Шкатулка императора

– Значит, если я не буду послушной, – развивала тему девочка, – то подарков не будет.

– Похоже, ты забыла сказку о Морозко, – пышный парик покачался из стороны в сторону. – А надо бы помнить, что сталось с жадной до подарков дочерью старухи.

– Но ты же не любишь русские сказки, – удивилась Нина.

– Отчего же. Сказка ложь, да в ней намек. Хотя, некоторые я бы оставила только специалистам. А вот таких сказок, что написал Александр Сергеевич, поискать – не найти. И я очень надеюсь, что вы с Варей их будете читать вместе.

– Бабуль, – взмолилась девочка, – ну, я уже выросла из сказок.

– Скажи, пожалуйста! – хозяйка всплеснула полными руками. – Гарри Поттера ей подавай.

– А что, прикольное фэнтези.

– В отличие от правительства, которое стремится вырастить послушное стадо, которым сможет управлять полуграмотный пастух, я хочу, чтобы ты отлично знала историю и язык России. Только тогда ты сможешь успешно вести здесь дела, а не разбазаривать то, что досталось от предков.

Было видно, что Софья Львовна сдерживается, чтобы не наговорить лишнего, но внутри у нее явно бушевал гнев. И он прорывался.

– Да где это видано, чтобы парламент поощрял такое издевательство над языком своей страны. Спокойно наблюдал, как грабят национальные музеи и уродуют молодежь, вдалбливая рекламу чужих корпораций. Лозунг «Иван, не помнящий родства» заменили на «поколение Пепси», но суть осталась прежней. У двадцатилетних в головах кроме кричалок о «Клинском» и «Спартаке» ничего нет. Единственная страна в мире, где не было работорговли, теперь выращивает.

Она замолчала, усердно поправляя парик.

– Что-то я расшумелась с утра. Лида, давай-ка пить чай.

Едва уловимый аромат крепкого черного чая, заваренного, как и полагалось, в фарфоровом чайнике, наполнил кухню. Его насыщенный темно-красный цвет, словно у дорогого коньяка, удачно гармонировал с изящными полупрозрачными чашками. Они казались такими хрупкими, что их хотелось бережно держать в обеих ладонях, а не брать за витиеватую ручку. Все с интересом рассматривали красивый напиток с медным отливом и пробовали маленькими глоточками. Он был таким вкусным, что даже девочка не стала класть сахар в чашку. Возможно, она слукавила, чтобы доставить прабабушке удовольствие, но чай был действительно хорош.

Варе подумалось, что, наверное, прежде хозяйка предпочитала кофе с коньяком, но с годами от этого удовольствия пришлось отказаться, и теперь только крепкий чай остался у нее той редкой радостью, которую пожилая и не очень здоровая женщина могла себе позволить. Девушка украдкой взглянула на хозяйку. Та, прикрыв глаза, медленно касалась полными, густо накрашенными губами тонкого края чашки и делала едва заметный глоток. Широкое лицо женщины было ухоженным, умело скрывая года и накопившиеся болезни. Очевидно, они не давали хозяйке легко двигаться, но железная воля и большое количество процедур для располневшего лица остановили для него время. Властный характер прятался за сохранившиеся благородные черты и макияж. Девушке подумалось, что так должна была бы выглядеть королева-мать из классического средневекового романа.

– Ты о чем-то хочешь спросить, деточка? – не отрываясь от чаепития, спокойно произнесла хозяйка.

– Я, – растерялась Варя. – Мне показалось, что, когда вы сказали об отсутствии рабства в России, вы подразумевали Русов. Ведь только крепостное право, которое начал вводить Алексей Михайлович и законодательно укрепил сын – Петр Первый, можно сравнивать с рабством. До этого крестьяне обрабатывали те клочки земли, которыми владели. В Новгородской республике таких крестьян называли смердами, но они были свободны и могли передавать по наследству свои земельные наделы. Впрочем, и позднее, при всех Романовых, ни на русском Севере, ни в Сибири, ни в южном казачестве крепостное право так никогда и не прижилось.

– Браво, девочка! – Софья Львовна ласково посмотрела на Варю. – Я рада, что не ошиблась в тебе. Горцы Кавказа, которые так бравируют своей независимостью, и в подметки не годятся тем, кто жил на землях России. Потомки Русов никогда не воровали людей и не торговали ими, потому как знали, что такое свобода, и ценили ее больше всего на свете. Во все времена к ним тянулись иноверцы, и все жили в мире. Вот откуда появилось огромное государство с несметными богатствами, которое сильные мира сего всегда хотели порвать на куски. Правда, с заморскими принцессами русскому престолу не повезло.

– Вы имеете в виду Зою Палеолог? – попыталась угадать Варя.

– Нет, деточка, – парик укоризненно качнулся. – Племянница последнего византийского императора, перекрестившись в Софью, была верной советчицей деду Ивана Грозного и помогла Руси окончательно избавиться от влияния Орды. В наследство она привезла московскому князю императорский титул, родственные связи с Европой и одну из лучших библиотек мира. Сваты, устраивавшие свадьбу Ивана Третьего и Зои, потрудились на славу, это был удачный брак для будущей России. А вот германские принцессы, прибившиеся к русскому трону, не всегда руководствовались интересами приютившей их страны.

– Вы говорите о Гольштейн-Готторпской династии?

– Конечно, – возмущенно фыркнула хозяйка. – Род царей Романовых пресекся по мужской линии после смерти Петра Второго, а по женской – после того, как в 1761 году умерла Елизавета Петровна. Полтора века фамилия Романовых просто передавалась на бумаге. Не забывай, что и Екатерина Великая была принцессой Анхальт-Цербской. При всех ее заслугах.

– Если мне не изменяет память, – скромно добавила Варя, – мать Петра Второго, внука Петра Великого, тоже была Брауншвейгской принцессой, урожденной Шарлоттой Софией.

– Увы, это так. Большевики расстреляли Николая Второго, как Романова, хотя в нем текла всего лишь одна сто двадцать восьмая часть крови царской фамилии. Все реформы Петра Великого вместе с задуманной империей канули в лету. Германцы посеяли в душах русских не только антисемитизм, они стерли память об их великих предках, которые никогда не позволяли себе жить за счет других. Потомки Русов всегда были работягами, а вот правили ими всегда пришлые. Начиная с Рюрика, они врут русским и переписывают их историю. Правда, только потому, что русские позволяют это делать!

Воцарилась тишина. Сидевшие за огромным столом почувствовали себя сопричастными к чему-то очень значимому и не шевелились. Даже Ниночка, нахмурив бровки, пыталась разобраться в услышанном нагромождении имен и дат.

– Признаться, я тоже удивлена, – первой отважилась нарушить молчание Варя. – Работаю в библиотеке два года и вижу, что читают. Вернее, что заставляют читать наших современников. Такое впечатление, что кто-то целенаправленно наводняет и рынок, и библиотеки чтивом. Это даже не плохая литература, порой, это просто мерзость какая-то. Руки хочется помыть от таких книг, а их номинируют на премии. И вручают! Теперь почти никто не читает классиков. А уж исторические книги вообще очень редко берут. Никто не хочет сам разобраться в истории Руси, а вот ругают все, особенно, правителей. Даже Петра Первого.