Шкатулка императора

Глава XII

Яркое утреннее солнце, тщетно пытавшееся пробиться сквозь массивные стены храма равноапостольной Марии Магдалины, лишь рисовало на полу узкую клетчатую мозаику теней с расплывчатыми гранями от решеток на распахнутых настежь окнах. Церковный этикет не позволял устанавливать современные средства кондиционирования, о которых на заре христианства не подозревали. В те далекие времена восточные владыки могли наслаждаться прохладой в своих дворцах только с помощью бассейнов. Остроумные архитекторы прошлого окружали покои монархов водной гладью так, чтобы преимущественные ветра тех мест сначала проходили над водой, а затем, через большие окна несли прохладу в роскошные опочивальни или залы для празднеств. Теперь же покой в православных храмах нарушал лишь шумок вентиляторов. Однако их усилия были тщетны. Жара плотными, незримыми слоями липла к стенам, колоннам и сводам, цеплялась за резные рамы иконостаса, не пугаясь даже суровых ликов святых. Когда после утренней службы прихожане разошлись по своим делам, солнце принялось обходить справа бастион алтаря, и длинные полосы яркого света на каменном полу стали шире. Подбираясь к большому квадратному столу со свечами, они через притвор высветили два силуэта в проеме распахнутых дверей.

– Смотри, какие тени! – удивленно прошептала Маша.

– Это наши души, – таинственно откликнулся Николай.

– Думаешь, они у нас такие темные?

– Твоя посветлее.

Его нелепая шутка повисла в утреннем воздухе, и они стали медленно спускаться по ступенькам у входа в храм. Две тени на площади двигались синхронно, пока та, что побольше, не наткнулась на стену дома слева и, словно сломавшись пополам, так и застыла там. Заметив это, Маша прижалась к плечу провожатого. Их тени слились в одну, медленно двигаясь по стене во весь рост.

– Друг спас друга, – проскрипел кукольным голоском Николай, подражая герою популярного некогда мультфильма. – У тебя нет чего-нибудь подкрепиться, малыш?

– Ты меня так еще никогда не называл, – Маша по-детски доверчиво взглянула на своего кавалера.

– Это не я, – замялся он, – это Карлсон.

– Жаль.

Тени на стене исчезли, когда молодая пара вышла из яркого пятна на площади, образованного солнечным светом, пробивавшим насквозь храм равноапостольной Марии Магдалины. Обоим было жалко покидать этот яркий островок в тени большого здания.

– Если бы я был поэтом, – тихо произнес Николай, – я сказал бы, что счастье вот так же мимолетно, и воспоминания об этом светлом чуде остаются на всю жизнь.

– Коленька, ты просто чудо, – вскинулась Маша, но, словно вспомнив что-то, добавила. – Сегодня.

– У нас в армии был дежурный анекдот. Под нумерованной фуражкой тоже бьется сердце.

Мария Михайловна грустно улыбнулась в ответ.

– Так, что вы скажете насчет подкрепиться? – голосок Карлсона заставил спутницу улыбнуться искреннее. Ободренный такой реакцией, он продолжил. – Не зайти ли нам в какую-нибудь харчевню в поисках баночки варенья.

– Ты все перепутал, обжора. Харчевню искал Буратино, а шалун с пропеллером шарил по шкафам.

– А знаю одну харчевню поблизости с чудесными шкафами, – голосок героя из мультфильма звучал потрясающе похоже. – Это не шкафы, а настоящие закрома. Чего там только нет!

– Я представляю себе, как обрадуются хозяева харчевни, – засмеялась Маша. – Очевидно, они пережили не один налет, коль Карлсон так осведомлен о закромах.

– Осведомленный мужчина в расцвете лет, – хихикнул голосок, – лучше гостя не бывает. Тем более, что он с прекрасной дамой. Вы составите мне компанию?

– Только при одном условии. Плачу я.

– Они берут только золотые! – не уступал голосок. – Вот у вас, извиняюсь, есть золотые?

– Золотых нет. Есть бумажные.

– Там принимают только сказочные деньги, – непонятно как, на ладони Николая появилась большая блестящая монета. – Вот такие.

– Ой! – удивилась Маша. – Десять евро. У них же монеты только в два евро есть.

– Я же говорю, что сказочные!

– Врунишка, – усомнилась спутница. – Она ненастоящая. Понятно. Так, ты еще и фальшивомонетчик.

– Клевета! – мнимый Карлсон засопел, демонстративно обидевшись, и отвернулся. Потом снисходительно добавил. – На зуб попробуй, тогда обзывайся.

Маша осторожно взяла увесистый кругляшок с его ладони и даже остановилась, рассматривая монету. На аверсе рядом с цифрой 10 были ювелирно точно изображены шпили собора Святого Семейства, построенного Антонио Гауди в Барселоне.

– Похоже, из серебра, – она с любопытством исследовала обратную сторону. – А тут профиль короля Хуана Карлоса. Наверное, коллекционная.

– У нас этих монет, – над ее ухом зазвучал голос другого героя из мультфильма, – как на гуталиновой фабрике гуталина.

– Вы с Матроскиным ограбили фабрику?

– Ну, что вы все обзываетесь! – возмущался голос кота-пройдохи. – Нашел я это.

– В чьем кармане?

– В своем, представьте, – ответил Николай своим голосом. – Наверное, кто-то сдачу дал. Даже не знаю, кто и когда. Чувствую, монета тяжелее других, смотрю – «еврик».

– Вы счастливчик, – порадовалась за него спутница. – Я вот никогда не нахожу деньги. Только теряю.

– Это потому, что вы не там ходите. Я знаю такие места, где без добычи не останешься. В следующий раз зовите, пойдем.

Он не договорил. Чей-то густой радостный голос заставил обоих замолчать.

– И тебе не стыдно! Прятать такую красавицу!

Маша не заметила, как они оказались у входа в небольшое кафе с яркой вывеской над распахнутой дверью, в проеме которой едва помещался мужчина с солидным брюшком под строгим черным фартуком, необъятной белоснежной рубашкой и богатырской шеей. Его пышные усы не могли скрыть обезоруживающую улыбку. Он быстро раскинул огромные ручищи для объятий, в которых едва не исчезли широкие плечи Николая. Маша почувствовала себя лишней в этой трогательной сцене и подняла голову, чтобы прочесть название кафе. «Три корочки». Прикрывшись ладонью, она прыснула от смеха. Мужчины засмущались и как-то неловко подались в стороны, искоса поглядывая на блондинку. Та, не в силах объяснить свое поведение, только указывала рукой на яркую надпись, борясь со смехом. Николай первым сообразил, в чем дело. Привстав на цыпочки и подавшись вперед, он вытянул ладошку, изображая нижайшую просьбу. При этом откуда-то взявшийся тоненький картавый голосок Буратино пропищал:

– Не найдется ли пар-pa р-ржаных кор-рочек для др-руга?

Маша едва сдерживала приступы смеха.

– И пар-ру пискар-риков, – после раскатистого «Р» Николая Маша не могла сдержать смеха.

– Вискар-риков? – передразнил его мужчина в фартуке, налегая на «Р». – По кр-ружечке?

Все трое дружно расхохотались, а обладатель пышных усов радушно открыл дверь, приглашая гостей внутрь. Николай пропустил свою даму вперед, и она, оказавшись перед солидным животом, еще вздрагивающим от смеха, развернулась вполоборота, чтобы пройти. Однако солидный мужчина в длинном черном фартуке явно не собирался ее пропускать просто так:

– Этот невежа, – он кивнул на Николая, – не только скрывает такую красавицу, но и не хочет с нею познакомить. Позвольте это сделать самостоятельно. Викторов. Руслан Егорыч.

Мужчина выпрямился во весь свой богатырский рост, и, казалось, даже живот под фартуком куда-то исчез, а подбородок потянулся вверх. Огромные ручищи застыли, как по команде «смирно», но тут же расслабились. Он широко улыбнулся, протягивая Маше свою ладонь. При этом пышные усы смешно зашевелились. Блондинка улыбнулась в ответ, протягивая свою руку: