Шесть

Коуэлл зажмурился и глубоко вдохнул.

– Значит, это правда и ты снова стал их видеть...

– Снова?
– его брат хохотнул.
– Я никогда и не переставал их видеть, Сайми.

– Но, ты же говорил врачам...

– То, что они хотели услышать.
– Он слегка наклонился вперёд и добавил: - Если бы ты получал за согласие с ними возможность передвигаться по палате без смирительной рубашки и играть в шахматы нормальными фигурами, то тоже бы лгал, поверь мне.

Саймон спрятал лицо в ладонях и устало помассировал глаза пальцами, вспоминая слова девочки: "Они просто лучше других умеют притворяться хорошими". Выходит, Томас даже близко не был близок к выздоровлению, надежду на которое в последнее время всё чаще выказывал Вэбер. Его брат вновь обвёл всех вокруг пальца, заставив поверить в свою покладистость и невинность.

– Тогда почему ты напал на санитара?

Томас запрокинул голову и, приоткрыв рот, задумчиво провёл языком по пожелтевшим зубам, при этом медленно водя глазами из стороны в сторону.

– Потому что время на исходе, - наконец ответил он.

– Что ты имеешь ввиду?

– То и имею.
– Томас склонил голову набок и посмотрел ему в глаза.
– Время на исходе. У всех нас. Его практически не осталось. Понимаешь, мы перешли черту и оказались во власти удачи, и теперь каждый день может стать последним.
– Томас закивал, словно подтверждая и соглашаясь со своими же словами.
– Конечно же, если нам крупно повезёт, то мы можем прожить в таком подвешенном состоянии столетия, а может даже тысячелетия! Но по меркам вселенной это будет так, пшик. Поэтому факт остаётся фактом - время на исходе.

– О чём ты говоришь?
– недоуменно спросил Саймон.
– Я тебя не понимаю, Томми.

Внимательно оглядевшись, словно боясь, что их могут подслушивать, он наклонился вперёд и подал знак, чтобы тот приблизился. Слегка помешкав, Коуэлл всё же склонил голову и горячее дыхание брата тут же обожгло ему ухо:

– Ты должен знать, Сайми. Знать, что ОН умирает.

У детектива поникли плечи и он отстранился.

– Именно поэтому ты и хотел убить его, да?
– с горечью произнёс Саймон.
– Хотел таким образом отсрочить смерть своего невидимого друга?

– Что? Нет! Я же уже говорил тебе, что от "синего" нет никакого толка.

– Тогда почему ты это сделал?
– он повысил голос.
– Почему напал на него?

– Да потому что я хотел убить себя, а не его!
– взорвался Томас, злобно смотря ему в глаза.

Ошарашенный услышанным, Саймон некоторое время не мог произнести ни слова.

– То есть ты хотел принести себя в жертву своему невидимому другу?
– наконец неверяще спросил он брата.

– Сайми, прошу тебя... НЕ НАЗЫВАЙ БОГА МОИМ НЕВИДИМЫМ ДРУГОМ!
– в бешенстве закричал Томас.

– А ты прекрати называть меня "Сайми"!
– взревел он в ответ.

Тяжело дыша они буравили друг друга взглядами до тех пор, пока Томас, криво улыбнувшись, вновь не заговорил.

– Надо же, младший братишка научился показывать зубы. Что ж, давай так, - он вытянул ноги и уселся поудобнее, - ты спрашиваешь у меня то, ради чего пришел, а взамен выполняешь мою маленькую просьбу. Идёт?

Саймон сощурился и спросил:

– Что за просьба?

– Совсем маленькая, и в ней нет ничего нереального, - уклончиво ответил Томас.
– В любом случае поговорим о ней, когда ты закончишь. Так что можешь начинать, я слушаю.

Коуэлл кивнул и ненадолго задумался, формулируя интересовавшие его вопросы, а затем достал блокнот и сверился со своими заметками, касающимися миссис Шарлодей, чтобы ненароком не упустить важных деталей.

– В общем, я сейчас расследую убийство учительницы, совершенное три недели назад, и в нём немало странностей. Начнём с того, что место преступления находится на втором этаже, помещение закрыто изнутри, имеется второй вход помимо основного, но он рассчитан на детей, а никак не на взрослого человека. Я предполагаю, что убийца может быть мал ростом или иметь хорошие гимнастические данные, но проверка спортсменов школы, как новых, так и старых, ничего не дала. Плюс свидетелей нет вообще - никто даже криков не слышал, но это объясняется проходившим в школе праздником. Далее - следы. Если говорить об отпечатках, то их море, и принадлежат они, естественно, ученикам. Их, конечно, проверили, но впустую. Кроме этого выбор орудия убийства весьма необычен - это, во-первых, нож, а во-вторых что-то с четырьмя зубцами. Есть версия, что нападающий использовал насадки на пальцы. Другие странности заключаются в том, что жертва написала своей кровью на полу цифру "6", а ещё, - у Саймона запершило в горле и он откашлялся в кулак, параллельно переворачивая страницу блокнота, - ещё в самом кабинете присутствовали следы животного. Но - ни укусов, ни свидетелей, которые могли бы подтвердить появление в тот день человека с собакой. Но главная странность заключается в том, что есть только отпечатки лап, но отпечатков обуви преступника нет, словно кроме собаки там вообще никого не было. И кстати - окровавленные следы животного находятся только на месте убийства и по всей школе больше ни одного намёка на них. В принципе, это всё.

Он поднял взгляд на Томаса, со скучающим видом прикрывшего глаза.

– Напомни, почему со всеми этими убийствами ты идёшь именно ко мне?
– спросил он не размыкая век и на его губах появилась улыбка.

Саймон помрачнел.

– Ты знаешь, почему.

– А ты скажи это вслух, - усмехнулся Томми, - потешь моё самолюбие.

"Он опять начинает свою игру, - раздраженно подумал Саймон.
– Вопрос в том, поддерживать ли её? Чёрт! У меня нет времени на эти игры!"

– Потому что ты серийный убийца, Томас, который на протяжении многих лет успешно скрывал свою "деятельность" даже от собственной семьи. И поэтому твой опыт может быть мне полезен, - как можно более безразличным тоном проговорил Саймон.
– Доволен? Теперь мы можем вернуться к работе?

– Теперь можем, - согласился тот.
– И переходя к делу, ответь на вопрос - она страдала?

– Что ты имеешь ввиду?
– холодно поинтересовался детектив.

– Она долго умирала?
– Томас закусил нижнюю губу и наигранно повёл бровью.
– Кричала? Вопила? Молила о смерти, не в силах больше терпеть боль?

Саймон в отвращении скривился.

– Да, её смерть не была лёгкой. Это имеет какое-то значение?

Томас проигнорировал его ответ и задал новый вопрос:

– Кто-нибудь ещё умер?

Он помедлил с ответом и это не ускользнуло от внимания брата.

– Ооо, - удовлетворённо протянул Томми.
– Только не говори, что умер кто-то из твоих знакомых?
– Саймон посмотрел ему прямо в глаза и Томас кивнул.
– Значит, вот оно как. И кто же это? Неужели Николас?

Саймон продолжал молчать.

– Да ну ты брось!
– он захохотал.
– Неужели кто-то добрался до бесстрашного Ника? Фантастика! Спасибо братец, ты поднял мне настроение! Ещё как поднял!

Коуэлл дождался, когда смех утихнет, и только потом спросил:

– Ты закончил?

– Да... почти... чёрт!.. вухх...
– Томас взял себя в руки, но улыбаться не перестал.
– Ладно, о чём мы там? Ах да, училка! Скажи-ка мне, она была суровой тёткой?

– Да, весьма. По словам охранника она держала всех в ежовых рукавицах.

– Отлично. Так вот, братец, ты имеешь дело с любителем, но при этом с очень умным любителем. Скорее всего училка не была его первой жертвой и стоит поискать, не было ли в недавнем времени похожих убийств. Но, ты мальчик умный, наверняка уже это проверил. Но я советую поискать не просто убитых, а обратить внимание в первую очередь на животных - пропадали ли они в округе, а может, находили их трупы. Ещё посмотри сводку пропавших без вести, но бери период побольше, потому что...

– Потому что если он убивал раньше, то некоторое время ждал, что за ним придут, - закончил за него Саймон. И как он мог упустить такую деталь?

– Верно. И убедившись, что всё сошло ему с рук, он почувствовал сладость вседозволенности. А это чувство чертовски опьяняет, можешь мне поверить, - Томас хохотнул.
– Но твой приятель весьма вспыльчив, а это минус для него. Личные мотивы на лицо - учителей просто так не убивают, особенно по зверски.

Детектив задумчиво провёл языком по зубам и закивал.