Шкатулка императора

– Ну, а водитель тот, – не выдержала Маша, – который девчонок завез на раскопки и сбежал. Его нужно сдать в полицию. Что же ему все сойдет с рук?

– Мы ничего не сможем предъявить, – усмехнулась Варя. – Думаю, он теперь будет обходить нас стороной. Я успела кое-что внушить «флешеру». Они все поймут, когда увидят, в кого превратился несчастный.

– Нет, ну вы посмотрите на нее! – всплеснула руками Маша. – Вчера вас с Ниночкой чуть…

Она замолчала, чтобы не накликать беду.

– Теперь я буду жёстче, – девушка зло посмотрела перед собой. – Пусть только сунутся.

Глава XXVI

Красная «Хонда» петляла по переулкам старой части Барселоны, словно затравленный заяц. Опытный водитель сходу проскакивал между припаркованными на узких улочках машинами, не оставляя ни малейшего шанса возможным преследователям.

– Осторожно, Тесс, – причитал на пассажирском сидении Влахель, – мы разобьемся! Ты с ума сошла. Притормози!

Но та не обращала внимания на хныканье. Она даже не смотрела в зеркало заднего вида, понимая, что за ними не угнаться. Наконец, машина резко свернула в какой-то дворик и остановилась у старой каменной стены. Тереса повернулась к Мартинесу-младшему и приложила палец к сомкнутым губам. Остановив жестом все возможные действия своего перепуганного спутника, брюнетка начала тщательный осмотр салона. Через несколько минут она извлекла из обивки пассажирского кресла нечто напоминавшее булавку с большой головкой. Ухмыльнувшись, выскочила из машины и каблуком раздавила находку.

– Они подсунули в салон «жучок». Как тебе это нравится?

– С чего ты взяла? – удивился Хосе-Луис.

– А откуда та девка узнала про ожерелье? Или ты для нее купил платье и спрятал у мамочки?

Гнев лишь украсил строгое лицо испанки. Выразительные глаза засверкали от негодования, и директор «Эсмиральды», горестно вздохнув, обхватил свою голову руками и согнулся, упираясь лбом в колени. Он запричитал что-то о своей загубленной жизни и безумных русских, от которых одни несчастья.

– Нам нужно спрятаться, Тесс, – бормотал перепуганный финансист. – Схорониться подальше. На время.

– Вот еще! – брюнетка запрыгнула в кабину и лихо развернулась в небольшом дворике. – Ты мне ничего не хочешь рассказать, дорогой?

– Клянусь мамой, у меня никого нет кроме тебя! Ты должна мне верить, Тесс.

– Тогда зачем нам прятаться, да еще в собственной стране?

– Ну, ты же застрелила ту француженку.

– Не будь ребенком, это был газовый пистолет. Умоется и все пройдет.

– Но, – попытался возразить Влахель.

– Ты же подтвердишь следователю, что они хотели выкинуть нас из машины и ограбить. От этих наглых «гастролеров» просто проходу нет!

«Хонда» неторопливо запетляла по переулкам, на которые опускалась темнота. Жители, издавна ведущие ночной образ жизни, с наступлением темноты стали покидать свои дома. Легкие пестрые одежды заполнили тротуары, стекаясь к площадям и проспектам, словно наводнение.

– Мы сейчас заедем к одному парню в мастерскую, он посмотрит мою «ласточку». Как бы эти «французы» еще чего-нибудь с ней не сделали.

– Думаешь, это французы? – усомнился Мартинес-младший.

– Ты сам назвал ту девку француженкой.

– Я? – он хотел возразить, но понял, что это бесполезно. – Надеюсь, мастерская далеко.

У распахнутых настежь ворот небольшого автосервиса стояла пара машин и копошились чумазые подростки. Стоило красной «Хонде» остановиться в ярком пятне света, льющегося изнутри, как появился смуглый парень в спецовке. Он улыбался и приветствовал хозяйку машины издалека. Не торопясь покинув салон своей «ласточки», эффектная брюнетка заговорила с парнем на уличном диалекте. Они закурили, и смуглый кому-то позвонил по сотовому. Влахелю надоело угадывать, о чем это его подружка любезничает с каким-то механиком. Слишком громко хлопнув дверцей, он появился рядом с болтающей парочкой.

– Дорогой, Диего узнал, где стоит синее «Рено» с мадридским номером «1562».

– Ты запомнила номер? – удивился Хосе-Луис. – А как?

– На то и друзья, чтобы помогать, – брюнетка так очаровательно улыбнулась смуглому механику, что искра ревности промелькнула в возбужденном сознании директора «Эсмиральды». – И что ты предлагаешь?

– Я предлагаю зайти, вон, в то кафе, – Тереса подхватила финансиста под локоть, увлекая к зданию с яркой вывеской. – Пока Диего посмотрит мою «ласточку», а его ребята проследят за «французами» из синего «Рено», ты мне все расскажешь.

Не в первый раз Хосе-Луис удивлялся деловой хватке своей дамы сердца. Ей бы впору стать топ-менеджером какой-нибудь крупной компании, а не продавать одежду в магазинчике. Поэтому возражать или обсуждать ее напористые действия он не стал. С благодарностью глянув на улыбающееся лицо Тересы, он покорно дал затащить себя в кафе.

Пока Мартинес-младший рассказывал брюнетке о шкатулке русского императора, которую удалось купить за такие огромные деньжищи, та просто млела от сногсшибательных подробностей и ореола таинственности, окутывавших эту историю. Когда же Влахель признался, что сделал три копии шкатулки, библии и письма у своего старинного приятеля-коллекционера, глаза Тересы загорелись.

– Так у тебя из кабинета украли первую копию, а у мамы – вторую?

– И обе сегодня, – покачал головой Влахель.

– Значит, за третьей они полезут этой ночью в твой офис! – уверенно прошептала брюнетка.

– В мой офис? – ужаснулся одной только мысли об этом директор «Эсмиральды». – Там же сигнализация, а на первом этаже охрана.

– Дорогой мой! – Тереса окинула его снисходительным взглядом. – Для специалистов это не проблема. Ведь речь идет о вещице за тридцать миллионов, которую ты нигде не зарегистрировал и не застраховал. Ведь так?

– Как я мог страховать подделку? – возмутился финансист.

– Не важно, – она секунду помолчала и тут же выпалила. – Мы их накроем в офисе. Сегодня ночью.

– Мы? – Хосе-Луис побледнел.

– В такие моменты, – сокрушалась Тесс, – я жалею, что у меня нет братьев.

– Признаться, меня это не так огорчает.

– Ладно. Мы подскажем полиции, где ожидать грабителей.

– Пришлют других, – не сдавался пессимистически настроенный Влахель.

– Дорогой, их возьмут с украденной шкатулкой, которую будут хранить, как вещественную улику в полиции. Пусть они бодаются друг с другом. Мы останемся в стороне.