Шипы желания

«Ты сам не так уж и плох», — парировал я, уже желая видеть его чаще. Возможно, сейчас октябрь, но тепла, исходящего из-под его сшитого на заказ костюма-тройки, было достаточно, чтобы поджечь меня.

Я повернулась к нему лицом, его тлеющие глаза спальни увлекли меня в свою глубину. Еще от него чертовски хорошо пахло.

«У тебя есть имя? Или мне следует называть тебя Мистер Горячий Папочка? Потому что еще пять минут, и это приклеится навсегда».

Последовал его мрачный смешок, и он протянул руку. Когда я вложила свою в его, он поднес ее к губам, перевернул и легким поцелуем коснулся моих костяшек пальцев. Меня пронзило покалывание.

«Я Мануэль».

— Мануэль, — повторила я, глядя на его губы, зачарованная его ровным, глубоким голосом.

«Теперь будет справедливо, если я узнаю твое имя».

«Афина».

На его лице отразилось удивление. «Богиня мудрости, ремесла и войны».

Я поджал губы. «Я бы предпочла быть Афродитой, но меня никто не спрашивал».

«Она переоценена». Он пожал плечами и оглядел мое тело. — Хотя ты, конечно, не менее соблазнительна, чем Афродита.

Я знал, что итальянцы славятся своей страстью и обаянием, но этот человек пошел еще дальше. Воздух между нами потрескивал, напряжение сплетало между нами невидимую нить и туго натягивало.

Я облизнула губы, мои руки дрожали от внезапного желания прикоснуться к нему. Но я не двинулся с места, сопротивляясь заклинанию. Его тело было плотно свернуто, челюсти сгибались, а руки были сжаты в кулаки по бокам, как будто он боролся с той же самой сильной потребностью прикоснуться ко мне.

Я позволила своему взгляду осмотреть его и… черт возьми. В его брюках была явная выпуклость.

Мои пальцы ног сжались, а киска пульсировала, когда я балансировала на грани того, что хотела сделать — прыгнуть на его кости прямо сейчас — и того, что мне следует сделать, то есть познакомиться с ним.

К черту это. Я знаю его достаточно хорошо.

— Ты собираешь вещи, — выпалил я.

Медленная, сексуальная улыбка расплылась по его лицу. "Я да."

Его темные глаза вспыхнули, и на этот раз я решил не проявлять осторожность. Я так долго взвешивала свои решения и старалась выбирать людей, которые были безопасными и осторожными — скучными — но все, что меня оставило, это разочарование.

Вероятно, это и было причиной моего нынешнего писательского кризиса. Мое вдохновение в последнее время было чертовски скучным. Итак, я был полон решимости. Я бы рискнул, начав с этого итальянца.

Он был бы кем угодно, только не разочарованием, я был в этом уверен. Судя по тому, как он себя вел, не было никаких сомнений в том, что он точно знал, что делать между простынями.

Я закусила нижнюю губу, когда в моей голове пронеслись всевозможные чувственные образы. "Вы делаете это часто?"

Его бровь изогнулась. "Что делать?"

«Подбирай случайных девушек в барах», — невозмутимо ответил я.

Он откинул голову назад и снова засмеялся. «Я не подбираю девушек».

— Но ты подбираешь женщин?

Его глаза блестели. «Ты первый».

Я улыбнулась. "Ты мне нравишься."

Он лукаво улыбнулся и, казалось, обдумывал свои следующие слова. Он наклонился ко мне ближе, его дыхание коснулось моего уха. «Это хорошо, потому что я собираюсь сделать тебя своей. Сегодня вечером я уткнусь лицом в твою киску и заставлю тебя кончить мне на язык. И когда ты будешь выкрикивать мое имя, ты будешь умолять меня о моем члене».

Мои щеки покраснели от жара. Видимо, итальянцы не теряли времени даром.

— Умоляю, да?

Он схватил прядь моих волос, накрутил прядь на палец и заправил ее мне за ухо. — Что ты скажешь, аморина ?

О Боже .

Было ли это нормально, что мое тело так отреагировало? Это была новинка, которую я хотел изучить.

— Аморина ? — прохрипел я, и мой голос дрожал. «Меня зовут Афина».

Его костяшки пальцев коснулись моей щеки, затем он провел пальцем по моей шее, остановившись на моем участившемся пульсе, прежде чем прошептать: «Это прозвище. Оно идеально тебе подходит».

По моей коже побежали мурашки, а трусики промокли от скользкого возбуждения. Во рту у меня пересохло, а сердце колотилось по ребрам. Мне это было нужно. Он был мне нужен, и ничто не стояло на моем пути.

Как только я открыл рот, чтобы предложить немедленно найти выход, мой телефон завибрировал, и я издала разочарованный стон, когда посмотрела вниз, чтобы проверить, кто это был.

Рейна: Где вы все, черт возьми?

Я любил своих друзей, каждого из них. Но сегодня в мои планы входил только этот великолепный мужчина и все, что, как я знала, он мог мне предложить.

Я быстро ответил в нашем групповом чате. Они знали бы, что это значит.

????

Мануэль откинулся назад, словно давая мне возможность уединиться. "Чрезвычайная ситуация?"

Его взгляд скользнул по мне, пока он смотрел на меня из-под своих великолепных карих глаз с темными ресницами.

«Никакой чрезвычайной ситуации».

Пришло еще одно сообщение, но на этот раз я не стал его открывать. У меня были дела поважнее — например, сидеть на лице этого великолепного итальянца.

Я схватил со стойки только что наполненную рюмку, осушил ее одним махом и соскользнул с табурета.

— Нам пора идти или ты хочешь стоять и разговаривать всю ночь?

Легкая улыбка изогнула его губы, и он положил руку мне на поясницу, направляя меня к выходу.

— Ты не теряешь времени, не так ли?

Я одарила его уверенной улыбкой. "Не сегодня ночью."

Лишь на следующий день я понял, что никогда не нажимал кнопку «Отправить», оставляя сообщения друзей без ответа.

ТРИ

МАНУЭЛЬ

А

затем.

Имя ей идеально подходило — богиня мудрости и красоты. Мне еще предстояло узнать ее фамилию, но я бы это сделал.

Мне понравился ее дух. Много.

Мой водитель, которому я написал, пока мы были в баре, ждал нас снаружи.

Афина запнулась рядом со мной, и я убрал руку с ее спины, не желая делать предположений. Разочарование сильно ударило по мне, потому что я не переставал думать о том, чтобы снять это платье с того момента, как увидел ее.