Шёпот яда

Оракс и его товарищи знали, что у врага тоже есть заклинатели, в основном колдующие из-за укрытия, как и их коллеги-сторонники армии Чессенты. Всадники на грифонах выпустили в них много стрел, но, похоже, безрезультатно, потому что периодически эти ублюдки призывали какое-то существо, которое сражалось за трескельцев.

Юмор и презрение стерлись с его лица, когда мужчина со сломанным копьем посмотрел на Оракса.

– Что это такое?
– Спросил он.

– Не знаю, - признался Оракс. Его инстинкты подсказали ему, что этот монстр был опаснее любого из предыдущих, призванных трескельцами.

С небольшим укором страха к нему пришла мысль, что он потратил большую часть своего запаса заклинаний. Тем не менее, он, возможно, сумеет уничтожить это существо до того, как оно приблизится. Оракс произнес слова силы, размахивая рукой перед собой. Мороз стекал с запястий к кончикам пальцев. Он чувствовал холод, но тот не обжигал.

Повторяя положение руки мага, перед приближающимся огненным существом появилась огромная бестелесная рука, сделанная изо льда. Оракс протянул свою руку и сжал пальцы, и ледяная конечность сделала то же самое, схватив существо за туловище, прижав его руки к бокам.

Демон, если это существо можно было так назвать, зарычал и вздрогнул, после чего ледяная рука раскололась. Оракс задохнулся от внезапной обжигающей боли. Когда он посмотрел свою руку, то увидел на ладони волдыри.

Он сказал себе, что могло быть и хуже. По крайней мере, существо не сломало ему пальцы.

Его аура пламени освещала изуродованные трупы и раненых гоблинов, пытающихся отползти в сторону. Дух двинулся на Гаэдинна и его лучников. Отряд эльфа стоял в защищенной позиции: справа от них стояла группа копейщиков Оракса, а слева - отряд чессентцев.

Лучники несколько мгновений стреляли в приближающуюся огненную тварь. Некоторые из них даже попали в него, но стрелы мгновенно сгорали, и было невозможно сказать - наносили ли они реальный урон.

Затем, продолжая упорно натягивать и отпускать тетиву, Гаэдинн выкрикнул:

– Луки, отступайте! Копья, в атаку!

Товарищи Оракса с трудом встали на пути огненного гиганта. Тот же двинулся прямо на них.

Когда они сформировали стену щитов и вытянули копья, демон был в двух шагах от них. Он провел рукой по дуге, и язык пламени, выскочивший из кончиков его пальцев, рассек пару наёмников, чья одежда тут же загорелась, заставив их упасть и закричать.

Демон атаковал точку, где ослабил строй. Он схватил когтями наёмника и поднял того в воздух, на мгновение позволив своей огненной лапе поджарить человека, после чего отпустил того. Гигант снова ударил и голова поднявшегося на ноги война оторвалась от плеч.

Даже будучи в нескольких шагах от гиганта, Ораксу казалось, будто он лежал у костра, и вскоре он начал замечать, что монстру не обязательно было атаковать воинов, чтобы выводить их из строя - когда их копья и одежда загорались или каждое вздох обжигал легкие, наемникам ничего не оставалось, кроме как отступить.

Быстрее, чем Оракс мог даже вообразить, строй начал разваливаться, вместе с чем забылась его стойкость против волн орков. Наёмники еще не были разбиты, но он чувствовал их страх так отчетливо, как и страх неоднократно отбитых орков.

Всадники на грифонах кружили над головой, безостановочно стреляя, но их стрелы, казалось, волновали демона не больше, чем те, что посылал в него отряд Гаэдинна. Чессентцы держались на расстоянии, не желая вступать в бой с существом, которое разрывало и сжигало наёмников. Один копейщик крикнул:

– Джесри! Джесри!
– В ужасе он забыл, что главного мага Братства здесь нет.

Но Оракс был, и он должен был что-то сделать. Одной рукой он начал творить заклинание, а другой наносить рубящие удары по воздуху своим ножом.

Дюжина парящих кинжалов материализовалась в воздухе вокруг демона. Они тоже кололи и резали, повторяя движения Оракса.

Демон зарычал и бросился вперед, отталкивая копьеносцев с пути и пробиваясь сквозь наёмников. Внезапно, между ним и Ораксом никого не оказалось.

Демон ударил мага. Оракс отпрыгнул и подумал, что избежал атаки, но тут почувствовал жар на животе и посмотрел вниз.

На его теле были две кровавых ссадины, но по-настоящему тревожным было то, что его порванная рубашка и куртка загорелись.

Маг упал и покатился. Но он не мог потушить огонь и защищать себя от демона одновременно. Гигант потянулся к нему ...

Кобольды бросились на демона слева и нанесли удары по ногам короткими, тяжелыми, похожими на тесаки лезвиями. Некоторые даже забирались на его ноги, чтобы нанести удар по более высоким частям тела. Его ореол пламени не остановил их, и когда маг вскочил на ноги, то понял причину этого. Они были уже мертвы и неспособны испытывать боль, страх или инстинкт самосохранения. Они не прекращали попытки выполнить команды своего реаниматора, пока не сгорели дотла.

Тем временем Мералейн пела. Слова звучали мягко и уныло, будто змея, ползущая по крышке гроба, но, как ни странно, именно это пение Оракс уловил посреди бушующей битвы. На последнем слоге она сломала кусок кости пополам.

Ореол пламени гиганта сжался, и Оракс впервые смог ясно увидеть нечеловеческий скелет в центре пламени. Затем существо рухнуло в кучу, и среди наваленных костей лишь изредка проявлялись маленькие танцующие огоньки.

Мералейн улыбнулась Ораксу.

– Это был иммолит, - сказала она.
– Демон-нежить. Так что я знал, как...

Позади нее снова вспыхнул огонь иммолита. Поднявшись на колени, он потянулся к ней. Она повернулась, увидела огромную горящую руку прямо перед своим лицом и застыла.

Оракс выкрикнул слово силы и сжал руки вместе, как будто лепил снежок. После чего выпустил воображаемый снаряд. Он стал реальным уже в полете и поразил череп иммолита потоком холода и пара.

Мгновение спустя черная стрела вонзилась в череп демона сбоку.

Иммолит рухнул во второй раз. Пытаясь отдышаться, нормализовать сердцебиение и игнорировать боль от ран на торсе и волдырей на руках, Оракс некоторое время смотрел на кучу костей, которая так и не подала виду, будто собирается вновь ожить.

– Это был последний раз, - сказал Гаэдинн, подходя ближе. Оракс предположил, что наёмник сразил гиганта одной из тех стрел, что принёс с собой из Шадоуфэлла. – Сожалею, - сказал он, посмотрев на грудь Оракса, но тут же добавил:

– Хотя выглядит это не так уж и плохо.

Дома этот пренебрежительный комментарий мог рассердить Оракса. Здесь… ну, он должен был признать, что другие пострадали сильнее. Намного сильнее.

– Ничего страшного. Мы побеждаем?

– Еще нет, - сказал лучник.
– Может быть… а, неважно, - он повернулся к копьеносцам, которые еще недавно разбегались от иммолита, а теперь стояли вокруг кучки его останков.
– Копья! Что, Абисс вас подери, с вами не так? Стройся!