Школа боевой магии. Том 2

Я оглянулся, и увидел Николая с лопатой на строительстве землянки. Маринины туфли блестели под столом. Значит, лапти он уже сплёл…

Я подошёл к огню и протянул руки. Не то, чтобы я замёрз, но огонь влёк меня. Около огня я чувствовал себя увереннее.

— Ты чего так рано? — спросила Агафья Ефимовна.

Я пожал плечами. Не говорить же ей, что я хочу прояснить всё между мной и Мариной.

Агафья Ефимовна качнула головой, словно услышала мой ответ и приняла его. Помешала ещё немного, а потом сказала негромко:

— Рите ещё хуже, чем тебе.

— Почему это? — возмутился я.

Да разве можно сравнить мои страдания и её?!

— Ты Марину едва знал, а она потеряла близкую подругу.

Слова Агафьи Ефимовны обожгли.

— Что с Мариной? — Я аж подскочил, а воображение нарисовало самые страшные картины.

Я в один миг представил, что Марины больше нет, что она умерла… Убита, пока я там пытался поймать движение, и никто не заступился за неё…

Я готов был бежать к ней и…

— С ней-то всё в порядке, — грустно усмехнулась Агафья Ефимовна. И добавила: — А вот с Ритой… Когда узнаёшь, что человек, которому ты всецело доверял, с мнением которого всегда считался, для которого всегда был открыт… И тут узнаёшь, что на самом деле он манипулировал тобой.

— Как манипулировал? — удивился я. — Причём тут Ритка? Ведь это же на меня Марина накинула поводок. Ритка тут вообще побоку!

— Да?.. — Агафья Ефимовна с такой жалостью посмотрела на меня, что я почувствовал себя убогим.

— А разве нет? — осторожно спросил я.

— Рита тоже была на поводке. С самого первого курса, с их первой встречи. И как я не увидела?

Агафья Ефимовна с новой силой начала мешать варево.

Я огляделся. Ритку, конечно, было жалко, но я хотел поговорить с Мариной.

— Где все? — спросил я у Агафьи Ефимовны.

Она пожала плечами.

Я не разобрал: она знала и не хотела помочь мне или действительно не знала, куда делись девчонки. Разбираться с этим у меня не было ни времени, ни желания. Я должен был найти Марину.

Глава 11

Может, Чёрный помог, а может, леший или древесница, не знаю. Но внезапно я увидел лес… прозрачным. И сразу понял, куда нужно идти: я увидел внутри себя, как Марина бежала в слезах, пока у неё не закончились силы. И сейчас она сидит под сосной и плачет. Я точно знал, под какой. А потому развернулся и пошагал прямиком туда.

Чутьё меня не подвело, я вышел прямо к Марине. И остановился рядом, не зная, что делать.

— Чё пришёл?! — Марина всхлипнула. — Тебя тут только не хватало!

Она была такая маленькая, такая беззащитная и… босая.

— А где?..

Я хотел спросить, где лапти, но Марина грубо оборвала меня:

— Убирайся!

Потухшая, одинокая и такая несчастная.

Ну и что, что поводок? Девушка не должна быть несчастной и одинокой.

Я сел рядом.

Просто молча сел и всё. Потому что не для того я искал Марину, чтобы уйти.

И тут она разрыдалась с новой силой. Уткнулась мне в плечо и разрыдалась.

Я обнял её. Аккуратно, бережно… Обнял и прижал к себе. Оно само так получилось.

— Разве я виновата, что у меня такой дар? — сквозь слёзы проговорила Марина. — Это же просто защитная реакция. С раннего детства… Когда отец раздражался, я… И тогда он становился добрым и не кричал на нас с мамой. И не дрался… Рита, защищаясь, подавляет, а я…

Я потихоньку погладил Марину по плечу.

— Мы ещё только поступали в Академию. Я когда экзамен сдавать пришла, Рита от волнения всех в депрессию загнала. Атмосферка — хоть вешайся! Она и сама мучилась, и других… Ну и как в такой атмосфере экзамены сдавать? Я и влюбила её. Ей тогда сразу полегчало. Так мы и познакомились. Подружками стали не разлей вода. Рита рядом со мной со своей магией справляется, а мне, если что, защита есть, — рассказывала Марина.

Я не перебивал её, слушал внимательно. Да, девушке нужна защита. И когда рядом с ней нет того, кто может её защитить, то она вынуждена сама.

— Мы всегда были вместе. А теперь…

Слёзы снова полились из её глаз.

Я просто был рядом. Держал её в своих руках. И ничто не имело значения: ни лес, ни клонящееся к закату солнце, ни пропущенный обед, ни Чёрный, ни даже Дёма. Я не знал, что нужно делать в таких случаях, поэтому просто обнимал Марину и гладил её.

— Прости меня, Влад, — сказала, наконец, Марина. — Я не должна была надевать на тебя поводок.

— Ты можешь не бояться, — ответил я ей. — Я не брошу тебя. Никогда.

Марина прерывисто вздохнула и села. Мне было жаль отпускать её, но я отпустил. Я не хотел, чтобы она защищалась от меня. Я хотел, чтобы она мне доверяла.

— Ты хороший, — сказала Марина. — Ты очень хороший и добрый мальчик.

Слово «мальчик» резануло меня, и Марина это почувствовала.

— Извини, я хотела сказать…

— Ничего, — перебил её я. — Я всё понимаю.

Да, я всё понимал. Я для Марины мальчик. И с этим ничего не поделаешь. Разницу в возрасте никуда не денешь.

Помолчав немного, я всё же спросил:

— А где лапти-то? Николай же сплёл. А ты босая…

— Там где-то, — призналась Марина. — Я не смогла их надеть.

— Почему? — удивился я. — Их же для тебя сделали.

— Мне было стыдно, — чуть слышно прошептала Марина.

И тогда я снова обнял её и прижал к себе. А потом поцеловал. Так ласково, как только смог. Сначала один заплаканный глаз, потом другой, потом шмыгающий носик, а потом… И Марина не отстранилась.

Какое это было счастье, целовать Марину! Как давно я мечтал об этом!

У меня кружилась голова. Я то ли в небо взлетал, то ли в бездну падал… Парил в невесомости. Я не видел ничего вокруг, кроме Марины.

Время остановилось. Мир остановился. Жизнь остановилась. Остались только её глаза, нос, губы, волосы — такие тонкие, мягкие… И разводы от слёз на щеках… И глаза… фиалковые глаза.

И тут прискакал Дёма.

Следом шла древесница. Босиком. А лапоточки несла в руках.

Остановилась перед нами и протянула лапти мне.

— А как же ты? — спросил я у лесной девушки, продолжая обнимать Марину.

— Я? — Древесница засмеялась. И снова ветерок пронёсся по кронам. — Я так…

Она опустила взгляд, и я вслед за ней глянул на её ноги. Мягкая зелёная травка окружила ступни древесницы, и я понял, что лесной девушке лапти, действительно, ни к чему.

— А ей надо, — Древесница кивнула на Марину и снова протянула мне лапти.

Я взял берестянки, над которыми трудился весь вчерашний вечер.

Древесница посмотрела на Марину, на меня, погладила Дёму и ушла.

— Кто это? — спросила Марина.