Шесть к одному – против

Когда последняя гончая присоединилась к рванувшейся за егерем стае, а оба выжлятника последовали за ними, подгоняя отстающих, Ллойд наконец развернул и свою лошадь. Через считанные мгновения все поле пришло в движение.

Гидеон задержался, намереваясь сохранить позицию в арьергарде, и в какой-то момент ему показалось, что Черный Дрозд вот-вот взорвется. Конь затоптался на месте, как разминающийся футболист, хрустя галечником, но когда Гидеон подал знак трогаться, не сорвался, а затрусил рядом с Жаворонком.

Вслед за остальными Гидеон и Пиппа выехали через ворота в поле, откуда увидели егеря, ведущего собак к началу следа. Почти сразу же одна из гончих, лимонный с белым дог, подала знак, высоко задрав хвост. К ней присоединились еще две, и внезапно вся стая с воем устремилась к невысокому ограждению в углу поля. Егерь протрубил сигнал, и Ллойд, выждав приличествующее время, повел охотников в погоню.

Первая полоса пролетела для Гидеона незаметно. Невидимый Стив Петтет проложил короткий и ясный след, и собаки прошли по нему без труда и быстро. Как только преследование началось, сдерживаемое возбуждение прорвалось, и Черный Дрозд устремился, взбрыкивая, вперед, к первому препятствию. Гидеону ничего не оставалось, как только посильнее сжать ноги и вцепиться в поводья. К счастью, заборчик оказался невысокий, не более трех футов, а канавка за ним мелкая, и Дрозд, увидев подвох в последний момент, все же справился с ним без проблем. Пройдя остальные барьеры и миновав двое ворот, Гидеон остановил наконец коня в конце полосы и даже успел увидеть, как егерь, достав из седельной сумки пригоршню то ли сухарей, то ли сушеного мяса, швыряет угощение гончим.

Псы живо набросились на подачку, сбившись в визгливую, копошащуюся массу из мускулистых коричневых, бурых, белых тел и дергающихся хвостов, а когда все было подобрано, подняли довольные, улыбающиеся морды с оскаленными клыками и болтающимися языками.

Гидеон потрепал вороного по горячей шее и посмотрел на вздымающиеся бока. Конь дышал глубоко, но ровно, и он решил, что пятнадцатиминутного отдыха вполне хватит, чтобы приготовиться ко второй полосе.

— Я ищу парня на вороном коне, который собирался мирно плестись в хвосте, — произнес рядом знакомый голос, и Гидеон, обернувшись, увидел пробивающуюся к нему на Жаворонке Пиппу.

Он усмехнулся.

— У вороного, оказывается, были свои планы.

— Я так и поняла. И он тебя не сбросил?

— Как видишь, нет. Знаешь, он шел так хорошо, что у меня не хватило духу его придерживать. Да и рисковать не хотелось — мог бы снова начать взбрыкивать. Ты бы посмотрела, как он прыгал!

— Я видела. Молодец, — согласилась Пиппа. — Мне уже поступило на него предложение. Нас, оказывается, заметили еще возле фермы.

— И что? Ты согласилась?

Она нахмурилась.

— Конечно, нет. Он твой. И даже если бы не был твоим, я же знаю, каким он бывает. Да, этот конь может слушаться только одного человека… А, вот и Ллойд!

— Ну, как? Понравилось? — спросил Ллойд, подъезжая к Гидеону.

— Великолепно. Стоило ему успокоиться, как все пошло прекрасно.

— Хорошо, — дружески улыбнулся Ллойд, и Гидеон уже не в первый раз подумал, что, может быть, ошибался в оценке этого человека. На следующей полосе препятствия повыше, но ничего такого, с чем бы не могли справиться. Осторожнее у живой изгороди — она расширяется вправо. Но там есть флажки, так что равняйтесь на них, и все будет хорошо. Ладно, мне надо еще предупредить остальных. Надеюсь, Дэн ждет со второй лошадью на следующей остановке, а с Барсука хватит. Верно, старина? — Он потянул коня за косичку, и тот недовольно мотнул головой.

Через пять минут Ллойд повторил информацию собравшимся всадникам и предупредил о канаве, потом егерь подал знак собакам, и они отправились к началу второй полосы.

На этот раз Гидеон держался наготове и сразу пресек попытку Дрозда взбрыкнуть тем, что заставил его поднять голову и послал вперед. Уже после первого барьера, промелькнувшего в добром футе под брюхом вороного, он поймал себя на том, что получает от скачки истинное наслаждение. Пиппа держалась рядом какое-то время, и они даже вместе преодолели приличной ширины живую изгородь.

— А он прекрасно справляется, — крикнула она, и Гидеон улыбнулся и кивнул.

Спустя несколько секунд их развело в разные стороны, и следующее препятствие Гидеон штурмовал в компании женщины на кауром жеребце и мужчины на высоком, крупном гнедом. После барьера гнедой прибавил и ушел вперед, и Черный Дрозд инстинктивно потянулся за ним. Каурый отстал, а его место занял серый.

Они так и шли втроем, буквально грудь в грудь. Скакавший впереди Ллойд взял очередное препятствие, внушительных размеров бревно с канавкой.

В какой-то момент Гидеон вдруг понял, что оказался зажатым между двумя всадниками, и что их стремена сталкиваются с его. Потом оба соседа неожиданно ушли вперед почти на корпус.

— Нооо! — одновременно крикнули они, и серый с гнедым плавно оторвались от земли, увлекая за собой и отставшего Черного Дрозда.

Полет продолжался вечность. Гидеон знал, что его вороной прыгнул слишком рано и не перелетит через препятствие, но тому как-то удалось избежать столкновения с бревном. Приземлились тяжело, и лошадь едва не уткнулась мордой в передние ноги. Гидеона бросило на шею вороному, но уже в следующий момент, Черный Дрозд выпрямился и поскакал дальше.

Гидеон подхватил поводья и потянул.

Мужчина на сером оглянулся и беззаботно улыбнулся.

— Извини, приятель.

Гидеон предпочел оставить ответ при себе.

Еще одно поле, разбитый в грязь проселок через рощу, заброшенный двор между амбарами… Черный Дрозд только добавлял. Подтянувшись перед поворотом в узкие ворота, за которыми начиналось еще одно поле, Гидеон обнаружил, что от идущего первым Ллойда его отделяют три или четыре всадника.

Скорость возрастала, а впереди уже маячило следующее препятствие: длинная живая изгородь с флажками слева и справа. Кусты за флажками подстрижены не были и возвышались над серединой на добрых восемнадцать дюймов. Справа за изгородью поле резко уходило под уклон. Именно об этом и предупреждал Ллойд. Гидеон попытался взять левее, ближе к середине, как делали всадники впереди, но на пути возник вдруг здоровущий гнедой, который не только блокировал маневр, но и начал теснить Черного Дрозда вправо.

До препятствия оставалось не больше шестидесяти ярдов, и его несло на флаг. И дело было даже не в том, что вороной мог не перепрыгнуть изгородь в самой широкой ее части, а в том, что он мог вообще не вписаться в обозначенный флажками участок.

— Эй, приятель, подвинься! — крикнул он.

Всадник слева как будто и не слышал. Расстояние до барьера быстро сокращалось.

— Эй! Прими влево, черт возьми!

Хозяин гнедого повернул голову, и Гидеон узнал наглого красавчика, с которым схлестнулся еще до старта, у фермы, — тот ухмылялся.

Глава 8

При той скорости, с которой они мчались к правой границе поля, ни остановиться, ни повернуть было уже невозможно. Черный Дрозд, хотя и недовольный поведением гнедого, шел на полном галопе и совершенно не догадывался об ожидающей впереди опасности.

Три… два… один… Перед ним высились необрезанные верхушки терновника, некоторые из которых достигали шести, а то и семи футов в высоту. Не чувствуя сдерживающей силы поводьев, Черный Дрозд опустил голову, сгруппировался и, оттолкнувшись от земли, взмыл в небо. Сдвинувшись вперед, Гидеон почувствовал, как хлещут по ногам жесткие стебли, а уже в следующее мгновение увидел, что ждет их впереди. Канава по другую сторону кустарника походила на речушку с разбитым копытами дальним берегом. Вороной выбросил передние ноги, но сила притяжения взяла верх, и копыта задних приземлились на предательский склон и поползли вниз. Отвернув голову, конь врезался в берег плечом, инерция подбросила круп, и выброшенный из седла Гидеон, пролетев несколько футов, тяжело грохнулся о землю. От удара лязгнули зубы, воздух с шумом вырвался из легких.