Школа остроумия, или Как научиться шутить

В трех ироничных словах — адекватность и психическое

здоровье.

Премьер-министр Великобритании сэр Уинстон Черчилль

умел шутить, как никто. И, разумеется, над собой тоже.

Однажды некая леди Астор в сердцах заявила ему: "Если бы

вы были моим мужем, я бы подсыпала яду в вашу чашку чая".

На что Черчилль ответил: "Если бы я был вашим мужем, я

бы сам его выпил!".

Смех — это, конечно, сила. А самоирония — изящный

фиговый листок на наши промахи и недостатки. Да что там

говорить! Самоирония — лекарство от неразделенной любви,

средство от звездной болезни. Продолжите сами.

Разве не смешна занудная серьезность в отношении

собственной миссии в жизни?

Когда Исааку Ньютону говорили: "Вы такой великий! Вы

открыли законы!", он тихо отвечал: "Я маленький человек,

просто стою на плечах гигантов".

Когда великого композитора Россини, обожавшего готовить,

кто-то из гостей принялся страстно хвалить за "Севильского

цирюльника": "Вы — гений!!!", композитор, не отрываясь от

стряпни, отмахнулся: "Помилуйте! Вот сейчас отведаете мой соус

и тогда узнаете, какой я гений!".

Александр Володин часто говорил о себе: "Я совсем не умею

писать. У меня нет ума. Я — идиот". Великий драматург, автор

"Пяти вечеров" и "Осеннего марафона" считал себя "человеком

из очереди" и не боялся рассказывать о себе смешные истории.

Неподражаемая Фаина Раневская ежесекундно выстраивала

свой "интим" ироничных взаимоотношений с жизнью,

обстоятельствами, людьми. Фаина Георгиевна открыто заявляла:

"У меня хватило ума прожить глупую жизнь". А когда ее

хвалили, она говорила, что радуется этому "не больше, чем

вкусному пирожному".

Анна Ахматова как-то сказала о ней: "Раневская — лучшее

средство для борьбы с жизнью".

Может быть, самоирония — это "зуб мудрости", который

вырастает не у всех? И тогда мы надуваемся амбициями,

обижаемся на шутки, судьбу, друг на друга.

Вы замечали, как трудно общаться с теми, кто не смеется?

Почему-то именно среди не умеющих смеяться людей больше

всего надутых и чванливых. А царевна Несмеяна, между прочим,

нашла жениха, только когда улыбнулась.

Поэтому лучше чаще смотреть на себя со стороны. Ведь Бог

создал забавный мир. Зачем так серьезно мы завышаем себе

цену?

Говорят, в нью-йоркском метро есть надпись: "Бог не умер,

он жив и работает над менее честолюбивыми проектами".

Так что надежда есть.

Я обладаю чувством

юмора

В этом убеждено большинство людей. Замечательное

наблюдение сделал в этой связи канадский писатель Стивен

Ликок:

...единственное, на чем я позволю себе настаивать, — то,

что это я обладаю не меньшим чувством юмора, чем другие

люди.

Впрочем, как это ни странно, я еще не встречал человека,

который не думал бы о себе того же. Каждый признает, когда

этого нельзя избежать, что у него плохое зрение или что он не

умеет плавать и плохо стреляет из ружья. Но избави вас Бог

усомниться в наличии у кого-нибудь из ваших знакомых чувства

юмора — вы нанесете этому человеку смертельное оскорбление.

— Что вы, — сказал мне на днях один мой приятель. — Я

никогда не хожу в оперу, — И с гордым видом добавил: У меня

совершенно нет слуха.

— Не может быть! — воскликнул я.

— Клянусь вам! Я не в состоянии отличить один мотив от

другого... Я не отличаю, когда настраивают скрипки, а когда

уже играют сонату.

Его прямо-таки распирало от гордости... И тут я позволил

себе вставить, как мне казалось, безобидное замечание:

— С юмором у вас, должно быть, тоже неважно... Ведь

тот, кто лишен слуха, как правило, лишен и чувства юмора.

Мой приятель побагровел от гнева.

— ...Да если хотите знать, юмора у меня хоть отбавляй! У

меня его хватит на двоих таких, как вы!

Если отличительной чертой чувства юмора признать

способность посмеяться над самим собой, то пальму первенства

нужно отдать французскому поэту XVI века Франсуа Вийону.

Этот тонкий и блестящий лирик занимался поэзией, так сказать,

для души. Главной его профессией был разбой; он с шайкой

товарищей грабил на большой дороге. А когда был пойман и

королевским судом приговорен к повешению, то в ночь накануне

казни сочинил четверостишие;

Я Франсуа, чему не рад,

Увы, ждет смерть злодея.

И сколько весит этот зад —

Узнает завтра шея.

Можно только удивляться душевной силе человека, которая

позволила ему не потерять чувство юмора в ожидании

предстоящей жестокой казни.

Если обратиться к более близкой эпохе, то примеров тоже

можно найти немало.