Шифер зашуршал

– Гуано плавает, мы ходим, ублюдки, - спесиво проорал О'Хара, под дружный хохот обслуги плавбазы.

– Начинаются побегушки...

Арни Шварценеггер посмотрел на Жана "Кола" ван Дамма. Тот на Сильвестра Стэллоуна, по прозвищу "Рэмбо'. И все вместе - на их горе-капитана Джима Керри.

– Что смотришь? Плывём же...

Прошли по реке миль двадцать за "619" О'Хара и потерялись в тумане. Радар и радио реально сдохли...

– Джим, а где запасная батарея для рации?

– Я её на ПМ обменял!..

– Да у него - ПМС!
– насмешливо проговорил Шварценеггер.
– Идиота кусок! Как мы теперь с "Тортугой" свяжемся?

– Каком! Не ори. Разорался. Счас к берегу подойдём, обзывальщик хренов...

Причалили. С тёмной небесной тверди закапал надоедливый дождик. Матросы разглядели узкую тропку, которая упиралась в широкий тракт, идущий параллельно реке. И Рэмбо пошёл на разведку. Через пяток минут принёс связку бананов и молчаливое тело, на правом плече.

– Идиота кусок! Ты кого принёс?

– Гука! Я его чутка укокал.

– Сам ты гук!.. Укокальщик нефритовый!..

Совсем даже европеоид носил странный камуфляж, а в его загранпаспорте значилось ФИО - Maxim Alexandrovich Galkin. Ван Дамм, что-то лопоча, тело связал, надел на голову мешок и спрятал под брезент.

– Валим отсюда, - сам себе негромко скомандовал Керри...

Отчалили и воспарили. Так им всем показалось. Туман исчез, но видимость была гадской. Водомёты заглохли, катер двигался, а джи-ай-салаги скучились вокруг катерной рубки и забыли об оружии, ...совсем...

– А это, что за хер на лодке?..

По зеркальной поверхности чего-то, на контркурсах, "парила" странная лодка с длиннобородым стариком с веслом наперевес.

– О, майн гад! Сам ты, Джимми - хер!.. Это лодка Харона! Мы в подземном царстве Аида!
– вспылил Конан-знайка, а старик в тунике, укоризненно покачал головой.

И прямо как снег на голову, под катером с глубин, стало проявляться что-то большое, светящееся и жутко-страшное...

– Мама, хочу домой, в Лас-Вегас!
– заполошный возглас почти что "Мистера Вселенная".

На глаза всем надвинулась чернь; катер рухнул вниз - шлепок о воду и резкий солнечный свет в глаза. Джи-ай, толком не проморгавши, услышали из-за борта женский голос на правильном английском:

– Привет, мальчики! Можно на вашу посудину? Я - Мария Шарапова.

Вояки, мельком оглядев непонятные окрестности с пляжем во главе, вытащили на палубу, напросившуюся цыпу.

– О, майн гад!.. Мини-бикини!..

А Маша, рассмотрев их лица, вдруг стала хохотать. Её угостили бананом, с напрягом своих. Секси, посмеиваясь, банан скушала, кожуру бросила на брезент, прошлась, осматривая катер, и себя показала. Четыре "мартовских кота" с вожделением смотрели на дефиле дивы приморской...

– Воюем, мальчики, да?

– Ага!

– Надоело?

– Ага!

– А я тут одного крутого полковника знаю, он сможет вас дембельнуть, хи-хи. В кино...

– Ага! А гдесь мы?

– А это местный Лас-Вегас. Казино, девушки, пиво, пляж, казаки с шашками.

Джи-ай услышали только: девушки, пиво, пляж.

– Парни, то, что нам надось!

– Тогда поехали на дембель, - сказала, улыбнулась ослепительно и пошла на нос катера...

Завели, Керри выписав восьмёрку, аккуратно повёл катер к берегу. Почему восьмёрку? Это Маша, став спиной к "шкиперу", показала восхитительную тесёмочку между няшных ягодиц, отвернула спарку М2НВ от берега. Тут же в голову Керри прилетело три банана, и он напялил каску.

Через минутку катер ткнулся носом в гостеприимный белый песок пляжа с бледными отдыхающими...

– Пошли, парни, сдаваться аборигенам, - скомандовал Кэрри.
– Чай не сожрут!..

– Мисс, а вашего полковника не Оскаром зовут?
– от Рэмбо прилетел вопросец.

– Ноу, мистер Рэмбо. Пипец, надо русский "Оскар" замутить!..

Прошёл год.

– Маша, я не совсем понимайт, что есть слово - абыр?!

– Абыр - это рыба. Слово наоборот читается, товарищ Джимми Шарикофф, хи-хи...

– Маша, ты есть для меня ещё один профэссор Преображенский... Чёртов Булгагофф... Шит!.. Эх, а ребятам повезло, в 'Белое солнце пустыни' позвали...

Напасти Борна*.

Двенадцать дней мы шли вдоль береговой линии материка. Мы это - моторный катамаран 'Карасик' и НИС (научно-исследовательское судно) 'Карась'. На яхте девять человек, вместе со мной - капитаном бароном Борном, на НИСе - под сотню членов экипажа и пассажиров-учёных. И отдых у нас был отменный. Новизна во всём и её было через край. Мы растворились среди научной братии. И научные работники всех оттенков кожи и глаз, на двунадесяти языках изучали, спорили, ссорились и мирились над проблемами океана и суши. На тринадцатый день пути, к обеду, высадились на уютный пляж "брюшка Карася" (это который материк). Научная братия разбежалась ловить своих козявок и собирать камни. Костя Поставничий, взяв АК-103, пошёл следом. Через пять минут тррр на весь магазин. В кустики рванула малочисленная охрана, чтобы притащить за микитки трёх учёных и Костю.

– Почему стрелял?
– затребовал командор - эксперт с НИСа Вилькицкий.

– Там два динозавра выбежало, Борис Андреевич!..
– выпалил Костя, ёжась от пережитого потрясения.

Разобрали автоматы и сходили посмотреть. Несомненно, твари хотели "попастись среди наших ботаников". Дракорексы какие-то. Две особи, метров до четырёх в длину, дохлых, валялись на полянке. Верхние лапки хватательные, зубки жевательные, и бегать горазды. Костя стал героем дня...

После обеда сдвинулись с безлюдного, худого, места. Прошли десять миль. Даль мигнула. Три раза...

– А это надо посмотреть...

Пейзаж был ещё тот. В океане торчал гранёный стакан с плоской вершиной. Три похожих находились на суше. Между вторым и третьим какой-то большой шутник положил огрызок десертной ложки и ровнёхонько рассыпал белый песочек.

Наши морские "караси" покрутились вокруг морского стакана. Высота метров двести пятьдесят. На вершину подняться проблематично...

Вилькицкий. стоя рядом с моим командирским креслом, попросил передать на "Карась" приказ о высадке на пляж "ложки" досмотровой команды.

Передал. Семь моряков, с АК и в бронежилетах, двинулись туда на "Корсаре".

Я потянулся следом за катером, одним ухом ловя ехидные замечания компаньонов. Аэлита, Стелла, Матильда, Якименко энд Поставничие, расположившись на большом диване за моей спиной, напропалую потешались над "Стаканами" и командором. Бориса Андреевича осмеивали за то, что он ходил, как привязанный, за биологом экспедиции Нормой Джин Мортенсен, вылитой Мэрилин Монро.

После обеда, Норма была в гостях у наших амазонок. Они ей лечили душевные раны из-за застреленных утром Костей динозавров. И тут же вертелся Вилькицкий.