Шёпот яда

Все еще живя в крепости, хотя и в менее высоком положении, чем раньше, Шала Каранок, с целеустремленным взглядом и, несмотря на поздний час, пружинящей походкой, зашагала в другом направлении. Её секретарю приходилось чуть ли не бежать, чтобы не отставать от неё. Аот предположил, что ей не терпелось отправиться на войну, и она собиралась немедленно начать приготовления.

Когда все ушли, ему оставалось наблюдать за концом беседы Церы и Даэльрика. Наконец, выглядевший таким же мрачным, как и Никос, патриарх попрощался с ней и ушёл вместе со своими подчиненными.

Аот криво улыбнулся Цере.

– Отругали как следует? – Спросил он.

Она криво улыбнулась ему.

– Полагаю, можно и так сказать.

– Ну, значит следующее наказание на подходе.

– Это то, почему ты спас меня? Хотели отшлёпать меня на пару?

Флирт и подшучивания были частью её обычного общения, но сейчас он видел, что женщине приходилось делать усилие над собой. Хранители Змей издевались над ней и пытали её. Она сказала, что исцеляющий свет Амаунатора излечил ее тело и разум, но ей все еще нужно было время, чтобы прийти в себя.

– Я спас тебя не ради такой награды, - сказал он. – Но позже, когда у меня не будет срочных дел, думаю, мы сможем обговорить это снова. Но я останусь с тобой до вечера, если хочешь. Я полагаю, мы сможем уговорить одного из слуг найти нам пустую спальню.

И на самом деле, она оказалась весьма красивой – комната была почти на последнем этаже замка, и из окна открывался прекрасный вид на город. Магический взгляд Аота мог различить даже черную полоску реки Аддер вдалеке за городом. Уснули они лежа на боках – спина Церы прижималась к груди Аота. Перед аудиенцией у Чазара она успела лишь слегка умыться, и её волосы все еще пахли потом. Но это его не беспокоило. Скорее даже, ему это нравилось, как и само присутствие Церы с ним на одной кровати.

– Я рада, что ты пришел за мной, - пробормотала она, - и сожалею, что Чазар рассердился на тебя из-за этого.

Аот хмыкнул.

– Благодаря Джесри все закончилось хорошо. И я знаю, что ты сделала лишь то, чего, по твоему мнению, хотел Амаунатор. Во имя Чёрного Пламени, ты мне чуть ли не прямым текстом сказала, что собираешься сделать. Я просто не хотел слышать. Или, может быть, я не понимал, что ты пойдёшь на этот безумный шаг.

– Не такой уж и безумный. Ты бы сделал то же самое на моем месте.

– Но я бы не знал, как успешно реализовать эту идею.

– Например так же, как когда ты пробрался в логово Хранителей Змей в Сулабаксе, кишащее абишаям, и мне пришлось спасать тебя?

Он попытался сдержать смешок, но ему это удалось лишь частично. Когда мужчина засмеялся, его грудь слегка стукнула Церу по голове.

– Там все было иначе.

– Ты знаешь, - сказала она, - что на самом деле нет. Я все еще должна это сделать. Даже Даэльрик... Его легче представить придворным священником, нежели патриархом. Но у него есть определенная связь с Амаунатором, иначе бы он не был патриархом его церкви в Чессенте. И как бы он ни был зол на меня за то, что из-за моих несогласованных действий вся Церковь чуть не попала под удар, он не приказал мне остановиться.

– Потому что ему нравится видеть, как кто-то ткнул пальцем в глаз Халонье.

– Нет. Или, по крайней мере, не только из-за этого. Он чувствует, что я действительно выполняю прямые указания нашего Бога.

– И я полагаю, ты все еще хочешь, чтобы я помог тебе.

Она заколебалась.

– Кажется, ты уже сказал, почему теперь ты согласишься.

– Ты права, но во имя Черного Пламени – мне постоянно затягивает в самую гущу интриг и тайн, как бы я ни старался держаться от них подальше. Возможно, мне стоит прыгнуть в самый эпицентр, разгадать их всех, и уже потом заботиться о благе всего Братства.

Она перевернулась и улыбнулась.

– Значит, ты собираешься помочь.

– В первую очередь, я собираюсь победить Трескель. Это все еще задача номер один. Но если у меня будет время, если представится шанс, и если ты пообещаешь больше не заниматься своими делами без моего одобрения, тогда да. Я помогу тебе.

И тогда она поцеловала его, как будто это весьма условное обещание уладило все проблемы.

 * * * * *

Была техника, позволяющая сломать руку в запястье. Баласар давно выучил его и использовал бесчисленное количество раз против тех, кто справедливо считал, что слабее его в оружейной схватке, но ошибочно полагал, что может побороть драконорожденного, размеры которого были чуть меньше средних.

Хотя его и напугала атака внезапно появившегося врага, он использовал свой любимый приём. Он схватил врага за слабое место ладони, между большим и указательным пальцем. Хватка врага ослабла, и вот Баласар смог взмахнуть своим мечом, который тут же зацепился за что-то в темноте - по-видимому, за тело противника. Но уже через мгновение лезвие и рука драконорожденного прошли дальше по направлению удара.

Хватка, сжимающая горло Баласару и мешающая ему дышать, ослабла. Ему было не очень удобно использовать меч на таком коротком расстоянии, а особенно когда он не мог видеть. Но он продолжал втыкать свой меч во что-то мягкой, пока лезвие не звякнула обо что-то твёрдое, что Баласар принял за кость.

Тем не менее, удушающая хватка не спадала, а вскоре другая рука, на костях которой все еще была плоть, оказалась на его шее. Хотя он был несколько обременен мечом, Баласар попытался вырваться из захвата, махая рукой взад-вперед. Не сработало.

Зная, что скоро его силы иссякнут, он подался вперед, ощутив зловоние невидимого врага, и ударил его рукоятью меча по голове.

Кость хрустнула. Когтистые лапы, сжимающие пальцы на его шее, опали. Баласар втянул воздух и услышал, как тело соперника упало на пол.

Крылатое существо зашипело, и драконорожденный каким-то образом почувствовал, что оно летит на него. Он выдохнул волну мороза в темноту. Существо завизжало, и, похоже, отклонилось с пути, потому что в Баласара не врезались ни когти, ни клыки.

Пока что нет, но он мог представить, как существо вот-вот вновь бросится на него. Или набросится кто-то еще. И никто бы не поставил и куска старой кожи на то, что у Баласара есть шансы на победу в драке вслепую.

Как же хорошо, что ему не придется этого делать.

Предвидя, что его расследование может привести его в катакомбы или просто в какое-нибудь темное место, он принес с собой источник света. Просто начавшаяся драка не дала ему шанса использовать его. Но сейчас, казалось, у него появилось время.

Он порвал сумку на поясе, вытащил кусок черного бархата, серебряное кольцо и вложил в него ткань. Серебристое сияние лунного камня осветило гробницу с саркофагами, установленными на низких пьедесталах. Видимо, что когда на него напали, то он упал на один из постаментов.