Шерлок Холмс. Армия доктора Моро

В конечном счете почему Кейну так важно, чтобы прекратились эти эксперименты? Я уверен, что он затаил обиду на создателя и намерен отомстить. Но еще больше он жаждет, чтобы его оставили в покое.

– Это объясняет, почему он вообще решил помочь нам. Должно быть, вам приходила в голову мысль о том, что его предложение может оказаться ловушкой?

– Вполне вероятно, что он действует с ведома доктора. Но если бы он хотел убить нас, то с легкостью проделал бы это еще на Бейкер-стрит…

– Что ему почти удалось.

– Почти, – с усмешкой признал Холмс. – Но почему он все-таки оставил нас в живых? Допустим, Кейн до сих пор слишком боится создателя, чтобы схватиться с ним один на один, и рассчитывает на нашу помощь. Или же он продолжает работать на этого человека, которого называет отцом, и вся рассказанная им история – сплошной обман.

– Есть только один верный способ узнать это, – заметил Майкрофт.

– Разумеется, – не стал спорить Холмс. – Но мы должны сделать все возможное, чтобы получить хотя бы минимальные шансы на успех.

Тут мне в голову пришла хорошая идея.

– Я знаю надежного человека! Инспектор Манн – он не местный и, безусловно, заслуживает полного доверия.

Я посмотрел на Майкрофта, и тот неохотно кивнул.

– Придется довериться вашему мнению, доктор, – сказал он. – Но упаси вас бог, если отчет об этой операции появится в «Полицейской газете».

– Превосходно, – подытожил Холмс. – Я предоставляю вам право пригласить его. У меня есть на примете еще несколько кандидатур. Если Майкрофт позволит нам взять с собой и других представителей закона, я поговорю с ними по дороге.

– По дороге куда? – спросил я, опасаясь, что опять оказался не в курсе событий.

– К месту жительства того человека, который выдает себя за доктора Моро, – ответил Холмс.

– Что? – одновременно вырвалось у нас с Майкрофтом – мы не поверили собственным ушам.

– Сомневаюсь, что он будет дожидаться нас, – продолжил Холмс с таким видом, будто исчерпывающе все объяснил. – Этот человек далеко не глуп. И раз уж он сделал все возможное, чтобы скрыть свое лицо, я искренне удивлюсь, если он не обезопасил себя от ареста в такой важный для осуществления его планов момент.

– Но кто же он тогда? – растерянно спросил я.

Холмс усмехнулся:

– После того как вы столь успешно провели свое расследование, я и мечтать не могу о том, чтобы давать вам какие-то пояснения. Уверен, что вы придете к правильному выводу и почувствуете гораздо большее удовлетворение, если доберетесь до цели своим ходом.

Я готов был задушить его.

– А как насчет меня? – напомнил о себе Каррутерс. – Что я должен делать? Ненавижу болтаться без пользы, когда идет подготовка к столь важной операции.

– Мистер Каррутерс, вам будет отведена очень важная роль, – заверил его Холмс. – Можете не сомневаться.

Затем он обернулся ко мне:

– Пожалуйста, поторопитесь, Ватсон! У нас осталось мало времени. Челленджер! Манн!

Я хотел было возмутиться, но по опыту знал, насколько бесполезны подобные попытки.

– Хорошо, я буду вашим мальчиком-посыльным.

Мне хватило выдержки не проронить больше ни слова до тех пор, пока я не вышел из клуба.

Глава 30

Я не люблю вспоминать то ощущение подавленности, с которым отправился в Британский музей. Разумеется, за долгие годы знакомства мы с Холмсом неоднократно расходились во мнениях, и я становился мишенью для его язвительных насмешек. Но прежде, при всех его приступах раздражения и эксцентричных выходках, мы всегда сохраняли взаимное уважение и понимание того, что были и остаемся партнерами. Теперь за пустой болтовней о моем самостоятельном расследовании я видел попытку Холмса отстраниться от меня. Он ничего не рассказывал мне и теперь, в довесок к прежним оскорблениям, не счел нужным посвятить меня в важные подробности операции.

Признаться честно, я подумывал об отъезде с Бейкер-стрит, как уже случилось несколько лет назад. Но в тот раз я собирался начать новую жизнь, а сейчас мне просто необходимо было как-то справиться с разочарованием.

По дороге я остановил кеб возле телеграфной станции, довольный хотя бы тем, что могу подключить к делу инспектора Манна. В отличие от Холмса я с уважением относился к чувствам полицейского и хотел показать, что полностью доверяю ему. Пусть он станет полноправным участником операции, а не просто постоит в сторонке. Я предлагал ему то, чего страстно желал и сам. Ведь мы, в сущности, не так уж и сложно устроены. Что бы ни утверждали психиатры, человек достаточно предсказуемое существо.

Я доехал до Британского музея и на этот раз беспрепятственно прошел внутрь. В то время суток, когда музей открыт для посетителей, попасть сюда гораздо проще. Но, разумеется, наивно было бы полагать, что я так же спокойно доберусь до читального зала, где разместился наш научный клуб.

– Доктор Ватсон? – услышал я старческий голос, и сердце мое ушло в пятки – возле двери в читальный зал сидел уже знакомый мне пожилой смотритель.

– Он самый, – признался я, стараясь говорить бодро и уверенно.

Старик осторожно положил недоеденный сэндвич на бумагу, разложенную у него на коленях, и внимательно осмотрел его, словно это был еще один экспонат музея. Откровенно говоря, сэндвич выглядел достаточно древним.

– Я обязан проверить вас, – сказал смотритель, убедившись, что завтрак находится в безопасности. – Я очень заразный вирус, переносящийся дыхательным путем. Я могу вызвать пневмонию, бронхит, энцефалит и ушную инфекцию. Пятьдесят лет назад я уничтожил половину населения Гавайских островов. Кто я такой?

Черт возьми, я с удовольствием объяснил бы ему, кто он такой, но столь крепкие выражения не следует употреблять при посторонних. Поэтому у меня не оставалось другого выбора, кроме как ответить на его вопрос.

– Корь, иначе называемая рубеолой. Теперь я могу войти или вы желаете учинить медицинский осмотр, чтобы удостовериться, что у меня нет перечисленных болезней?

– В этом нет необходимости, доктор, – ответил он, снова потянулся к сэндвичу и поднес его к морщинистым губам. – Каждый из нас должен исполнять отведенную ему роль.