Шкатулка группенфюрера

– А я не помешаю его утехам?

– Павиан, это ты, Шульц, – отрезала Ксения. – А несчастная жертва твоего вожделения, это я. Такой расклад тебя устроит?

– Меня устроит любой расклад, дорогая, важно, чтобы он устроил тебя.

– Мы разве перешли на ты? – вспылила Ксения.

– Странно ждать хороших манер от павиана, – пожал я плечами. – Обещаю, что буду есть пищу исключительно руками и сморкаться в чистую скатерть. Кстати, а твоим родителям это понравится? Мне бы не хотелось выглядеть в их глазах невоспитанным человеком.

– Мои родители сейчас находятся в Париже. Прислугу я отпустила. У тебя будут развязаны руки, герр Павиан.

Любой психотерапевт на моем месте без труда определил бы, что у Ксении нервный срыв. Причина его, в общем, тоже была понятна. Неудачное во всех отношениях замужество. Тягостный разрыв. Продолжительное воздержание. И мужчина, замаячивший на горизонте. И страх – вдруг этот тоже окажется мерзавцем. Честно говоря, у меня пропала всякая охота шутить. Я вдруг осознал, что вполне могу оказаться той каплей, которая станет для Ксении Ильиной роковой.

– Извини, я не думал, что все будет так сложно.

– А на что ты рассчитывал, ловелас, – бросила в мою сторону злой взгляд Ксения.

– Надеялся приятно провести время с красивой женщиной.

– Сейчас ты говоришь правду, Шульц, – удовлетворенно кивнула Ильина. – Я тебе верю. Но это даже к лучшему.

– Не уверен, – покачал я головой. – Кроме всего прочего, я просто боюсь. Мне уже давно перевалило за тридцать, Ксения, но я никогда не задумывался о браке. В голову просто не приходило.

– Я не собираюсь сажать тебя на цепь, Шульц, – удивленно покосилась на меня Ильина.

– Сие от тебя не зависит.

– Ты что, боишься в меня влюбиться, Эрнст?

– Как вы догадались, сударыня? – ощерился я в ее сторону. – Вчера мне померещилось что-то. Не знаю, как это объяснить.

– С твоим-то красноречием! – не удержалась от шпильки Ксения.

– Влюбленные часто бывают косноязычны. Не замечала?

– Нет.

– Значит, прозевала свое счастье. Кстати, ты хорошо готовишь?

Ксения очень хотела выругаться, но сдержалась в самый последний момент:

– Наташка была права, ты действительно незаурядный человек, Шульц, что, впрочем, еще ничего не означает. Незаурядными бывают и подлецы. Я накормлю тебя обедом, Эрнст, но после этого ты уберешься с глаз моих навсегда. Договорились?

– Сердце мое говорит нет, но желудок готов с ним поспорить. Быть может, ты подождешь, пока они договорятся?

Вилла, купленная Ильиным, была построена где-то в начале прошлого века, однако обладала всеми преимуществами современного жилища. По меркам наших нуворишей она смотрелась скромно, к счастью, Эрнст Шульц в олигархах не числился, а потому его восторги по поводу произведения французской архитектуры могли быть вполне искренними. К тому же во дворе имелся бассейн, заполненный подогретой водой. В море-океан я, пожалуй, не рискнул бы окунуться в эту осеннюю пору, но в данном случае, погода располагала к подвигам.

– Захотелось поплавать? – удивилась Ксения.

– Так ведь двадцать с лишним градусов в тени, – пожал я плечами.

– Эти градусы, Шульц, лишними не бывают, чай не шнапс отправляешься пить. Ладно, я принесу тебе полотенце.

На бортике бассейна мы впервые поцеловались. Ксения накинула мне на мокрую шею полотенце и притянула к себе. Возможно, с ее стороны это было просто шуткой. Поначалу. Что не помешало ей зайти далеко. Нам оставалось только надеяться, что в Ницце у соседей не принято заглядывать через забор друг друга, иначе бы им открылось шокирующее зрелище.

– Ты все-таки ввел меня в соблазн, Шульц, теперь не хватало еще по твоей милости простудиться.

В Париж я опоздал. Супруги Ильины покинули этот чудный город как раз накануне моего приезда. Они улетели в Москву по срочной надобности, и мне ничего другого не оставалось, как последовать за ними. В принципе, я, конечно, виноват, но это еще не причина для едких даже ядовитых замечаний со стороны моих хороших знакомых, можно даже сказать друзей.

– Ты провалил дело, Феликс, – констатировала Наталья.

– Я просто не успел.

– Ты двадцать дней добирался от Ниццы до Парижа, Строганов. Видимо, ехал на перекладных.

– Сначала была нелетная погода, потом меня свалила жесточайшая ангина…

– Ангина, случайно, не Ксенией зовется? – оборвала мои оправдания Наталья. – Ты меня удивил, Феликс, ты меня просто потряс. А я ведь почти потеряла веру в мужчин. Неужели ты действительно влюбился? Или тебя увлекла рулетка? Или подвернулся под руку какой-нибудь клад?

– Издеваешься? – попробовал я защититься от расходившейся ведьмы.

– Я восхищаюсь тобой, Феликс, поверь мне. Ты здорово вырос в моих глазах, но это вовсе не освобождает тебя от обязательств перед солидными и уважаемыми людьми.

Колотов, сидевший за спиной Натальи, ехидно улыбался. Язон старательно считал мух на потолке, но, в общем, это были явно не те люди, которые готовы судить слегка оплошавшего человека.

– Меня накормят? – осторожно спросил я, опасаясь нарваться на отповедь гневливой Натальи.

– Ешь, – воинственная амазонка выставила на стол тарелку с котлетами и макаронами собственного приготовления. – Надеюсь, нам удастся тебя откормить. После ангины…

Расторопный Ильин, опередивший меня всего лишь на сутки с небольшим, уже успел встретиться с посланцами Чистопалова, которые как на грех вновь прилетели в Москву. Скорее всего, их предупредил о возвращении Василия Валентиновича Пузыревский. Конечно, Антон Сергеевич не настолько глуп, чтобы взять и выложить боссу о встрече в его загородном доме с неким Феликсом Строгановым. Тем более что никто Строганова в поселке не видел, зато некий Эрнест Шульц действительно потревожил покой пустеющего дома, о чем Ильину должна была рассказать Людмила. Как человек осторожный, Василий Валентинович проверит сведения, полученные от экономки, у бдительной охраны. Вряд ли он обрадуется этому известию, но и паниковать раньше времени не станет. Пожалуй, моя задержка пойдет нам только на пользу.

– Это еще почему? – удивилась Наталья.

– А ты сама посуди. Иващенко и Певцов предлагают Ильину от имени Чистопалова сотрудничество и не только в поисках клада. В знак доверия они передают ему кинжал. Но кинжал-то на поверку оказывается фальшивым. К тому же некий Шульц, которого его новые союзники называют убийцей Степанкова и, более того, покойным убийцей, оказывается жив. Ты бы поверила после этого в чистые намерения благородных господ из провинции?

– На месте Ильина, я заподозрил бы Пузыревского в нечистой игре, – отозвался за Наталью Вячеслав. – В том, что он с помощью Шульца пытается шантажировать своего благодетеля.