекса не исчезло, и он улыбнулся. — Вот так-то лучше. Что, черт возьми, произошло с тобой? Почему ты превратился в такого тупоголового медведя?

— Леди Джоанна испытывает мое терпение, — лаконично ответил Алекс. Он вспомнил, как Джоанна вызывающе заявила, что возьмет с собой фрукты на Шпицберген, чтобы избежать цинги, и подберет гардероб так, чтобы не замерзнуть, и почувствовал, как его охватывает раздражение. Он не знал в тот момент, чего ему хочется больше, встряхнуть ее или поцеловать.

— А… — Оуэн Перчес выпрямился. — Леди Джоанна — замечательная женщина.

Алекс пристально посмотрел на него:

— Это похоть говорит в тебе, Перчес.

Перчес рассмеялся:

— Я мог бы призвать тебя к ответу за такие слова, Грант, но я слишком люблю тебя, что убивать. Тем не менее, признаюсь, я не беспристрастен по отношению к леди Джоанне. — Он поерзал и скрестил ноги.

— Ты хочешь, чтобы она принадлежала только тебе, — резко заметил Алекс.

Перчес не отрицал.

— Она была слишком хороша для Уэра, — пояснил он.

— Мне странно слышать такое, — сухо произнес Алекс. — Ты восхищался Уэром так же, как и я. — Он действительно был неприятно удивлен. Никто не смел ставить под сомнение поступки Дэвида Уэра. Уэр был героем. Все это знали.

— Да ладно, Грант, — сказал Перчес, и его акцент стал еще заметнее, — Уэр был потрясающе хорошим капитаном, но чертовски скверным мужем. — Губы Перчеса превратились в тонкую линию. — И ты это знаешь лучше других — ты сам вечно вытаскивал его из борделей, чтобы он не опоздал к отплытию.

— А в благодарность за это, — резко возразил Алекс, — он спас мне жизнь, Перчес. Совсем не плохая сделка.

— Ну, раз так… — Перчес задумчиво посмотрел на Алекса холодными голубыми глазами. — Я понимаю, что тобой движет чувство долга.

— Сомневаюсь в этом, — возразил Алекс. Он потер место сосредоточения боли на ноге, то, что всегда напоминало ему о долге перед другом. — Уэр мог бы оставить меня умирать в той расселине в леднике, Перчес. Он должен был бросить меня, потому что рисковал своей жизнью.