Шесть к одному – против

— Вообще-то мы ему еще не сказали. Мне бы и вам не следовало говорить, так что вы уж помалкивайте, ладно? Даже Пиппе ни слова, хорошо? Я лишь хотел, чтобы вы знали, что у меня самые серьезные намерения.

Гидеон пожал плечами.

— Это не мое дело, и уверять вам следует Джайлса, а не меня. Но в любом случае желаю счастья.

Он открыл дверь и отступил в сторону.

— Спасибо. Что ж, еще увидимся. Дайте мне знать, если что-нибудь раскопаете, ладно? И если потребуется помощи…

Ллойд уселся в «рейнджровер» и через минуту исчез за поворотом на Монастырь. Отступив в холл, Гидеон с такой силой хлопнул тяжелой дубовой дверью, что Зебеди поспешно, поджав хвост, ретировался в кухню.

Утром, когда Гидеон приехал в Монастырь, Пиппа была заметно не в настроении: на привычное приветствие отозвалась определенно прохладно, на вопросы отвечала коротко и сухо, и вообще разговор не заладился с самого начала.

— Что я такого сделал? Чем тебя расстроил? — не выдержал в конце концов Гидеон, устав от попыток расшевелить хозяйку, которой он помогал готовить похлебку.

— Кроме того, что бессовестно врал мне и строил козни за спиной Ллойда? — язвительно осведомилась Пиппа.

— Вот оно что… Так он, значит, сразу тебе все и выложил? Примчался и нажаловался, да?

— А почему он должен молчать? Наверно, подумал, что я тоже имею право знать, — ледяным тоном ответила она, выпрямляясь над ведром с пригоршней паточной травы.

— И когда же именно я тебе врал?

— Как выясняется, все время. Спрашивал у меня, расшифровал ли список Ллойд, а сам уже давно все знал.

— Я не давно все знал, — возразил Гидеон. — И почему врал? Я просто хотел узнать, разобрался ли он со списком, вот и все.

— И подозревал, что он что-то скрывает.

— Это Ллойд тебе сказал?

— А ему и говорить ничего не надо, это ведь и так ясно. Иначе зачем было обращаться к кому-то еще, если ты мог спросить его напрямик? Может быть, тогда тебя бы и не избили.

— А меня и не избили. Кроме того, я спрашивал у Ллойда, знает ли он Сэма Бентли и Робина Тейта. Это было после охоты, и ты сама прекрасно все слышала.

— Но ты же не объяснил, зачем тебе это надо.

— Ну и что? И вообще, почему это для тебя так важно? Я рассказал все Ллойду вчера вечером, и его вроде бы не задело. Почему же тебя так задевает?

— Потому что он всегда тебе не нравился, и ты бы только обрадовался, если бы нашел что-нибудь против него. Хотя бы для того, чтобы потом попенять мне и сказать «Ну, а я что говорил!»

— Что ж, очень приятно узнать, что ты обо мне такого лестного мнения. — Гидеон взял ведро и начал размешивать содержимое деревянной лопаткой.

— Но ты же не станешь отрицать, что недолюбливаешь Ллойда. — Пиппа слегка покраснела, но промолчать все же не смогла.

— Ну, раз уж на то пошло, приятеля я бы предпочел другого, но к нашему разговору это никакого отношения не имеет. Не я начал эту тему, ты сама завелась. Хотя и не пойму, с чего бы. — Он отвернулся и взял другое ведро.

— А как не завестись, когда человек, которого я считала своим другом, начинает копать под моего бой-френда? И что это за намеки насчет шантажа? Кто кого шантажирует? Дэмиен? — В голосе ее прозвучало откровенное недоверие. — Ты это хочешь сказать? Что Дэмиен Дэниелс шантажировал тех людей из списка? Это же смешно! Ради Бога, только не говори об этом Тилли, она и без того натерпелось, а такая новость ее просто добьет!

— Именно поэтому я и пытался сначала узнать, в чем дело, а уж потом что-то кому-то говорить. — Гидеон выпрямился и поднял ведро. — Я не хотел причинять лишних неприятностей. Но если тебе нравится думать, что моей целью было досадить вам с Ллойдом, что ж, пусть так! Только не воображай, что я сильно расстроюсь, если ты решишь остаться с ним до конца жизни. В конце концов у меня своя жизнь!

— С Евой.

— Да, с Евой, — ответил он, потрясенный глубиной ее негодования. — У тебя с этим какие-то проблемы?

— Абсолютно никаких. С какой стати?

— Ну, у тебя, похоже, проблемы со всем, что я делаю.

Гидеон понимал, что разговор превращается в детскую перебранку, в которой главное зацепить противника побольнее, но отступить, отойти в сторону уже не мог. Чертов Ллойд с его длинным языком! Раньше у них с Пиппой ни когда до такого не доходило. Да, они расходились во мнениях, но никогда не бросались обвинениями.

— Может быть, оно и к лучшему, что Неро возвращается завтра домой, — сказала Пиппа. Намек был ясен: в отсутствие Неро Гидеону будет незачем приходить в Монастырь каждый день.

Ему стоило немалых усилий взять себя в руки и удержаться от ответного выпада. Еще немного, и он сделал бы то, чего старался избежать все последнее время.

— Эти готовы. — Гидеон переставил четыре ведра поближе к выходу.

Пиппа сердито посмотрела на него — ее последний выпад остался без ответа. Наверно, она поняла, что зашла слишком далеко, но отступить не позволяла уязвленная гордость. Схватив два полных ведра, Пиппа решительно прошествовала мимо.

Обида так и не улеглась до конца дня, и когда Ева приехала вечером в Сторожку, она сразу же уловила перемену в его настроении.

Гидеон злился не только на Пиппу, заподозрившую его в отсутствии благородства и своекорыстии, но и на самого себя за то, что так легко втянулся в мелочную перебранку. Но еще больше его раздражало то, что они оба повели себя именно так, как и рассчитывал, несомненно, Ллойд. Гидеон нисколько не сомневался, что больше всего он стремился как раз к тому, чтобы рассорить их с Пиппой. Показная демонстрация чувств по отношению к Пиппе только подчеркивала всю его неуверенность.

— Она еще одумается. — Ева протянула руку, и ее пальчики пробежали по его шее и зарылись в волосах. Она приехала в половине восьмого с тортеллини и чесночным хлебом, и они, поужинав, перешли с вином в гостиную.

Он откинул голову на спинку дивана, чтобы посмотреть на нее.

— Извини. Я сегодня неважный собеседник.

— Всего лишь немного озабоченный, но это пройдет. Расскажи еще раз, что было вчера.

Гидеон повторил рассказ, представив происшествие в легком свете, как забавное приключение, и добавив, что Ллойд появился на сцене вовремя, чтобы предстать в образе спасителя, пусть и весьма пассивного.

Обмануть Еву ему однако не удалось.

— Не знаю, о чем ты умалчиваешь, — заметила она, — но на мое сочувствие можешь не рассчитывать. Я предупреждала тебя не совать нос туда, где его не хотят видеть, но, как выясняется, доводы рассудка до некоторых не доходят.