Шкатулка

– Сразу. Сразу, когда тебя увидел.

– В прицел? – рассмеялась Джейн

– Я видел тебя во сне, а прицел потом очень удачно совместил сон и явь.

– Да, мы его оба будем любить. И беречь.

Когда влюбленные расстались, солнце уже зашло за горизонт и Джейн оставалось только его отражение на небе, освещающее ей дорогу в лагерь. Перед ее палаткой сгорбившись сидел Шон. Его мне только не хватало! Сейчас обязательно испортит мой самый счастливый день в жизни. Господи, хоть бы покороче.

– Ну, как там наш русский? Джейн решила не отвечать на его вопрос и пройти мимо. – Что же ты молчишь? Уже готовишься к свадьбе? – голос Шона был мерзким и скрипучим. – Меня-то пригласишь? Вроде, не чужой человек? Джейн остановилась.

– Слушай, если тебе так хочется с кем-нибудь поговорить, иди на кухню и там найди себе собеседника, а меня не трогай.

– Ишь ты, какая она стала недотрога! А мне, может, хочется поговорить именно с тобой, и именно о русском!
– голос Шона срывался на истеричный фальцет, он вскочил и бегал вокруг нее, брызжа слюной.

– Во-первых, сядь на место и не плюй мне в лицо. А во-вторых, будь добр успокоиться и вести себя, как мужчина, а не как престарелая истеричка! – Джейн говорила железным командирским голосом, который, кажется, отрезвил Шона.

– Прости меня, я это… не нарочно… Просто обидно. Я тебя потерял.

– Дурачок, - сердце Джейн смягчилось, - Ну, кто же может приказывать своему сердцу? Не переживай, у тебя тоже все будет хорошо.

– У меня уже хорошо никогда не будет. Я тебя потерял. Я… люблю тебя.

– Я это знаю, но ничего не могу с собой поделать.

– А может, ты, все-таки попробуешь? Ведь так же бывает – сначала девушка парня не замечает, а потом понимает, что он – ее единственный? Я читал. Это точно бывает.

– Может, и бывает. Не знаю. У меня в этом деле очень мало опыта. Давай-ка не будем ничего загадывать и пойдем спать? Хорошо?

– Я убью его, - прошептал.

Он отвернулся и, убитой походкой, двинулся в сторону кухни. Бедный мальчик. Ну, что я могу сделать? Да ничего. Думаю, это скоро пройдет. Во всяком случае, очень хочется на это надеяться. Правда, меня пугают его слова. Конечно, все это глупости. Мальчишеские глупости. Не нужно об этом думать. Ах, как же я счастлива! И почему я раньше этого никогда не испытывала? Это такое чудесное чувство! Хочется летать, порхать, как бабочка и всем-всем рассказать о нем!

Так и прошла бессонная ночь. У Джейн и Василия в эйфории от своих новых чувств, у Шона – от злобы, ярости и бессилия. У полковника Моргана – в нехорошем предчувствии того, что вскоре, по данным разведки, довольно крупные силы противника собираются атаковать остров, а ему со своими тремя десятками солдат выстоять не представляется никакой возможности. Если, конечно, не помогут русские… Но командование строго-настрого запретило с ними общаться, а, тем более, просить у них помощи. Непонятно, почему? Они, все-таки, союзники, и их роль была бы решающей. И кто ж знает, какая у них численность? Вот теперь и переживай за это. Нет, смерти он не боялся. Он боевой офицер, и готов принять ее в любой момент. Она давно уже ходит с ним рядом. Так что, если раньше он на нее и косился, то потом просто перестал обращать на нее внимание. Когда подставит ножку, тогда и подставит. От судьбы не уйти. Жалко, конечно, что вот вроде и конец войне, а убить еще могут. Но по собственному опыту он знал, что лучше от нее не прятаться. Тогда точно догонит. А проще всего, о ней забыть и не думать. А, ничего! Оба сына уже взрослые, матери помогают. Ее только будет жалко, ведь уж почти 40 лет вместе. Нет, надо гнать от себя эти мысли и думать о том, как встретить противника, дабы не получить процесс внезапности. Думать, думать…

В последующую неделю все шло своим чередом. Корпус усиленно готовился к наступлению врага, полковник руководил и мыслил, Джейн и Василий купались в своей любви, а Шон вынашивал план мести.

– А откуда ты так хорошо знаешь английский?
– спросила Джейн. – Ты случаем, не английский шпион? Уж больно мне твое произношение знакомо. Признавайся!
– Джейн схватила Василия, и они покатились по траве, звонко смеясь.

– А вот и не скажу! Шпионы не сдаются!

– Ну, тогда я буду тебя пытать! Как? А вот как. Защекочу до икоты. А впрочем, лучше залюблю. Это пострашнее будет.

– Ой, не надо, не надо! Лучше уж на костер! Или защекотать.

– Ах, тебе не нравится моя любовь? – Джейн отвернулась, изображая обиду.

– Еще как нравится, - Василий нежно обнял ее и бережно положил на траву. – Еще как нравится. Я никогда такого не испытывал. Это невозможно передать словами. Я люблю тебя. И, с каждым днем все сильнее и сильнее.

– Я тоже. Это фантастика какая-то. И почему мы не встретились с тобой раньше?

– В Канзасе или на Кубани?

– На небесах. Иди ко мне…

Дни шли, а никакой определенности в состоянии войск так и наблюдалось. Все чего-то ждали. Полковник – нападения японцев, солдаты – скорейшего возвращения домой. И только для Джейн и Василия время остановилось и не имело никакого значения. Наоборот, они панически боялись разлуки, понимая, что как только войска оставят остров Любви (они так его прозвали), все может рухнуть. Ведь это только на словах им казалось, что вместе их ждет безоблачное будущее, а на душе скребли кошки. Жили бы они в одной стране… А как быть теперь, не знал никто. Никогда отношения между нашими странами не были лояльными. Может, конечно, союзничество может дать какой-то положительный толчок, но рассчитывать на это было пока рано. Вот и гнали они от себя мрачные мысли о возможном расставании и спешили любить друг друга, пока господь Бог дал им такую возможность. А Бог, как будто бы, видел их, и тормозил все земные процессы. Время остановилось. Но ненадолго.

Это было в воскресенье. Июль жарил без пощады. Тем приятнее были встречи наши влюбленных в ранние, еще прохладные утренние часы. Изредка, Джейн, ссылаясь на сложную обстановку, отпрашивалась у полковника дежурить в шалаше на ночь. Тот ей верил и только похваливал, обещая награду по возвращению домой. В эту ночь все было точно так же. Обычно, в последние дни, Джейн и Василий уходили на километр левее, на побережье океана, там они купались, перекусывали чем Бог послал, и продолжали любить друг друга, как в последний раз. Ночевали они там же, в одной из дюн, очень удачно расположившейся на берегу, откуда их никому не было видно. Она напоминала нору крупного зверя и в ней было тепло и уютно. Заснув уже после полуночи, они лежали на плащ-палатке, укрывшись накидкой, тесно прижавшись друг к другу, как будто боясь, что кто-нибудь сможет их разлучить. Внезапно, Джейн услышала какие-то звуки. Не то человеческие голоса, не то сильный плеск волн. Открыв глаза, она увидела, что в 200 метрах от берега, к нему приближалось приблизительно два десятка лодок с японским десантом. Растолкав Василия, они решили не вступать с ними в бой (уж чересчур неравными были силы), а бежать что есть мочи в расположения своих частей, оповестить о грозящей опасности. Даже не успев попрощаться, они кинулись стремглав в разные стороны, пока враг их не заметил. Добежав до заветной полянки, Джейн вдруг увидела спящего в ее шалаше Шона.

– Шон, Шон! Вставай сейчас же! Японцы! Беги отсюда! Растрепанный Шон быстро сообразил, что к чему и, сам удивляясь строгости своего голоса, отдал приказ(?) Джейн:

– Джейн, бегом в лагерь, доложи полковнику, я останусь здесь и буду наблюдать за противником! Джейн аж опешила от такой наглости, но перечить не стала.

– А у тебя есть оружие? – спросила она

– Черт побери, я его не взял. Оставь мне свою винтовку, она, все равно, тебе пока не нужна. И - беги! Размышлять не было времени и Джейн побежала в лагерь. В лагерь она забежала очень даже вовремя. Полковник уже был на ногах и довольно фыркал в усы, умываясь в огромном баке с дождевой водой.

– Полковник, японцы! – истошно закричала Джейн и, в изнеможении присела на траву.

– Тревога! Тревога! Японцы! К оружию, - даже не раздумывая, взревел Морган. И уже после начал выспрашивать Джейн о подробностях. Солдаты корпуса, одеваясь и матерясь на ходу, пытались организовать строй. Наконец, получив необходимые распоряжения, выдвинулись в сторону океана, разбившись предварительно на 3 группы. Джейн попала в группу, возглавляемую полковником и вела ее прямо по направлению к берегу. Не дойдя до места буквально сто метров, группа полковника внезапно услышала жуткий грохот канонады. Она велась, казалось, отовсюду и из всех видов стрелкового оружия. Подойдя ближе, группе открылась страшная картина. На волнах качались порядка 15-20 лодок японского десанта, полностью расстрелянного прямой наводкой русскими. Часть десанта попыталась добраться до берега вплотную, но были убиты, так и не произведя ни одного выстрела. Их трупы плавали вокруг своих лодок, другие просто лежали в лодках, прошитые русскими пулями. Отдельные еще были живы и стонали, прося о помощи. Морган с группой вышли на берег. Две другие группы также успешно достигли цели и примкнули к корпусу. Русский батальон, как выяснилось, состоял всего из 20 человек. Однако. Все сразу поняли, что группа эта не простая, а морской спецназ. О них много говорили и их боялись, как огня.