Шизофрения

Выражение лица Ивана Фомича и интонация говорили, что этот вариант он считает единственным.

— Мне надо купить кое-что, ботинки, например, и, женщины говорили, здесь есть недорогое место, где тарелками всякими железными дешево отовариться можно на сувениры. Вам это должно быть интересно. А второй, — он чуть поморщился, что означало — вторым вариантом можно пренебречь, — вместе с доктором Али и двумя его коллегами из ваших сегодняшних слушателей за это время съездить в магазин, купить там рыбки, мяса, зелени всякой и — на берег моря, готовить обед на берегу. А мы с вами часа через два-три подъедем. Ну что, решили уже? — нетерпеливо посмотрел на Александру. — Тогда поедем, — не дожидаясь ответа, легонько обхватил ее за талию, подталкивая к выходу.

— Я с доктором Али поеду! — вывернулась она, потому что, во-первых, не любила, когда навязывают решение, а, во-вторых, если бы речь шла о выборе модельных туфелек, а не вульгарных ботинок, он бы еще сказал «башмаки», можно было бы подумать. — Им может понадобиться женская помощь при приготовлении ужина, да? — Александра обернулась к стоящему сзади доктору Али.

— Ничего стра-ашного, — благодышно протянул тот. — Мы сами приготовим.

Приятно удивленный понятливостью араба Иван Фомич снова потянулся к талии Александры.

— Делать вам, мадам, ничего не надо будет, — продолжил простодушный доктор, — только если вдохновлять нас своим присутствием.

Иван Фомич, скривившись, засунул руку в карман.

— Можно подумать, вы, Александра, готовить умеете! — бросил он неблагоразумную фразу, предопределившую итог разговора.

— А горячие бутерброды? — возмущенно воскликнула она. — Или не понравились?

Воспоминания о вчерашнем застолье и утреннем покаянии Зама остудили пыл Ивана Фомича.

— Ну, ваше дело, — отступил он. — Я, вообще– то хотел как лучше…

Александра хмыкнула.

— Тогда пусть доктор Али и в библиотеку вас завезет статую посмотреть, — окончательно ретировался Иван Фомич.

— Ничего стра-ашного, — снова протянул араб. — По дороге заедем…

* * *

До Александрийской библиотеки, прильнувшей к набережной, доехали минут за десять. Прошли вовнутрь и спустились вниз по ступенькам в музей.

— Прошу! — Гид — молодой русский парнишка лет двадцати, очевидно, находящийся здесь на практике — распахнул дверь зала и… у Александры перехватило дыхание. Базальтовая статуя прекрасной женщины в блеклых лучах света казалась живой. Чуть колыхалась сотканная резцом древнего мастера тончайшая вуаль прозрачной каменной накидки, обнажавшая прекрасное тело. От едва заметного вздоха словно приподнялась и опустилась грудь. Александра сделала еще шаг и остановилась, наткнувшись на невидимый барьер. Стоп, дальше хода нет, замерла она в благоговейном почтении, не слыша обращавшегося к ней гида, голосов смотрителей музея — никого. Перед ней была вечная красота, вечная женственность, вечная загадка. Нет. Загадку можно разгадать. Статуя хранила в себе божественную тайну — вечную, не разгаданную никем тайну Женщины.

— …не так давно вынули из воды, здесь, в Александрии, — донесся откуда-то издалека голос гида. — Здесь же был храм Великой Богини Исиды — статуя, как говорится, намоленная, сколько людей ей поклонялись со всего света, и вот она теперь — перед нами. Голову только не нашли. Еще кисти рук и ступни. Искали, искали… Теперь вот гадают — какой она была? Некоторые считают, что должна быть похожа на голову красавицы-жены царя Птолемея. Кстати, статуя сделана из базальта — чрезвычайно твердого материала, а посмотрите, какая тончайшая работа! И вот я хочу сказать, что…

— Тс-с-с! — Александра, поднеся палец к губам, повернула голову к гиду. — Не надо ничего говорить.

Она снова повернулась к статуе, почувствовав, что теперь может подойти ближе…

* * *

Доктор Али остановил машину в полусотне метров от моря на небольшой площадке, обрамленной невысоким кустарником. Пока мужчины разгружали багажник, извлекая купленные в супермаркете продукты, Александра скинула туфли и с наслаждением погрузила ступни в горячий белый песок, перемешанный с мелкими обточенными волнами ракушками. На берегу не было ни души.

«Хорошо!» — она вскинула руки и потянулась.

— Ничего стра-ашного, отдыхайте, мы сами управимся, — услышала голос доктора Али за спиной и, благодарно улыбнувшись, заторопилась к манящей воде.

— Здесь можно купаться, — крикнул он вслед.

Море лениво плескалось, нехотя облизывая влажным языком краешек пустынного пляжа. Она шла по щиколотку в воде, чувствуя ласковое прикосновение волн, которые лениво накатывались на песок, а потом, нехотя откатывались обратно, увлекая за собой мелкие камушки и ракушки только затем, чтобы снова принести их обратно и выложить на песке новый рисунок. Вдали морская гладь сливалась с небесной синевой, отчего стоявшие на рейде корабли казались призраками, повисшими в голубом пространстве. Море манило и звало к себе, протягивая руки-волны. Александра не смогла устоять. Отошла подальше, расстелила полотенце, скинула платье, краем глаза заметив, что арабы дружно отвернулись, поправила бретельку купальника и зашла в воду…

«А в Москве сейчас уже холодно, — умиротворенно думала она, раскинув руки и покачиваясь на спине в бездумной колыбели пространства, в котором не было ни верха, ни низа, а только лазурное море и голубое небо, украшенное в одной стороне солнцем, а в другой, дымчато-бледным подрагивающим полукругом луны. — А может, это вовсе и не небо, а море, в котором отразились солнце и луна. Впрочем, какая разница, когда так хорошо и спокойно…»

— Александра-а! — услышала голос вдалеке и, повернув голову, увидела Ивана Фомича, махавшего ей с берега. — Куша-ать! — кричал тот, сложив ладони рупором.

Она перевернулась на живот и неторопливо поплыла к берегу. Из моря выходила с сожалением, утешаясь только тем, что дымок от мангала уже доносил запах шашлыка. Луч солнца неожиданно отразился вспышкой в окне одной из видневшихся поодаль белых вилл.

— Почему прекрасная нимфа купается в одиночестве? — Иван Фомич стоял на влажном песке в новых ботинках, с полотенцем в руках и бесцеремонно разглядывал купальщицу покрасневшими глазами.

— А мне, собственно, наедине с морем неплохо, — она взяла полотенце и принялась вытирать голову.

— Как вам статуя в библиотеке? Понравилась? По сравнению с ней жалкие 90-60-90 вечно голодных манекенщиц кажутся просто издевательством над буйством и богатством природы! — блеснул он остроумием и проворно отскочил, оберегая обновку от набежавшей волны.

Александре совсем не хотелось говорить о том, что она почувствовала у статуи Исиды.

— Однозначно! Эта женщина сразила бы наповал любого «мачо»!— подстроилась она под стиль Ивана Фомича. —

Иван Фомич самодовольно заулыбался, видно приняв комплимент на свой счет.

— Эти арабы совсем не воспитаны! Сидят там себе, нет чтобы женщину развлечь! — возмущенно проговорил он, но мысль развивать не стал, потому что наклонился, с трогательной заботой смахивая бумажной салфеткой капельки воды с новых ботинок

— Ну, как вам? — взглядом указал на обновку.

— Супер! — не смогла не порадовать его Александра. — Только отвернитесь, мне переодеться надо,— попросила, обматывая полотенце вокруг тела.

Иван Фомич повернулся спиной, но, учитывая обязательство развлекать прекрасную нимфу, молча стоять не смог.