Шесть гиней

Иногда ко мне на службу приходит и Маналь. Она тоже обсуждает со мной свои отношения с Сами. Спустя некоторое время я превратился в своеобразную копилку, куда оба складывали свои тайны, ибо Маналь удостоила меня такого же доверия, как и Сами. Мне же, собственно, не было в этом никакой корысти. Более того, я чувствовал себя ответственным за их брак, потому что Сами без конца повторял мне:

— Если бы не твои искренние советы, я никогда не рискнул бы связать свою жизнь с Маналь.

А Маналь вторила ему:

— Если бы не ваши рассказы о Сами, я ни за что не решилась бы соединить с ним свою жизнь.

И когда телефонистка передала мне, что звонил Сами, я ни на минуту не усомнился в том, что он хочет поделиться со мной своими очередными планами. Как только я взялся за работу, раздался телефонный звонок. Это был Сами… Он попросил меня никуда не уходить, обещав зайти через полчаса… Я поспешил закончить работу, чтобы освободиться к приходу счастливого жениха. Не знаю, на чем он ехал, но только через несколько минут он уже сидел передо мной, положив ногу на ногу, и вытаскивал из кармана пачку сигарет. Никогда раньше я не видел его курящим и, смеясь, сказал ему об этом.

— Я должен немедленно зажечь что-нибудь, чтобы не воспламениться самому! — ответил он, неумело раскуривая сигарету.

Лицо Сами было печально и бледно, а сам он казался измученным, словно не спал целый месяц; против обыкновения он был небрит. Я посмотрел на него, отложил карандаш и предложил ему чашку кофе. Он курил сигарету, пуская кольца дыма, как будто нарочно делая ситуацию еще более тревожной и неясной. Я спросил, что с ним. Сами снял с пальца кольцо, положил его передо мной и объявил:

— Этим сказано все. Больше оно мне не нужно, я не хочу жениться! Я свободный человек и не потерплю, чтобы кто-нибудь посягал на мою независимость, даже моя жена! Я, как ты знаешь, никогда не думал о женитьбе и, если бы не встреча с Маналь, то так и не задумался бы об этом. Я никогда не собирался менять своих жизненных принципов, а тут вдруг изменил их и нарушил все обеты, данные друзьям-холостякам. Все это я сделал только ради нее и ради ее глаз, но сегодня мне не нужны ни она сама, ни ее глаза. Я хочу, чтобы ты отнес ей это кольцо, пусть она вернет мне данное в день помолвки слово, которым я чуть не погубил себя. Это единственное, чего я от нее хочу.

Сами закурил новую сигарету, а я посмотрел на обручальное кольцо, небрежно брошенное на стол, и миссия, которую я должен был выполнить, показалась мне тягостной. Самое меньшее, что она означала, — разрушение тех радужных планов, которые строились у меня дома и на работе.

— Послушай, дорогой, — сказал я Сами. — Я не отказываюсь выполнить такое неприятное и нелепое поручение, но, разрушая надежды этой милой девушки, я имею право знать, почему я это делаю, почему лишаю ее жениха! Скажи мне хотя бы, почему ты решил расстаться с Маналь и расторгнуть помолвку.

— Хорошо, — согласился Сами. — Как ты знаешь, я человек общительный. Я люблю людей, сборища, вечеринки. Я создан, чтобы жить в окружении людей. Ты ведь знаешь, что я не притронусь к еде, если окажусь один за столом, я просто не могу есть в одиночестве. Я всегда обедаю с кем-нибудь из друзей, и это знает каждый. Меня приглашают на все торжества, собрания и пирушки.

Как только я обручился с Маналь, я обнаружил, что она любит тишину, самое большое счастье для нее — остаться одной. Я не пытался влиять на нее, а, наоборот, решил постепенно приспособиться к ее образу жизни и притворился, что я тоже сторонник уединения. С тех пор я повсюду бродил только с книгой в руках. Между нами теперь полное взаимопонимание, но мне не вынести больше такой скуки, я не могу жить без болтовни и шуток товарищей. Мне тяжело быть с ней, потому что я вижу в ней не невесту, а тюремного надзирателя, сам же я просто раб, а никакой не жених. И я чувствую, что не в силах больше продолжать этот спектакль. Я слишком плохой актер, и сколько бы ни пытались сделать из меня положительного героя, — мне это не по плечу. И поэтому я решил удалиться… вернуть себе свободу… и снова быть с людьми, в обществе! Я решил бежать из тюрьмы, прежде чем дверь окончательно захлопнется. Вот все, что я могу рассказать тебе, не утаив ничего. Я не хочу слышать ни слова против, потому что решение мое окончательно… И я не откажусь от него, даже если весь мир станет меня убеждать!

Тут он встал и направился к двери.

— Я уеду в деревню и там буду ждать твоей телеграммы, — бросил он на ходу. — Сообщи мне, чем все это кончится, чтобы я был спокоен…

Он быстро вышел. Я кинулся вслед, надеясь отговорить его от поездки, но он был непреклонен, и мне ничего больше не оставалось, как вернуться в кабинет.

Мне стало обидно за Сами. Я действительно хорошо знал его характер. Для друзей он был готов на все, и мы называли его «наш общий друг». Он не знал, что такое ненависть, злоба или зависть. Мы все любили его, и он любил нас всех. Нам не хватало его, и мы скучали, когда он уезжал куда-нибудь. Он никогда не ночевал у себя дома, а всегда у кого-либо из друзей, и мы веселились и шутили, как это свойственно молодежи. Да, все это я знал. И я заметил также, что в последнее время характер Сами резко изменился, он иначе стал относиться к друзьям. Все это я приписывал новой жизни, которую он избрал для себя. А вот сегодня птичка разбила золотую клетку и улетела, чтобы вернуться в небо, на свободу, к своим товарищам…

Все это так, но в каком ложном положении оказался я! Не представляю, как я смогу заговорить с Маналь и сообщить ей ужасную весть… А я должен это сделать!

Я опустил обручальное кольцо в маленький кармашек и решил положиться на судьбу…

И все-таки меня беспокоила маленькая вещица, которую я носил в кармане, напоминающая мне о моей тяжелой миссии…

Через два дня мне на службу позвонила Маналь и сказала, что ей нужно меня повидать. Мы договорились встретиться в каком-нибудь кафе. Она сама назначила место и время. Я поспешил согласиться, боясь, как бы она не догадалась раньше времени, какой сюрприз приготовлен для нее у меня в кармане.

Я пришел в назначенный час. Маналь уже ждала меня. Она выбрала отдаленный столик в углу. Я пожал ей руку и сел, все время ощущая свой маленький карман и радуясь тому, что окружающий шум и разговоры скрывают мою тревогу и волнение.

— Где Сами? — спросил я и затаил дыхание.

— Он уехал на несколько дней в деревню, — ответила Маналь.

И тут без всякого предупреждения она сняла с пальца кольцо и положила его передо мной. Я невольно потянулся к маленькому кармашку, чтобы проверить, на месте ли второе кольцо. Улыбнувшись или сделав вид, что улыбаюсь, я рассматривал золотое кольцо, лежащее на столе. Она тоже улыбнулась или сделала вид и проговорила:

— Не спрашивайте меня ни о чем, прошу вас… я ничего не знаю… но я чувствую, что не такая жена нужна Сами, и мне тоже нужен не такой муж…

— Когда вы обнаружили это, Маналь? — спросил я, закуривая сигарету. — Мне казалось, вы созданы друг для друга!

— Я тоже так думала, — ответила девушка. — Но теперь вижу, что ошиблась. Вы совсем не знаете меня, ведь нескольких встреч и коротких разговоров недостаточно, чтобы узнать человека. И Сами тоже меня не знает… Вы не верите этому? Я словно надела чужое платье, и жизнь, которую я веду сейчас, не имеет ничего общего с той, к которой я привыкла. Вы, наверно, даже не подозреваете, что я член восьми клубов и до последнего времени аккуратно посещала их и активно участвовала в собраниях. Я создана для общества, я люблю людей… всех, без исключения… И самое большое счастье для меня — это пойти на какой-нибудь вечер, где собирается много людей… самых разных… Вы не подозреваете также, что жизнь в гостиницах, поездки и путешествия я предпочитаю спокойной и уединенной жизни дома… Такая уж я… такой у меня характер… Когда я познакомилась с Сами, и затем, когда он пришел к нам в дом просить моей руки, я поняла из его разговоров, какой он нелюдим… Но я убедила себя, что сумею приспособиться к той жизни, которую он ведет. И мы начали ходить по магазинам, покупать книги, рассуждать только об ученых и философах… Все свободное время мы проводили дома с моими родителями. Я поняла, что он любит уединение, и надеялась привыкнуть к такому образу жизни. Я отказалась от собраний и клубов… Все ради него… Но сегодня я почувствовала, что не могу больше оставаться в этом тесном платье, которое душит меня… под властью идей, не соответствующих моему образу мыслей. И я прошу вас передать это вашему другу. Сама я не в силах нанести ему такой удар и разрушить надежды, которыми он жил последнее время. Будьте с ним помягче, возвращая кольцо. Скажите, что я не могу разделить его образ жизни и предпочитаю удалиться теперь, пока еще не наступил день, когда разлука станет трагедией…

Губы Маналь дрожали, а мое лицо неудержимо расплывалось в улыбке. Я не помню точно, что ей сказал, но я пытался о чем-то говорить… Прервав меня, она посмотрела на часы и попросила разрешения уйти. Потом быстро встала. Я не смог догнать ее: подошел официант получить по счету. Когда я вышел на улицу, Маналь уже затерялась в толпе…

У себя дома я застал Сами. Бедняга не мог дождаться телеграммы. Едва увидев меня, он закричал;

— Ну как? Что она сказала? Кончилось все это?

Я ничего не ответил, а позвонил Маналь, но так, чтобы Сами не заметил, и пригласил ее поужинать с нами…