Школа добродетели

— Нет, — ответил Эдвард. — Я думаю, Стюарт больше похож на монумент — он просто есть, и это хорошо. Он двигатель, который не сдвинуть. Но если серьезно, то, по-моему, он может стать великим реформатором системы образования. А нам реформа очень нужна.

— Никто не может избежать заблуждений, — сказал Гарри, — никто не может избежать порчи. Чистая подвижническая жизнь — иллюзия, даже мысль об этом — вредная ложь. Только посмотри, сколько зла приносят священники. Они такие же нечистые, как мы, но договорились скрывать это. Идея добра — романтический опиум, в итоге она убивает. Стюарт опасен, он любит все упрощать, у него нет воображения, нет чувства драмы…

— Постой, — прервал его Эдвард, — это разные вещи…

— Ты сказал, что он — монумент, он статичен, как эти греческие философы, которые думали, что ничто не двигается, все едино…

— Может, у него нет бессознательного разума, — предположил Эдвард.

— Он имеется у всех, поэтому религия — это иллюзия.

— Но одного у него нет.

— Только не говори, что у него нет сексуальных желаний, — он мой сын, он это преодолеет!

Стюарт расхохотался. Они все расхохотались. Эдвард глядел на двух стоявших рядом высоких мужчин и видел, как они похожи. Стюарт повзрослел. Как ему это удалось, если он ведет жизнь затворника?

— Если ты когда-нибудь воплотишь в жизнь свою теорию образования и откроешь собственную школу, я вложу в нее деньги! — заявил Гарри. — Значит, ты сядешь за парту и будешь учиться? И чему ты будешь учиться? Что ты читал в последнее время?

— «Мэнсфилд-парк» Джейн Остин.

Гарри и Эдвард рассмеялись.

— Понимаете, мне нужно написать работу по английской литературе…

— Ты впадаешь в детство. Ты просто ребенок ростом в шесть футов!

— Не могу оторваться, удивительно хорошая книга…

— Конечно хорошая, дурачок! А ты что читаешь, Эдвард?

— Я… Пруста.

Эдвард по возвращении пытался найти отрывок, так поразивший его в Сигарде, — об Альбертине, которая едет в дождь на велосипеде. Но ему это не удалось, и тогда он стал читать с самого начала. «Longtemps, je me suis couche de bonne heure» [72] . Сколько боли было на этих первых страницах! Сколько боли на каждой странице! Как же так получается, что вся книга в целом лучится чистой радостью? Эдвард был исполнен решимости понять это.

72

«Давно уже я привык укладываться рано». Этим предложением открывается роман М. Пруста «В сторону Свана».

— На следующей неделе в это же время ты будешь любоваться на Везувий из окна своей спальни, — сказал Стюарт.

— Мы приедем к тебе погостить, — добавил Эдвард.

— Ну уж нет!

— Там вокруг много богов, — сказал Эдвард. — Там вход в Аид. Или он на Этне?

— Такие входы есть повсюду. Мир битком набит знаками: «В ад».

— Да, мир определенно полон знаков, — произнес Стюарт.

Он подумал про мышь. И про девочек, заплетающих косы по утрам.

— О да, в мире много хороших вещей, — кивнул Эдвард.

— Правда? Что ж, тогда выпьем за них. Эдвард, Стюарт…

— Но что это за вещи? — спросил Стюарт. — Может быть, мы говорим о разном.

— Бог с ним. Давайте выпьем за них. Ну!

Они подняли бокалы.