Шестерка Сердец

— Для меня? Честно? — восторженно спрашиваю я. Он передает мне нечто похожее на маленькое бежевое куриное яйцо, вкладывая его в мою раскрытую ладонь.

— Это яйцо, — говорю, констатируя очевидное.

Джей кивает:

— Просто наблюдай. — Он проводит рукой по нему один раз, и оно начинает раскалываться, будто внутри находится маленький цыпленок. Затем он снова проводит рукой над ним, и оно полностью трескается. Я раскрываю рот от удивления, когда пять потрясающих рыже-черных бабочек с белыми пятнышками чуть ли не взрываются из скорлупы, их крылья хлопают по воздуху. Они порхают вокруг меня, и мое сердце вздымается, когда одна из них садится мне на плечо.

— Ух ты, — шепчу я, улыбаясь, как ненормальная и изо всех сил стараясь не двигаться. Другая подлетает и садится мне на руку, щекоча меня, отчего я начинаю хихикать.

Когда смотрю на Джея, его глаза сияют на солнце из-за моей реакции, а уголки рта слегка изгибаются. Я даже не буду спрашивать, как он это сделал. Я попала под его чары, и не хочу их развеивать.

— Это было восхитительно, — говорю ему, когда все бабочки в итоге улетают.

Шагнув ближе, он берет мой подбородок большим и указательным пальцами:

— Только посмотрите на эти глаза полные изумления. Мне нравится твоя реакция. Она вызывает во мне чувство, будто я могу исправить детство, которого у меня никогда не было.

Его искренние слова заставляют мое горло сжаться от сочувствия. Мне хочется обнять его, но я не могу. Это было бы… слишком.

Как раз тогда я слышу, как в переднюю дверь входит папа, и, оступаясь, спешу на кухню. Джей следует за мной. Когда я вхожу, папа уже здоровается с Джесси, которая представляется другом Джея. Я раскладываю по тарелкам жареную курицу, и мы садимся за стол, разговаривая на непринужденные темы.

После ужина папа отправляется к себе в комнату, где собирается начать читать роман, который они обсуждают в этом месяце в книжном клубе. А нам Джей предлагает посмотреть кино в гостиной. Я иду переодеться из рабочей одежды, пока они с Джесси выбирают фильм.

Когда я возвращаюсь, они останавливают свой выбор на романтической комедии под названием «В пути», которую я купила пару лет назад, когда она только вышла. Плохо ее помню, но, кажется, что фильм был о парочке, которая ждала ребенка. Странный выбор для этих двоих, но я смиряюсь с ним в любом случае.

Джесси устраивается на кресле, поэтому я сажусь на диван рядом с Джеем, сохраняя приличную дистанцию между нами. Прижимаю подушку к груди, и Джей включает DVD. Фильм начинается с тихой ночной сцены, и я расслабляюсь на своем месте. К несчастью, только на пять секунд, пока до меня не доходит, что это постельная сцена. Сцена, где мужчина делает женщине куни, если быть точной. Мои щеки сразу же загораются, хотя это считается забавной сценой.

— Вы только посмотрите на это, — говорит Джесси, указывая на экран. — Он делает все неправильно. Ему нужно перенять пару приемчиков у меня. Я королева кунилингусов.

Джей вопросительно поднимает бровь и усмехается, его рука покоится позади меня, вдоль спинки дивана.

— Держу пари, я лучше, — говорит он тихим, вызывающим голосом.

Джесси фыркает долго и громко:

— Хочешь поспорить? Я легко выиграю.

Иисусе, пусть этот разговор закончится, пожалуйста.

— Ладно, и как мы это проверим? Нам нужен судья, — говорит Джей, смеясь, и я очень надеюсь, что он шутит.

Джесси шевелит бровями, указывая взглядом в мою сторону.

— Хочешь быть им, Матильда?

Я чуть не поперхнулась от кашля.

— Думаю, я воздержусь.

— Испугалась? — спрашивает Джей, поворачивая ко мне голову с плутовской улыбкой.

Я начинаю защищаться.

— Нет, не испугалась. Кроме того, нужно быть опытной, чтобы судить…

Боже, неужели я только что это сказала? Куда, к черту, подевался мой словесный фильтр?

— Что? — вскакивает Джесси, чуть ли не выпрыгивая со своего места. Теперь я начинаю жалеть, что согласилась смотреть кино с этими двумя. — Пожалуйста, скажи мне, что ты шутишь!

Мое лицо становится красным как помидор.

— Забудь, что я сказала, — бормочу я.

— О, Боже, да ты не шутишь, да? — талдычит она.

Я делаю ошибку, посмотрев на Джея - его глаза горят. Я играю с подолом топика и вздыхаю.

— Нет. У меня был только один парень, ну а в этом отношении он был довольно эгоистичным.

— Козел, — говорит Джей.

— Ага. Он им был. Поэтому нет, у меня нет опыта именно в этом… аспекте.

— Да это чертов беспредел, милочка. Вагина каждой девушки должна быть облизана. Это же как обряд посвящения, — говорит мне Джесси без всякого стеснения.

Я собираюсь уйти, но Джей хватает меня за запястье и тащит обратно, разворачиваясь ко мне лицом. Он стреляет взглядом в Джесси, резко предупреждая:

— Не стоит с ней так разговаривать.

— Она не ребенок, Джей.

— Она также не одна из твоих приятельниц для секса, так что постарайся не употреблять такие словечки, ладно?

Я выдергиваю свое запястье из его хватки.

— Она может разговаривать со мной, как ей заблагорассудится. Просто мне бы хотелось, чтобы мы посмотрели фильм и прекратили обсуждать мою сексуальную жизнь или ее отсутствие.

Он поднимает свои руки в воздух:

— Ладно, тогда давайте смотреть.

Пара минут проходит в неловкости, прежде чем мы все втягиваемся в сюжет. В конце оказывается, что он очень даже интересный, не считая той конфузной сцены. Джесси уходит сразу же после фильма, а я иду к себе. Слышу Джея в его комнате, пока готовлю на завтра рабочую одежду. Кажется, будто он расхаживает по ней. Спустя минуту слышу стук в дверь.

— Входи, — зову его, и Джей появляется, шагая вовнутрь, но оставляя дверь позади себя открытой. Ах, да, а я не забыла упомянуть, что он без рубашки? Раздетый! Мои глаза блуждают по его татуировкам, и я восхищаюсь той, что очень четко прорисована и находится у него на сердце. Она похожа на кубистическую²⁵ картину: сундук, наполненный треугольниками различных цветов. С другой стороны груди карта шестерки червей, сделанная ярко красным и белым цветами. Кто-то определенно в теме. Над картой написано: «Покажи все самое худшее в себе, ибо я сделаю так же» . Разве это не из Графа Монте-Кристо?

— Прости за случившееся. Мы не должны были тебя так смущать.

— Да ничего.

Он застывает в нерешительности, а затем поворачивается, будто собирается уйти. Вместо этого он захлопывает дверь и становится прямо передо мной, забирает рубашку, которую я складываю, из моих рук и бросает на кровать. После чего сплетает свои пальцы с моими. Я с замиранием наблюдаю, как он подносит и кладет наши руки себе на грудь, склонив голову на бок:

— Я ведь не заставляю тебя чувствовать себя неуютно?