Школа душегубов

– Так больно уж много там власти-то поганой…

– Так радуйся! Что бы мы без русских-то негодяев делали? У них выходит: чем выше человек занимает пост, тем больше он зла творит, больше грехов на нём. Словно аномалия какая-то за последнюю тыщу лун, словно умные люди повывелись…

– Вот-вот! Там умных не любят, они как раз в тюрьмах да лагерях и сидели, их там гноили и расстреливали. Слово сказал против власти – считай, приговор себе подписал.

– Но ведь мы, в отличии от Всевышнего можем воздействовать на жизнь человеческую на Земле, кому-то подпортить судьбу, а в чью-то не вмешиваться. Пусть, хоть и в исключительных случаях…Думаю, надо всех сперва послушать, а этого Ульянова уж напоследок, – собираясь в очередную ночную смену решил Мефистофель. – А то потом неинтересно будет…

– Как скажите, – отозвались сообщники.

И опять в ядовито-жёлтый грот плотной лавиной потекли грешники. Шли седые и молодые, военные и гражданские, бедные и богатые, худые и толстые, мужчины и женщины, христиане, иудеи и мусульмане, городские и деревенские. Воры, бандиты, взяточники, убийцы, клеветники, предавшие близких ни чем не отличались от властителей, обманывающих народ… Все эти толпы хотели и искали лучшей жизни, лучшей для себя участи во время своего пребывания на Земле. А может, призрак некий искали, называемый счастьем, а сотворили зло, хаос, тот, который царит там. Вот и разрушают Божественные Поля Энергии жизни, мешая всей планете существовать по Божьим законам.

Дьяволы, вроде бы и радовались, но подсознанием каждый из них понимал, что когда много лет кряду народу умирает больше, чем рождается, то такая страна обречена. Но Россия сама избрала такой путь. С помощью ли поводырей своих – не в этом суть. В пропасть ведёт этот путь. Люди не понимают этого? Но ни Бог, ни дьявол изменить тут ничего не в силах. У каждого народа своя дорога. Бывает она и общей. Только вот гибельные подобия добра, в которые как в ловушку попали люди России, такие как политическая борьба и борьба за власть, высокие посты любой ценой – это страшный соблазн. И ничему не научили горькие уроки братоубийственной революции. Государство оправдывало массовые расстрелы тем, что оно будто бы несёт благо народам. Ни войны, ни революции сейчас нет, но безнаказанность жуликов, казнокрадов, хапуг, бандитов даёт аду такой урожай, как если бы в России грохотала война. Страна словно решила уничтожить саму себя, свой генофонд. Одни правители сменяют других, отменяются одни законы, сочиняются другие, порой резко противоположные, меняется политика, тактика, социальный строй, народ попадает из одной крайности в другую, а жизнь лучшей не становится. Впрочем, дьяволов не так волновал уровень жизни россиян, как очень высокая смертность, когда, не отбыв на Земле и половины отмерянного срока, люди отдают Богу душу. Но не берёт он её. Потому как не долетает она до рая, а размывается в Полях космических.

– Я считаю, – изрёк как-то Шайтан, – что на лживый путь счастья россиян подвигли всё же революционеры…

– Ты что, дорогуша! Их на Земле ни одного не осталось, все они здесь, – засмеялся Уриан.

– А последствия их деятельности – там, – не унимался Шайтан. – Дух витает, души мутит…

– Да не революционеры, а идеи, – поддакнул Вишап.

– Да какие там идеи!? – вскинулся Вельзевул. – Там социальный строй резко сменился, политику сейчас вершат не коммунисты, а коммерсанты, объединившись в мафиозные кланы с милицейской и другой правоохранительной властью. Хапуги и подлецы ушли в коммерцию. А туда надо умных, дальновидных, талантливых. Только умные движут жизнь вперёд, дают прогресс, умными обозначается эпоха и время, которое зовётся памятью общества. А у мафиозников никаких добрых идей не было и быть не может. У них ничего кроме наживы в голове нет, не созданы они для нормальных дел. Вот и пришло оттуда к нам за последние 20 лет 30 миллионов душ обоего пола. Особенно много мужчин.

– Так с самого начала кровопролития оттуда мужиков больше к нам попадает, – заметил Шайтан. – Гляньте вон на толпы – почти одни мужики в очереди за наградой…

Рабочее время дьяволов обозначалось с шести часов вечера до шести утра. Оно делилось на четыре смены, что несли специальные стражи-вигилии. Раньше Мефистофель со свитой, бывало, ко второй смене подлетал, а когда и к третьей. Но теперь все трудились по 12 часов, начиная вести разбор-прослушивание сразу, как только заступала первая смена вигилий. Конца этим слушаниям не было. Как-то с вечера толпой и по одному пошли чекисты времён гражданской войны.

– Александр Георгиевич Белобородов. – Представился молодой холёный и шустрый красавец, носивший портупею.

– А чем знаменит? – вопрос к нему Уриана.

– В двадцатом году поставил к стенке первого комкора революции Думенко. На Дону приказал казнить несколько тысяч восставших казаков. Без суда и следствия – по законам революции.

– У революционеров один закон был – кто не с большевиками – того к стенке, – пояснил всем Вельзевул. – Так что нас ты своей кровожадностью не удивишь.

– После я стал членом Оргбюро центрального комитета партии, наркомом внутренних дел РСФСР. Сам Ленин на меня всегда рассчитывал. В пример ставил, – гордо рекомендовался Белобородов.

– У-у! Тогда много крови на твоих руках. Молодец! В резерве будешь, за Ягодой твоя очередь, – известил Мефистофель.

– Шая Исаакович Голощекин, – представился следующий вошедший. – Лучший друг Якова Свердлова. Это мы с ним составили безукоризненный план расстрела царской семьи. Ну, Николая Второго, значит. Я был членом президиума Уралсовета вместе с этим Санькой Белобородовым. В ЧК не покладая рук работал. Секретарём ЦК по Уралу и Сибири был. Членом коллегии ЧК-ГПУ. «Жестоким палачом с чертами дегенерации» прозвали меня там работяги.

– Да, много вы кровушки людской попили, – весело заметил Люцифер. – И с царем ловко управились. А главный палач царской семьи здесь ли?

– Тут я!

В грот вошёл Янхель Хаимович Юровский, еврей средних лет, принявший лютеранскую веру. – Докладываю: подготовил и провёл всю операцию. Лично сразил первой пулей Романова. Все следы уничтожил, как Яков Моншович Свердлов приказал.

– Мотивация расстрела царя понятна, но объясни нам – зачем было сына его малолетнего убивать и дочерей? А также врача и повара, что были вместе с ними? – округлил блестевшие узкие глазки Шайтан.

– А вам тут в вечности вашей не понять этого! Мы власть свою, большевистскую строили, а детки – они ж прямые наследники, на престол в любой день могли претендовать. А нам к чему конкуренция? Ленин нас призывал к борьбе за единоличную, нашу власть. А повар и врач – они ж люди не белой кости – чего их жалеть?

– И какой же чин тебе за твои заслуги достался? – спросил Мефистофель.

– Работал председателем Екатеринбургского ЧК, потом в Москву на повышение пошёл – там заведовал московским райотделом ЧК, заведовал управлением Гохрана, замдиректора завода «Богатырь» был, потом директором Политехнического музея в столице.

– С полутораклассным образованием за плечами, – дал информацию Асмодей. – У коммунистов главным критерием было не образование и какие-либо умственные способности, а слепая преданность партии, секретарям-вождям и умение приспосабливаться к обстоятельствам. Если партия требует жестокости – большевики такими и становились, точнее подбирались такие для исполнения гнусных дел. Ленин называл Юровского надежнейшим коммунистом. Кроме убийства царской семьи на его счету сотни загубленных.

– Тысячи! – гордо поправил дьявола Юровский.

– Ну вот, ещё один достойный кандидат на премию, – продолжил Асмодей. – А дочь Янхеля Хаимовича прославилась акциями по разрушению православных храмов и сожжению икон. Её именем, как активнейшей комсомолки до сих пор в городе Кирове называется одна из красивейших улиц.

– Помощников-то много у тебя было? – раскуривая в очередной раз трубку, спросил Мефистофель.

– А вот они, родимые. Петя Ермаков – его именем тоже улица названа в Екатеринбурге. Помогал мне расстреливать царскую семью, потом золотишко прятать, снятое с трупов царевн и царевича маленького. А это – Костя Стоянович, рядом – Алексей Петров, немало в вятских прорубях попов и протоиереев утопивший. А это Пинкус Войков, Лёва Сосновский, Гоша Сафаров, Яворский, Шиндер, Тенетул, Сакович, Кайгородов, Радзинский, Ваганов, Медведев, Никулин, Маратов, Федя Лукояновский, Федя Сыромолотов, Серёжа Чуцкаев, Федя Эйхманис, Лазарь Коган, Нафталий Френкель, Глеб Бокий, Яша Петерс, Боря Дидковский, Коля Толмачев, Паша Быков. А эти вот – наёмные революционеры были, – кивнул Юровский на шеренгу иностранцев, – не за совесть, за деньги помогали мне суд вершить: Изидор Эдельштейн, Анзелм Фишер, Андеас Вергази, Имре Надь, Эмил Фекете… Фу, язык сломаешь, – передохнул Янхель Хаимович. – Но имейте, друзья, в виду, что возглавлял всю команду лично я! Без меня тогда не так бы вышло. А ведь вышло всё – хорошо! Или вы иначе думаете?