Шерлок Холмс против Джека Потрошителя

— Но, Холмс…

— Бросьте, Ватсон. Вы так долго не занимались писательством, что ваша проницательность несколько поблекла.

— Но когда я посмотрел на объявление в «Стренде», у меня могла возникнуть дюжина самых разных мыслей!

— Не согласен. Вы были полностью поглощены историей Потрошителя, и конечно же объявление о вечерних платьях для дам было слишком далеко от ваших привычных интересов, чтобы изменить направление мыслей. Следовательно, идея, которая осенила вас, должна была иметь отношение к вашим размышлениям об этом чудовище. Что вы и подтвердили, подняв глаза к портрету королевы.

— Могу ли я осведомиться, каким образом это указывает на направление моих мыслей? — ехидно спросил я.

— Ватсон! Конечно же ни манекенщицу, ни нашу милую королеву вы не рассматривали в числе подозреваемых. Но все же вы видели в них женщин.

— Даже если и так, — фыркнул я, — но ведь куда скорее я мог видеть в них и жертв, не так ли?

— В таком случае на вашем лице появилось бы сострадание, а не выражение гончей собаки, внезапно напавшей на след.

Я был вынужден сдаться.

— Холмс, вы снова наносите себе урон собственной откровенностью.

Густые брови Холмса сошлись на переносице.

— Не улавливаю вашу мысль.

— Представьте, какой образ вы могли бы создать, отказываясь объяснять ваши изумительные умозаключения!

— Но за счет ваших мелодраматических отчетов о моих скромных приключениях, — сухо заметил он.

Я поднял руки в знак поражения, и Холмс, который редко позволял себе больше чем улыбку, в этот раз откровенно рассмеялся.

— Поскольку мы уж затронули тему Джека-потрошителя, — сказал я, — позвольте мне еще вопрос. Почему вы не заинтересовались этим ужасным делом, Холмс? Вы оказали бы Лондону серьезную услугу.

Длинные тонкие пальцы Холмса дернулись в нетерпеливом жесте.

— Я был занят. Как вы знаете, я только недавно вернулся с континента. Мэр одного города пригласил меня разрешить весьма любопытную загадку. Зная склад вашего ума, могу предположить, что вы назвали бы ее «Делом безногого велосипедиста». Придет день, я дам подробный отчет для вашего досье.

— Я был бы рад получить его! Но вы все же вернулись в Лондон, Холмс, а это чудовище терроризирует весь город. И я склонен считать, что вы обязаны…

Холмс усмехнулся:

— Я никому не обязан.

— Поймите меня правильно…

— Мне очень жаль, мой дорогой Ватсон, но вы достаточно хорошо знаете меня, чтобы понять причину моего полного равнодушия к этому делу.

— Риск, что оно окажется более трудным, чем большинство моих…

— Задумайтесь! Всегда, как представлялась возможность, я решал проблемы интеллектуального характера. Разве не так? Разве не меня постоянно привлекают в советники государственные мужи? А тут Джек-потрошитель! Какой вызов мне может являть собой этот выживший из ума урод? Слюнявый кретин, который в темноте бродит по улицам и нападает на случайных прохожих!

— Но он поставил в тупик всю лондонскую полицию.

— Рискну предположить, что данный факт отражает скорее тупоумие Скотленд-Ярда, чем какую-то особую сообразительность Потрошителя.

— И тем не менее…

— Вся эта история скоро завершится. Держу пари, однажды ночью Лестрейд настигнет маньяка, когда тот будет готовиться к очередному убийству, что и принесет нашему другу очередной триумф.

Холмса постоянно выводил из себя Скотленд-Ярд, поскольку никак не мог сравниться с ним по эффективности действий; при всей своей гениальности, в таких случаях Холмс мог с детским упрямством стоять на своем. Но дальнейшие замечания с моей стороны прервал звонок у входной двери. После небольшой паузы мы услышали шаги миссис Хадсон, и, когда она появилась в дверях, я с удивлением уставился на нее. Она несла бандероль в коричневой обертке и кувшин с водой, и на лице у нее явственно читался испуг.

Второй раз за это утро Холмс разразился смехом.

— Все в порядке, миссис Хадсон. Посылка, кажется, вполне безобидна. Я уверен, что вода нам не понадобится.

Миссис Хадсон вздохнула с облегчением:

— Если вы так считаете, мистер Холмс… Со времени последней истории я уж прибегаю к предосторожностям.

— И я высоко ценю вашу бдительность, — сказал Холмс, беря посылку. Когда его многострадальная хозяйка ушла, он добавил: — Совсем недавно миссис Хадсон принесла мне пакет. Я как раз благополучно разрешил неприятное маленькое дельце, и послание поступило от одного мстительного джентльмена, который недооценил остроту моего слуха. Я четко расслышал тиканье часового механизма и попросил принести кувшин воды. Этот инцидент настолько потряс миссис Хадсон, что она до сих пор не оправилась.

— Я не удивляюсь!

— Но что у нас здесь? Хмм… Размеры примерно пятнадцать на шесть дюймов. Четыре дюйма толщиной. Аккуратно обернуто в обыкновенную коричневую бумагу. Судя по марке, послано из Уайтчепеля. Имя и адрес написаны женщиной, которая, осмелюсь предположить, редко имеет дело с пером и бумагой.

— Что и подтверждается корявым почерком. И конечно же чувствуется женская рука.

— Значит, тут мы согласны, Ватсон. Превосходно! Двинемся дальше?

— Непременно!

Появление посылки вызвало интерес у Холмса, не говоря уж обо мне; его глубоко посаженные серые глаза зажглись энтузиазмом, когда, сняв упаковку, он извлек плоский кожаный футляр и приподнял, чтобы я имел возможность рассмотреть его.

— Итак. Для чего он может быть предназначен, Ватсон?

— Это набор хирургических инструментов.

— Кому, как не вам, разбираться в этом? Кроме того, вы же не станете отрицать, что это довольно дорогая вещь?

— Да. Футляр из кожи высшего качества. Штучная работа.

Холмс положил футляр на стол, открыл его, и мы замерли в молчании. Там был стандартный набор инструментов, и каждый из них аккуратно лежал в соответствующем гнезде, на подкладке багрово-красного бархата. Одно гнездо зияло пустотой.

— Какого инструмента не хватает, Ватсон?

— Большого скальпеля.

— Для вскрытия, — кивнул Холмс, протирая свою лупу. — Итак, что же нам сообщит данный набор? — Тщательно изучив футляр и его содержимое, он продолжил: — Начнем с очевидного. Эти инструменты принадлежали медику, у которого настали тяжелые времена.

Как обычно, я признал свою слепоту:

— Боюсь, что для вас это куда более очевидно, чем для меня.

Занятый изучением инструментов, Холмс рассеянно ответил:

— Стань вы жертвой неудачи, Ватсон, какой предмет вашего имущества вы бы отнесли в ломбард последним?

— Конечно, хирургические инструменты. Но…

— Совершенно верно.

— Но из чего вы делаете вывод, что они были заложены?

— Тому два доказательства. Возьмите мою лупу и посмотрите вот сюда.

Я уставился в точку, на которую он указывал:

— Белое пятнышко.

— Состав для полировки серебра. Хирурги не чистят им свои инструменты. А с ними обошлись как со столовым набором. И занимался этим человек, которого интересовал только их внешний вид.

— Теперь, когда вы мне показали, я должен согласиться. И каково же второе доказательство?