Школа на краю земли
Шрифт:
В конце концов Шаукат Али и еще несколько учителей сами вырыли могилы и погребли учениц во дворе разрушенной школы.
К сожалению, одними из самых организованных и отзывчивых помощников, пришедших на выручку пострадавшим, оказались исламистские объединения. В первые три дня после землетрясения Айман аль-Завахири, второй человек «Аль-Каиды», записал видеообращение, в котором обратился ко всему мусульманскому миру с призывом поддержать жертв стихии. «Я прошу всех мусульман и исламские гуманитарные организации как можно скорее направить силы и средства в Пакистан. Мы не должны бросать в беде наших братьев. Не дадим злокозненным американцам и в этот раз помешать выполнению нашей миссии!» Этот клич был услышан.
Молодые
По свидетельству Ахмеда Рашида, автора книги «Нисхождение в хаос» и одного из самых уважаемых независимых журналистов, пишущих об Афганистане и Пакистане, семнадцать экстремистских группировок, входящих в составленный ООН список террористических организаций или запрещенных пакистанскими властями, активизировали свою деятельность под видом исламских некоммерческих объединений. Они участвовали в сложных спасательных операциях, доставляли гуманитарные грузы и обеспечивали медицинскую помощь нуждающимся и делали это быстрее и эффективнее, чем другие.
Одной из первых в лежащем в руинах Кашмире активизировалась «Джамаат-уд-Дава», политическое крыло радикальной террористической организации «Лашкар-и-Тайба», базирующейся в Пакистане. Именно эти сторонники талибов несколькими годами позже, в ноябре 2008-го, устроят ряд страшных терактов в Бомбее, унесших жизни ста семидесяти трех мирных жителей. «Гуманитарную операцию» тщательно проводила также ультраконсервативная «Джамаат-и-Ислами». А фонд этой организации, известный под названием «Аль-Хидмат», сначала развернул несколько базовых лагерей в пострадавших городах, а затем быстро стал проникать в отдаленные районы, где не было автомобильных дорог. Недалеко от штаб-квартиры «Джамаат-и-Ислами» в Музаффарабаде находился лагерь, спонсируемый трастовой компанией «Аль Рашид». Ее основатель, доктор Амир Азиз, получивший образование в Англии хирург-ортопед, был личным врачом многих руководителей «Аль-Каиды», включая Усаму бен Ладена.
Среди безвластия и отчаянных попыток обеспечить самые простые бытовые удобства, суеты вокруг устройства палаточных городков, а также доставки продовольствия и медикаментов мало кто из сотрудников западных гуманитарных служб думал о восстановлении школ. Однако фундаменталисты, налаживавшие свою работу в Кашмире, прекрасно знали по опыту прошлых лет, какие возможности открывают подобные обстоятельства для «промывания мозгов». Еще зимой 1989 года, когда советские войска покинули Афганистан и страна пыталась встать на ноги после многолетней войны, власти Саудовской Аравии спонсировали создание тысяч афганских консервативных медресе. Программа обучения в этих религиозных школах, в которые принимали только мальчиков, ограничивалась преподаванием исламских законов в их жесткой, экстремистской интерпретации. В 1990-х около 80 000 мальчишек, прошедших подготовку в этих учебных заведениях, влились в ряды движения талибан. И теперь исламисты готовили почву для такого же рода работы в районах землетрясения. Через год здесь появится много лагерей беженцев, в которых боевики будут активно «взращивать» своих новых последователей.
В одном из лагерей в Музаффарабаде большой навес, в котором пострадавшим ежедневно выдавали продукты, находился прямо напротив огромной палатки, где размещалось медресе. Здесь юношам подробно растолковывали, что такое джихад. Многие родители были недовольны тем, что их сыновья посещают подобные «курсы». Но «преподаватели» предоставили им кров, еду и медпомощь, поэтому приходилось терпеть.
Соединение гуманитарной помощи с пропагандой определенной идеологии всегда было перспективным ходом. К нему прибегли фундаменталисты и позже, через несколько лет, когда два миллиона мирных жителей Пакистана были переселены из долины Сват в связи с боевыми операциями, проводившимися там пакистанской армией против талибов. (К лету 2009 года под видом помощи исламисты таким
же образом начали подогревать антизападные настроения в созданном ими лагере для беженцев из долины.)Меня всегда волновала неспособность (или нежелание) Запада понять одну простую вещь: создание обычных светских школ, в которых дети могут получить нормальное общее образование без всяких крайностей, – самый недорогой и эффективный способ борьбы с насаждаемыми исламистами идеями.
Американское правительство так до конца и не осознало важность этой работы, но ИЦА всегда ставил ее во главу угла и тогда, осенью и зимой 2005 года, послав Сарфраза в Азад Кашмир на разведку, тоже следовал этому принципу.
В январе Сарфразу удалось добыть несколько палаток ЮНИСЕФ с военных складов в Балакоте и Музаффарабаде. Он переправил их в самые глухие деревни долины Нилум, такие как Нусери, Пакрат и Бехди, а затем он занялся поиском руководителей (так сказать, кураторов) проекта – энергичных и стойких людей, сохраняющих жизнелюбие даже в таких трагических обстоятельствах. С их помощью ему удалось найти учителей, договориться о регулярной оплате их труда, а затем начать потихоньку собирать вокруг этой инициативной группы родителей и детей, чтобы вскоре открыть школу.
Через несколько месяцев Сарфраз устроил уже более десятка таких маленьких палаточных школ в районах, куда не добирались ни благотворительные, ни правительственные организации. Понятно, что когда вокруг полная разруха и хаос, это казалось каплей в море. Но все сотрудники Института Центральной Азии всегда верили в важность и перспективность малых инициатив. На фоне общей картины наши школы казались незначительным свершением, но для людей в горных селениях они были лучом света, источником надежды.
В разрушенном Кашмире той осенью это было главным, ради чего стоило выпить три чашки чая.
Тем временем я, находясь в Монтане, тоже не прохлаждался. Сразу после землетрясения на наш маленький, состоящий из двух комнат офис в Боузмене обрушилось множество звонков, а также писем – электронных и обычных. Люди присылали пожертвования. Многие обращавшиеся к нам были уверены, что у ИЦА есть возможности и связи, чтобы немедленно передать их помощь в зону бедствия. Они считали, что мы должны начать действовать незамедлительно.
Но, по правде говоря, я на тот момент еще не понимал, что Институт Центральной Азии должен делать в подобных обстоятельствах. Для того Сарфраз и совершил несколько предварительных командировок в Азад Кашмир, чтобы сперва собрать информацию, которая поможет принять правильное решение и разумно распределить средства. Я сообщал об этом связывавшимся со мной людям, но им не нравился мой последовательный и прагматичный подход. В течение октября жертвователи завалили весь наш офис палатками, одеждой и всякой утварью. Каждая посылка сопровождалась прямой или завуалированной просьбой, чтобы мы срочно отправили этот груз и вообще сделали хоть что-то, чтобы облегчить участь попавших в беду пакистанцев.
Нам также переводили и деньги, и за неделю до Дня благодарения собралось более 160 000 долларов, которые можно было потратить на образовательные цели.
А я сидел в подвале в Боузмене и слушал рассказы Сарфраза о человеческих трагедиях, о появляющихся среди руин медресе и обо всем остальном, чему он был свидетелем. При этом меня охватывало острое чувство вины: почему я здесь, а не там, на передовой? Я просыпался в два часа ночи с мыслью о беженцах и уже не мог заснуть. Я вставал в полпятого, ехал в спортзал, где занимался вместе с Джефом Макмилланом, моим тренером и другом, который часто навещает Тару и детей во время моих отлучек. Но напряженные тренировки тоже не улучшали настроения. Меня захватила навязчивая идея, что я ничего не делаю, хотя должен бы. Наконец Тара, всегда понимавшая меня лучше всех, решилась сделать первый шаг.