Школа новичка

Или… Это был НАМЕРЕННЫЙ самообман?

Просто политика, ничего личного, дорогая…

Отец покачал головой, а потом отвернулся.

— Я знал, что в клане Шторм принято рожать только девочек. И расценил твоё рождение, как… Сбой программы. В конце концов, Владислава была далеко от дома. И от родного Источника.

— Но ты сделал меня наследником.

— Чтобы узаконить твои права. Признать, что ты являешься моим сыном.

Учитывая папашину репутацию — это я могу понять.

— А как же слухи о том, что я «избранный»? Что только я смогу активировать артефакт и прекратить войну с драконами?..

— Но ты же это сделал, не так ли? — впервые я видел, как отец улыбается. Сама улыбка была скудной, и терялась в щетине. Но глаза…

Странно: почему мне это доставляет такое удовольствие?..

Уверен: ради такой улыбки я готов на всё.

— Это была случайность, — я всё-таки нашел в себе силы сказать правду. — Просто у меня в руках оказались все частички пазла. Оставалось их соединить… — я подвигал руками, будто кручу головоломку.

— Никто до тебя не смог этого сделать. Хотя и я, и твои братья обладали теми же «частичками».

— Ну что ж, — я пожал плечами. — Будем считать, что мне повезло. Кстати!.. Вот что меня мучает: почему я превращаюсь в дракона?

— Благодаря генам, мой мальчик. Твой дедушка, Литопс Камменокрыл…

— Это и ежу понятно, — перебил я. — Уж извини за прямолинейность… Я что хочу спросить: почему эта способность прорезалась только у меня?

Отец посмотрел на меня с такой иронией, что мне стало неуютно.

— А с чего ты взял, что обладаешь второй сущностью только ты?..

— Ну… — я покраснел.

— Просто мы этого не любим, — отец пожал плечами. — Ну знаешь, вся эта война…

— В Заковии драконы не пользуются популярностью, — кивнул я. — И вы просто решили не заострять.

Отец улыбнулся и развёл руками.

Опять политика. ничего личного, просто так удобней…

— А я ещё хотел спросить…

Отец махнул рукой: спрашивай, мол. Пока я добрый…

— Мои феи-крёстные. Дедуля говорил, что они наделили меня тремя дарами…

Отец рассмеялся.

— Старые ведьмы, к сожалению, давно мертвы.

— Что-то в твоём голосе я не чувствую этого самого сожаления.

— Это были старшие сёстры твоей бабки Леониды, — махнул рукой отец. — Владлена, Виктория и Владимира. Не стоит о них скучать.

— Я посмотрю, ты вообще не в восторге от маминых родственников.

Отец поморщился.

— Родню не выбирают.

Уж кто бы говорил…

— КАК ТЫ МОГ НЕ ЗАМЕЧАТЬ, ЧТО ОНА ТЕБЯ ЛЮБИТ?..

Думайте, что хотите, но я считаю, что любовь — это ВАЖНО. Ничего нет на свете важнее — ни на том, ни на этом.

— Как ты мог отказаться от целого Клана!

Минуту мы сверлили друг друга непримиримыми взглядами. Отец сдался первым.

— Я был занят, — огрызнулся он. — Управление страной, знаешь ли, не то занятие, которое можно отложить на выходные, чтобы побыть с семьёй.

— Да-да, мне об этом говорили. Будучи королём, ты женишься не только на одной конкретной девушке. А как бы и на всей стране. Вот поэтому я и не хочу становиться правителем — чего бы то ни было. Я ещё за себя не научился отвечать.

— Но в твоём распоряжении могли оказаться поистине неизмеримые силы. С твоими талантами, с твоей… кровью, ты мог бы подчинить себе все измерения.

— А зачем?

Отец негромко заворчал — как тигр, у которого в лапе засела заноза.

— Знаешь, сын, ты рассуждаешь как ребёнок. НИКТО не спрашивает, зачем нужна власть.

— А может, стоило бы.

Он посмотрел на меня с большим интересом. А потом сказал:

— Я тебя не понимаю, сын. Не понимаю, но ты мне всё равно нравишься. С таким упорством, достойным лучшего применения, отстаивать свою моральную слепоту, свой… инфантилизм — это внушает уважение.

— Ты хотел сказать, свободу и независимость, — холодно поправил я. И понимая, что сейчас покраснею с ног до головы от пафоса, добавил: — Ну, по крайней мере, свободу выбирать девушек и независимость пить, когда захочется.

И вновь он рассмеялся.

— Какой же ты ещё наивный, мой маленький Безумный Макс. Знаешь, сейчас я дам тебе родительское наставление. Впервые в жизни. Запомни: Всегда выбирает женщина.

— Но…

Я хотел поделиться своим богатым опытом, но он поднял руку.

— ОНИ ЖЕ определяют, когда тебе можно пить, а когда — нет. Именно поэтому, хотя я и слыву знатным сердцеедом, большую часть жизни я прожил один.

— Чтобы пить, когда вздумается?

— Вот подожди: женишься, и однажды ночью, пробираясь к бару на цыпочках, чтобы, не дай Люцифер, благоверная не проснулась… ты вспомнишь мои слова.

Я потряс головой.

Какой-то странный у нас выходил разговор. У меня уйма вопросов, имеющих непосредственное отношение к моей жизни и судьбе. Но вместо этого мы сидим, и треплемся на отвлечённые темы, как два приятеля…

Я вздохнул.

Да, это клёво: вот так, по душам, потрепаться с отцом. Но где-то в глубине души подпрыгивает и скребёт острыми коготками такая мысль: он заговаривает мне зубы СПЕЦИАЛЬНО.

Отец выдаёт просто КУЧУ информации — не спорю, интересной. Но вряд ли необходимой.

И при этом что-то отчаянно скрывает…

— Тогда я ещё спрошу. Ответишь?

— Куда я денусь, — достав сигареты, он вытащил одну… Понюхал, и спрятал обратно. Согласен: воздух и так уже довольно спёртый.

— Почему мы прячемся в этой дыре?

Отец поперхнулся.

Хотя вопрос был очевиден: чтобы получать удовольствие от того, что сидишь голым задом на холодном камне, нужно или быть мазохистом, или от кого-то прятаться.

А поговорить по душам лучше за кружкой пива, сидя в любимом кабачке…

Король Зиновий потёр лоб, закатил глаза к близкому потолку… — словом, проделал все эволюции человека, который отвечать не хочет, но понимает, что придётся. <