Шкатулка Люцифера

– Это ваше? – Человек в штатском ловким движением выудил из-под переднего сиденья спортивную сумку.

– Нет… – пробормотал коротышка. – Первый раз вижу…

– Очень интересно! Машина ваша, вы за рулем, а эту сумку первый раз видите?

Человек в штатском дернул «молнию», открыл сумку и продемонстрировал присутствующим несколько полиэтиленовых пакетов, плотно набитых белым порошком.

– Так, очень интересно! Так и запишем в протоколе – при задержании изъято около двух килограммов белого порошка, предположительно – наркотических веществ…

– Ах она, зараза! – прошептал коротышка, скрипнув зубами. – Это ж она нас подставила!

Мастер Бернт Нотке отступил от картины и удовлетворенно оглядел свою работу.

Она была хороша.

Куда лучше той, любекской.

В фигурах и лицах людей больше жизни, больше чувства, больше выразительности.

Хотя, конечно, смешно и глупо искать жизнь и чувство в картине, посвященной торжеству смерти, но мастер Бернт давно уже понял – настоящая, удачная работа говорит всегда больше, чем задумывал ее автор.

А эта работа несомненно удачная, он может ею гордиться.

Да и вообще ему нравилось жить в этом маленьком городе, затерявшемся среди балтийских болот.

Сюда не добралась Болезнь, выкосившая половину Европы, люди здесь были проще и доброжелательнее, епископ ему благоволил.

Даже жена, Анна-Луиза, постепенно примирилась с провинциальной жизнью и завела подруг среди жен здешних купцов и богатых ремесленников.

Мастер Бернт купил хороший дом неподалеку от Ратушной площади и жил тихой, спокойной жизнью набожного христианина.

Мастер обернулся, чтобы позвать подмастерье, местного парня со странным именем Эйно, но вместо него увидел за своей спиной высокого человека в черном.

Черный кафтан, круглая шляпа, отороченная мехом, длинные бесцветные волосы, падающие на воротник.

Светлые глаза – светлые и холодные, как талая вода.

– Здравствуй, мастер Нотке! – проговорил гость.

– Приветствую вас, почтенный господин! – ответил мастер растерянно. – Какими судьбами попали вы в этот провинциальный город?

– Меня привели сюда торговые дела. А здесь я узнал, что мой добрый знакомый мастер Бернт Нотке также находится в Ревеле. Само собой, я захотел увидеть тебя, мастер.

Мастер Бернт молчал, выжидая.

– К сожалению, мастер, после нашей последней встречи ты поспешно удалился из Любека, так и не ответив на мое предложение. Твой отъезд удивительно напоминал бегство…

– Я покинул Любек из страха перед Болезнью, – поспешно проговорил художник. – Она забирала людей одного за другим… И подбиралась уже к моему дому…

– Никогда не давай страху воли над собой! – Господин в черном откинул голову, встряхнув светлыми волосами. – Страх – плохой советчик! Болезнь и даже сама смерть обходят стороной того, кто их не боится. Но, впрочем, я пришел не для того, чтобы поучать тебя. Я пришел, чтобы взглянуть на твои новые работы.

Черный Человек отступил на несколько шагов, оглядел картину и проговорил:

– И вот я вижу тебя, и я вижу, что твоя рука стала тверже, а мастерство – более зрелым. Так что, мастер Нотке, я хочу снова сделать тебе прежнее предложение. Я хочу заказать тебе изображение Страшного суда для здешней церкви Святого Олава… как ее называют здесь – Олевисте. Ты помнишь, мастер, какую картину я хочу…

– Помню… – тихо отозвался художник и опустил глаза.

– И ты также помнишь, какую награду ты получишь, когда работа будет завершена.

Мастер молчал, но Черный Человек, кажется, и не ожидал от него ответа. Он пристально смотрел на него своими бесцветными глазами, прозрачными и холодными, как талая вода.

И мастер Бернт Нотке почувствовал, как от этого пристального взгляда кровь в его жилах леденеет.

Она застывала, как застывает в начале зимы вода в северных реках, замедляя свое и без того небыстрое течение, покрываясь сперва маслянистым дымящимся покровом, а затем прозрачным и прочным панцирем льда. Вечный, непобедимый, смертельный холод… холод северного ада…

Художник с трудом пошевелился, поднял глаза и встретил пристальный взгляд Черного Человека. Ему показалось, что бесцветные глаза страшного заказчика вспыхнули – один загорелся красным рубиновым огнем, другой – зеленым, как морская вода в полдень…

А что, если и впрямь написать такой Страшный суд, который хочет этот заказчик? Как он говорил? Изобразить зло ярким, притягательным, непобедимым… и на самом верху картины написать владыку зла, Сатану с белыми длинными волосами и разными глазами: один глаз кроваво-красный, другой – изумрудный… Это будет славная картина, да и плату он предлагает хорошую…

Мастер вспомнил замшевый мешочек, наполненный искрящимися, сияющими камнями. Вспомнил лежавший на самом верху огромный изумруд…

– Приходи ко мне завтра, мастер Нотке! – приказал Черный Человек не терпящим возражений голосом. – Я поселился в доме кожевника Штольца на Ратушной улице. Ты найдешь этот дом без труда.

Он повернулся спиной к художнику и пошел прочь, но перед тем как покинуть церковь, бросил через плечо:

– И не вздумай снова бежать, мастер Нотке! От меня не убежишь, а тем более не убежишь от самого себя!

Мастер Бернт Нотке опустился на колени, коснулся горячим лбом холодных каменных плит пола, затем распластался на них, как выброшенная на берег рыба.

Он молился без слов, молился долго, истово.

Он просил одного – спасения от этих пристальных, неотступных глаз, бесцветных и холодных, как талая вода.