Шерас

Авидроны двинулись им навстречу. Тафилус сменил меч на нагузу и направился к самому грозному на вид капроносу. Тот был в бронзовом наголовье, увенчанном статуэткой крылатой девы, и держал в каждой руке по кривому яриадскому мечу. Девросколянин махнул пару раз своим грозным орудием, но капронос ловко уклонился от смертельных ударов и неожиданно атаковал. Тафилус с трудом отбился и отогнал нападавшего могучими взмахами нагузы.

Тем временем один из «неуязвимых» был ранен, и иргамовский капронос успел добить его под восторженный крик трибун. Теперь он присоединился к товарищу, который сражался с Идалом и едва успевал увертываться от молниеносных выпадов его короткого копья. Авидрону пришлось нелегко. Он занял оборонительную позицию, стараясь при помощи копья не подпускать капроносов слишком близко.

ДозирЭ, разгоряченный схваткой, яростно охаживал своего противника сильными рубящими ударами. Вскоре он заставил капроноса опуститься на одно колено и раскрошил щит, которым тот прикрылся. Наконец раб пропустил удар по шлему. Несчастный распластался на земле. ДозирЭ положил меч, извлек кинжал с прямым трехгранным клинком и глубоко вогнал его сквозь доспехи в грудь раненого. Тот вздрогнул и испустил дух.

Грономф оставил кинжал в груди убитого, поднял меч и огляделся. Заметив, что Идала атакуют сразу двое капроносов, он бросился ему на помощь. ДозирЭ отвлек внимание на себя. Этим воспользовался Идал и одним из выпадов достиг цели. Затем друзья атаковали оставшегося в живых капроноса и забили его частыми ударами. Такая мясорубка вызвала на трибунах вопли негодования. Раб, обливаясь кровью, скончался.

К тому времени Тафилус уже расправился со своим соперником. Покрытое шипами ядро его нагузы попало противнику в лицо, и голова разлетелась на части, словно перезревший плод. Покончили со своими противниками и остальные авидроны. Теперь они стояли, забрызганные кровью, и тяжело дышали.

Мемрик не мог припомнить, когда в последний раз он преподносил публике столь увлекательное зрелище. Сегодня ему было чем гордиться: живописные сцены кровавых убийств вызвали в нем вспышку профессиональной гордости. Однако его важный гость нахмурился и помрачнел. Он повернулся к Мемрику и произнес с угрозой:

— Что происходит?

— Не беспокойся, наихрабрейший. Всё идет, как задумано. Сейчас ты в этом убедишься, — успокоил его распорядитель.

— Смотри ж! — прошипел военачальник.

Мемрик кивнул. После всего увиденного горожане забудут о расходах, и Ристалище станет их любимым развлечением. Теперь же с авидронами пора было кончать. И распорядитель отдал приказ порученцу. Они обменялись только им двоим понятными фразами. «Пятерых, один на один?» — спросил помощник. «Нет. Пожалуй, всех — восьмерых», — отвечал распорядитель боев.

В помещении, которое примыкало к проходу на арену, давно уже дожидались своего времени наемные капроносы из Штрихсванд: восемь мордатых детин с широкими нечесаными бородами и медвежьими лапищами. Они казались настоящими чудовищами. Сиденья под ними трещали, а одним глотком они выпивали полкувшина нектара. Штрихсвандцы прославились у себя на родине, побив немало капроносов. Слышали о них и в центральной части материка. Расправившись со многими в Панайросах, Дорме, Бидунии и Иргаме, они заработали немало денег и теперь надеялись пробраться в Авидронию, где за участие в боях платили больше всего. Победа над какими-то пленными не вызывала у них и тени сомнения. В ожидании боя они, выложив перед собой по горсти мелких монет, играли в стекляшки.

Служитель пригласил на выход всех восьмерых. Штрихсвандцы с сожалением оставили игру, однако договорились закончить ее после боя. Они помогли друг другу затянуть ремни доспехов и надели шлемы.

ДозирЭ искренне полагал, что сегодня ему придется умереть, и был к этому готов, но собирался драться до последнего, отстаивая честь воина Инфекта. Казалось, сейчас он действует от имени самого Божественного, и поэтому молодой человек был преисполнен чувством великой ответственности.

А еще грономф вспомнил свои юношеские мечты. О жестоких поединках на арене Ристалища, о победах, о славе величайшего капроноса. Вспомнил свой первый бой, в котором едва не погиб. «Мемрик был прав, — подумал ДозирЭ. — Нет смерти прекраснее, чем в бою!»

Трибуны безумствовали — ревели, стонали, выли.

— Теперь вы убедились, горожане, какая опасность нависла над нашим городом и надо всей Иргамой? — вопрошал громогласец. — Что ж, спасение наше в молитвах и жертвоприношениях. Молитесь, горожане, и да услышит вас Слепая Дева…

— Смерть авидронам! — выкрикнули отдельные голоса.

— Смерть авидронам! — призыв покатился по трибунам, то затухая, то вспыхивая с новой силой. Ристалище вздрогнуло от людской ярости, и оглушенные ею авидроны ощутили эту ярость почти физически.

Наконец на арену вышли штрихсвандцы. Вели себя они так, будто вышли не на манеж Ристалища, а явились гнать оленя на устроенной для развлечения охоте. Авидроны с удивлением заметили, что соперники превосходят их числом. Поэтому по команде ДозирЭ они образовали плотный внешний круг и прикрылись щитами.

Штрихсвандцы окружили авидронов и остановились, разглядывая доспехи и вооружение противника.

— Негоже так трусить авидронским цинитам, — сказал со смехом капронос с бычьими рогами на шлеме.

— Зато вы, чужеземцы, настолько храбры, что ввосьмером атакуете пятерых, — отвечал ДозирЭ.

Штрихсвандцы насупились, но рогатый, не обращая внимания на обидную реплику, сообщил следующее:

— Мы как раз направлялись в Грономфу, чтобы выступить в Ристалище. Поэтому встреча с вами весьма кстати. Я давно хотел доказать своим соратникам, что авидроны — такие же беззащитные заячьи тушки, предназначенные для разделки и последующего поедания, как и другие люди.

— Твоя самонадеянность, воин, подобна россказням уличного гадальщика, — отвечал ДозирЭ. — Ты не ведаешь, что в Грономфе таких, как вы, — тучи. Вас запускают толпами в паузах между схватками настоящих капроносов и каждый день на доверху груженных повозках свозят на могильни и сжигают, даже не сохраняя праха…

— О чем они разговаривают? — обеспокоенно спросил Дэвастас. — Почему не сражаются? Мемрик, прикажи, чтобы они немедленно начинали!

Распорядитель и сам удивлялся. Он кивнул головой, но его вмешательства не потребовалось. Бородачи из Штрихсванд вдруг атаковали противников одновременно со всех сторон.

Один из авидронов в первые мгновения боя был ранен, и Дэвастас язвительно хмыкнул. Однако Мемрик, наблюдая за боем, впервые забеспокоился. И было от чего. Авидроны сражались плотным строем, близко к себе капроносов не подпускали, а раненого товарища укрыли внутри круга. Сражались они так хорошо и дружно, что исход схватки был совсем не ясен.

Вскоре пали два штрихсвандца и один авидрон. Мемрик со страхом взглянул на военачальника, который положил руку на рукоять кинжала, и распорядитель начал волноваться уже за собственную жизнь. «О Дева! Когда всё так хорошо, неужели ты позволишь, чтобы в мою судьбу вмешалась случайность? Ведь этот безумный головорез сейчас просто возьмет, да и перережет мне горло!» И Мемрик вспомнил те страшные слухи, которые ходили о Дэвастасе по городу.

Теперь авидронов оставалось трое против четырех капроносов. Штрихсвандцы заметно устали и уже более заботились о защите, нежели о нападении. Вскоре авидрон с нагузой изуродовал своим страшным орудием очередного капроноса, и тот, рухнув на спину, поднял вокруг себя облако пыли. Через несколько мгновений пленные воины окончательно переломили ход сражения. Они убили сразу двоих и погнались за последним штрихсвандцем, тем, который носил на шлеме бычьи рога. Видя, что ему не удастся убежать, он отбросил меч и упал на колени.