Шепот

— Почему ты не идёшь отдыхать? — как можно спокойнее спросила я.

— Нет, но почему я должен его тащить? На кой чёрт он нам вообще нужен? Ты понимаешь, он убил кого-то из наших?

— Понимаю. А теперь он такой же, как мы. За системой, почти лагерный. Ты думаешь среди наших нет бывших солдат Общества? — Даже в темноте я увидела, каким багрянцем залило его щёки, — Кондрат ты пойми, не так велик процент здесь тех, кто не был добропорядочным членом Общества, — юноша в ответ лишь разозлено сопел, — иди спать, — коснулась я его плеча, — а завтра я его потащу.

— Вот еще, — рыкнул он, направляясь спать.

А я в бессилии опустилась рядом с палаткой. Как сейчас понять кто хороший, а кто плохой? Не та у нас кузница бойцов. Все по-настоящему хорошие вояки приходили к нам из армии, просто, когда живёшь с этими людьми бок обок, ешь из одного котла, и они учат тебя всяким премудростям, в голову не приходит, что когда-то они могли держать тебя на мушке.

Из палатки вышел Фрол:

— Ты, что колобродничаешь? Ну-ка в кровать, — словно нашкодившему малышу шикнул он.

— Не могу я спать, — отмахнулась я, — иди лучше сам, а я тебя сменю, — мужчина недоверчиво глянул на меня.

— Мне одной заботы не хватало?

— Я сказала, спать, — мой голос прорезали металлические нотки, — приказ начальник группы не обсуждается, — я начала с трудом подниматься, отвергая протянутую руку.

Фрол недовольно глянул на меня, но отдыхать ушел, а я, вытащив из кобуры пистолет и сняв его с предохранителя, зашла внутрь. Темнота окутала меня, не позволяя видеть пленника, но по его дыханию я слышала — бодрствует:

— Теперь девку стеречь прислали, — процедил он, — уж лучше б мальчишку, который вел. А то совсем за слабака держите.

— Переживёшь, — огрызнулась я, — ты сильно-то не страдай, на моём счету достаточно солдат Общества, чтоб мне доверили тебя охранять.

— Совсем повстанцы ослабли, раз девок воевать берут.

— Смотри кабы самого то, к повстанцам, не прибило. Общество тебя обратно не примет, — хмыкнула я.

— Это мы ещё посмотрим!

— Смотри, — безразлично произнесла я.

Я была почти уверен, что он рожденный, а значит придёт. Любому человеку нужно осознать, что он стал отбросом. Конечно, он может попытаться жить обычной жизнью, но уже никогда не сможет забыть, что Общество его кинуло. А коли так, то итог ясен и это лишь вопрос времени. Очень скоро моего подопечного сморил сон, а я крутила в голове, что же делать. Мы в пустую прошлялись кучу времени, понесли потери и не нашли места для жизни. Можно конечно пойти в мертвую деревню, встреченную нами вчера, но её придётся очищать, менее впечатлительным, а таких мало. На всех ребят место произвело гнетущее впечатление. Мы на обратном пути десятой дорогой её обошли. Короче, это совсем последний вариант. Что же делать? Осень не за горами, а нам надо не только обустроится так ещё и укрепления бы не помешали.

Пока единственно более ли менее адекватным вариантом было договориться с тем Обществом, которое предлагало пакт о ненападении, но разрешат ли они жить на их территории, а если разрешат, то, что потребуют взамен. Самим нам не отстроится, да и мало у нас людей, очень мало. Из стычек мы не выходим без потерь, а они стали ох как часты. Общества взялись за нас с полной силой, стараясь уничтожить. Хорошо, хоть нападения, получается, отражать, пока.

В таких тяжелых думах прошло четыре часа, пока меня не сменили. Потом мне всё же удалось прикорнуть, но не надолго. Первое, что я увидела, проснувшись и выйдя из палатки, это недовольный взгляд Кондрата, устремлённый на меня. Я лишь улыбнулась, прикидывая, стоит ли затевать вчерашний разговор про то, кто потащит раненного. Куда его вести, тоже вопрос. Не плохо бы было его сбросить, но у нас нет деревень по пути.

— Ли куда мы его денем? — подошла я к другу, пояснять о ком я веду речь, не надо было.

— Я сам ломаю голову. По всему надо тащить к себе, нет у нас по пути ничего, не дадут нам безболезненно сделать шаг вправо — лево, ещё одного сражения группы не выдержат.

— Надо с ним поговорить.

Ли согласно кивнул. Раненый солдат, лежал на спальнике и дремал, лицо его было сероватым, глаза украшали синие круги, нелегко ему было. Ли опустился на корточки и помог присесть мне. Я не успела легко коснуться плеча мужчины, как он открыл глаза.

— Ситуация мне не нравится, но я хочу услышать твоё решение, — с места в карьер начал Ли, — нет у нас по дороге деревень, которые бы ждали нас с распростёртыми объятиями. Есть предложение о перемирии от одного из Обществ. На границе нас ждут, для проведения переговоров, твои коллеги, мы можем оставить тебя на попечение им. С одной стороны нам в первые предлагают перемирие, это заставляет надеяться, что там всё не так плохо, с другой я ничего не знаю, да и в принципе, лично я не очень верю кому-либо из Обществ, — солдат смотрел на нас прищурив глаза, — но есть и третий вариант, ты идешь с нами.

— И что же вы со мной делать собираетесь? — ядовито поинтересовался мужчина.

— На запчасти разбирать, что же ещё? Или что про нас говорят? Вылечим да отпустим на все четыре стороны.

— И зачем это вам?

— Нам хорошие солдаты пригодятся, — хмыкнул Ли.

— А почему ты так уверен, что я пойду к вам в солдаты?

— Все вояки приходят, и ты придёшь, — пробормотал друг.

— А как ты думаешь, что со мной сделают, если я пойду с солдатами? — в глазах мужчины мелькнул страх.

— Не знаю. Обычно раненым одна дорога, на запчасти в лагерь. Они же не пригодны для последующего использования. Вот ты, небось, хромым останешься, Дина сказала мышцу повредили, а значит тихо передвигаться не будешь, брак. Ну, так Общество рассуждает.

— А вы?

— А мы шайка разбойников, у нас и хромые и слепые. Немые вон говорит начинают, — Ли хмыкнул и кивнул на меня.

— Да всякое бывает, — просипела я, со сна голос всегда был хуже некуда, надо было «разговариваться» и напиваться горячим чаем, чтобы он становился похожим на нормальный.

— С вами пойду, — буркнул солдат.

— Зовут тебя как?

— Маркус. А почему больше не спрашиваешь выращенный или рожденный?

— Ставлю банку тушенки, что рожденный, — сказал друг и легко подняв меня вышел на улицу, я поковыляла за ним, — охрану пока не снимаем. А дойдём надо будет его опросить, — негромко сказал он мне, когда мы отошли подальше.

— Слушай Кондрат буянит, может заменим его?

— Ася, ты что тут детский сад разводишь? Кондрат — мужик, солдат. Пусть учится терпеть и мыслить стратегически. Нам ещё выяснять надо, что за газ был и почему мы задыхались, а они без респираторов там скакали и ничего.