Школа монстров

На самом деле, если бы у Вивеки была лошадь, сегодня утром она промчалась бы по кухне верхом с криками: «Нормалы! Нормалы идут!» Ну, а так она всего лишь трижды проверила на всех косметику, замотала им шеи шарфами поверх высоких воротников и заперла дверь в фабулаторию.

– Сегодняшний день очень важен для нашей семьи! – предупредила она, когда Фрэнки помогала ей накрывать на пятерых стол, за который обычно садилось трое. – Новый декан может дать твоему папе много денег на новые исследования, так что нам нужно произвести хорошее впечатление.

Ну вот, сперва госпожа Дж., теперь мама... Фрэнки так достало, что ее все время учат, как себя следует вести при нормалах!

– Может, еще и для Гламурок поставить отдельный прибор? – спросила она, с трудом сдерживая раздражение.

Вивека почти уронила на стол последнюю тарелку.

– Что-что?!

– Ну, ведь если папе дадут денег, их это коснется в первую очередь? – Фрэнки свернула серо-стальную салфетку и уложила ее на место. – Он же на них будет экспериментировать!

– Вообще-то, если декан Мэттис даст папе денег, в первую очередь это коснется раненых солдат и больных, которые лежат в больницах, ожидая трансплантации!

– Ты имеешь в виду нормалов, которые лежат в больницах? – не отставала Фрэнки.

– Всех нас! – ответила Вивека. Она опустила свои лиловые глаза. – Рано или поздно...

На кухне зазвенел таймер.

Вивека бросилась туда и достала из духовки жаркое.

– Ну, наконец-то! – Она вздохнула, отвела в сторону свои черные волосы, изучая шипящий кусок говядины. – Великолепно. То, что надо! Знаешь, Фрэнки, – Вивека вернулась к столу с еще двумя бокалами. Ее походка снова сделалась уверенной и пружинистой, – если все пойдет как было задумано, со временем твоему папе уже не понадобятся швы, чтобы зашивать пациентов после операции. Его искусственные части тела будут просто прирастать к тканям пациента и регенерировать!

– Потому что швы – это уродство, верно? – Глаза Фрэнки наполнились слезами.

– Нет, что ты, Фрэнки, я совсем не это хотела сказать! – Вивека поспешно подбежала к дочке.

– Ну вот, а сказала именно это! – И Фрэнки метнулась в фабулаторию и громко хлопнула дверью. Внезапный сквозняк сорвал со скелета лицо Джастина Бибера – еще одного нормала, которому противно на нее смотреть!

* * *

– Фрэнки, передай спаржу, пожалуйста! – с нажимом повторила Вивека, сидевшая во главе стола.

– Ой, извини! – Фрэнки наклонилась, взяла белое фаянсовое блюдо и протянула его через стол миссис Мэттис. Но пухлая женщина с прической, как у Хилари Клинтон, с цветом волос как у Билла Клинтона, была слишком поглощена рассуждениями Виктора об электромагнитной энергии, и о том, как она может оживлять неодушевленные предметы, и не заметила блюда.

Миссис Мэттис захихикала, шлепая себя по веснушчатой груди.

– Нет, Чарльз, ты это слышал? Может быть, со временем тебе все-таки удастся жениться на нашей плазменной панели!

– За это мы и любим нашего сумасшедшего ученого! – Декан Мэттис потянулся через жену и сжал плечо Виктора. – В один прекрасный день он непременно изобретет что-нибудь такое, что навсегда изменит нашу жизнь!

Если бы только электромагнитная энергия вдохнула в папу достаточно мужества, чтобы сказать декану Мэттису, что «что-нибудь такое» уже изобретено и протягивает его жене блюдо со спаржей!

– Уже изобрел, – буркнула Фрэнки, опуская блюдо на стол.

– Вот как? В самом деле? – Декан откинулся на спинку алюминиевого стула и погладил свою седеющую бородку. – И что же это могло бы быть?

– Я! – И Фрэнки улыбнулась со всем обаянием юной киноактрисы, современной Ширли Темпл.

Декан с женой расхохотались. Но Виктору с Вивекой явно было не до смеха.

– Кто-нибудь хочет спаржи?

– Нет-нет, Вив, спасибо, мне не надо! – миссис Мэттис поспешно отмахнулась.

– Кора терпеть не может никаких овощей! – объяснил декан.

– Ну, Чарльз! – Она обернулась к мужу. – Это же неправда, ты же знаешь! Я не ем только зелень. В зеленом цвете есть нечто такое... В общем, это совершенно неаппетитно. Разве не так?

Фрэнки заискрила.

Виктор кашлянул.

– Кто-нибудь хочет добавки? – спросила Вивека.

– Что это такое? – спросила миссис Мэттис.

Фрэнки трудно было поверить, что миссис Мэттис, такая толстуха, не знает, что такое добавка. Но тут она обнаружила, что палец гостьи, украшенный кольцом с рубином, указывает на дверь. Чья-то рука в красной шенилевой перчатке пропихивала в щель для писем листок бумаги.

– Это еще кто? – Виктор встал, подошел и распахнул дверь.

Девчонки, стоящие под дверью, взвизгнули.

Это были Лагги и Ляля.

– Привет!

Фрэнки вскочила из-за стола, радуясь возможности смыться. Сейчас она находила особенно неаппетитным белый цвет.

– В чем дело, девочки? – Виктор наклонился и подобрал бумагу.

Девочки нервно переглянулись.

– Это для Фрэнки! Мы просто хотели ей передать... – объяснила Лагги. Ее белокурые волосы были заплетены в две косички.

Фрэнки отобрала листок у отца.

– Заявление?

– Мы намерены бойкотировать сентябрьский бал, если они не выберут другую тему, не «Парад монстров», – объяснила Ляля, дрожа в своем кашемировом свитере цвета розовой жвачки, с воротником-хомутом. – Не беспокойтесь, – шепнула она Виктору, – мы не стали говорить, что эта тема нас оскорбляет, мы написали, что она слишком страшная!

Очевидно, ее не особенно тревожило то, что она нарушает правило не говорить о делах ЛОТСов даже в присутствии одних только ЛОТСов.

– Но я не хочу бойкотировать бал! – возразила Фрэнки, думая о Бретте и поездке на теплоходе, которую они могли бы выиграть. – Я хочу на него пойти! Мне нужен бойфренд, а не бойкот! – сказала она, приплясывая.

– А как же тема бала? – спросила Лагги, не обращая внимания на пляски Фрэнки. – Разве тебя она не бесит?

Порыв ветра взметнул над тупичком листья и прочий городской мусор.

– Может, зайдете в дом? – предложила Фрэнки.

– Да нет, наверно, не стоит! – возразил Виктор, не выпуская дверную ручку. – У нас гости...

– А мы пойдем ко мне в комнату! – сказала Фрэнки.

– Да нет, как-нибудь в другой раз. – И Виктор грозно сузил глаза. – До свидания, девочки!

И он захлопнул дверь у них перед носом, не дав даже возможности попрощаться.

– Ты чего?! – Фрэнки оттянула от шеи удушливый воротник, замотанный шарфом.

– Виктор! – окликнула Вивека с другого конца столовой. – Как звали твоего сумасшедшего соседа по комнате, с которым ты жил в колледже? Ну, того, который сам себе аппендикс удалил?