Школа после школы

Когда в учительской собрались все педагоги, директор объявил:

– Товарищи! У нас в гостях, знакомый вам Михаил Николаевич, - Иван Федорович назвал и фамилию, но я не запомнил. Директор Каларашовской школы.
– Сегодня он у нас в качестве внештатного инспектора РОНО.

Повернувшись к инспектору, Иван Федорович спросил:

– Какой урок вы намерены посетить?

– Наверное лучше всего по специальности. В каком классе сейчас урок географии?

Я выступил вперед:

– В пятом!

– Ну вот, к вам и пойдем. Я смотрю, Кристины Георгиевны нет.

– Она в больнице.
– сказала завуч.
– Борис Кузьмич сказал, что надолго.

Со звонком на урок мы прошли в пятый класс. Класс встал и сел необычно тихо. Я чувствовал, что дети насторожились.

Начал опрос, как обычно:

– Что было задано на дом? Кто желает отвечать?

Обычно взбалмошный, многочисленный пятый класс стал серьезным. Видно было, что большинство детей переживали. Потянулись вверх руки. Памятуя свои недавние школьные годы, я поднимал для ответа детей, в знаниях которых не сомневался. Скоро опрос был закончен. Я решил перейти к изложению новой темы. В это время поднял руку инспектирующий:

– Можно, я задам вопрос вот этому мальчику?

Мне ничего на оставалось, кроме, как кивнуть головой и сказать:

– Серебриян Василий Иванович, встань!

Дело в том, что в классе было два Василия Серебрияна. Василий Иванович был черноволосым, смуглым и низкорослым. На рукавах блестящие высохшие следы от содержимого носа. Испачканный чернилами пионерский галстук был скручен двумя жгутами. Учился он из рук вон плохо. Домашние задания чаще ему писала старшая сестра. Двойки, единицы его совершенно не трогали. Он просто ходил в школу.

Серебриян Василий Алексеевич был выше ростом. Худенький, белокурый, голубоглазый, старательный. Мама, если не ошибаюсь, давно умерла. Воспитывала его мачеха, которую и мачехой не назовешь. Всегда вымытый, в опрятной одежде, причесан и сыт. Пионерский галстук, казалось, гладили каждый день. Учился он старательно. По всему было видно, что Васину учебу дома контролируют каждый день.

Василий Иванович медленно поднялся. Он совершенно не переживал. Было ощущение, что вызову к доске он не обрадовался. Нарушили человеку покой. Михаил Николаевич спросил:

– Скажи, Вася! Ты знаешь кто такой Колумб?

Вася стойко молчал. Только рука его крутила и без того закрученный конец галстука. Внештатный инспектор решил помочь:

– Ты вспомни, Вася! Что Колумб сделал впервые?

Вася опустил голову ниже. Сидящие неподалеку, ученики стали подсказывать. Мне казалось, что подсказки Вася должен услышать. Как и проверяющий Михаил Николаевич.

– Что Колумб сделал впервые?
– я решил заострить Васино внимание на сути вопроса.

Подсказки стали звучать громче. На лице инспектора появилась веселая заинтересованность. Наконец Вася расслышал. Набрав полную грудь воздуха, Вася неожиданно громко отчеканил:

– Вин первый облетел вокруг Луны!

Класс оживился. Михаил Николаевич опустил голову и прикрыл правой кистью лицо и лоб. Это длилось несколько секунд. Когда он отнял руку, лицо его было непроницаемым.

– Хорошо! Садись.

Вася с чувством исполненного долга, облегченно вздохнув, сел. Дальше я стал объяснять новую тему. В такие минуты у меня словно включается дополнительный клапан. Рассказывая, я вспомнил услышанное ранее, прочитанное в книгах. В конце я все же решил очень кратко совершить с Колумбом морское путешествие в Америку и с Магелланом обогнуть земной шар. В это время прозвенел, возвещающий о конце урока, звонок.

Мы вернулись в учительскую. Когда прозвенел очередной звонок на урок, Михаил Николаевич деликатно спросил:

– Где мы могли бы поговорить вдвоем?

Сидящие в учительской Ксения Алексеевна и Валентина Николаевна, извинившись, вышли.

– Вы все таки больше уделяйте внимание объяснению нового материала. У вас получится. И у детей что-то в голове останется.

Потом спросил:

– Когда вы просмотрели учебник? Перед уроком вы его не открывали.

– Утром ...
– честно признался я.

– Куда вы думаете поступать?

– Я решил в медицинский...

– Решили вы или родители?

– И я и родители.
– ответил я.

– Если у вас что-либо в жизни изменится, приезжайте ко мне, в Каларашовку. Я вам дам письмо декану факультета в Тирасполе. Вам останется отвезти документы. У вас получится.

– Спасибо ...

После отъезда проверяющего инспектора я уточнил. Полное имя внештатного инспектора РОНО было Михаил Николаевич Мошейко.

Через тридцать с лишним лет я проводил контрольный медицинский осмотр рабочих объединения "Колхозживпром". Передо мной стоял низкорослый худощавый смуглый рабочий в спецовке. Вислые усы до середины подбородка. Наклонив голову, он в упор смотрел мне в глаза. Я видел, что ему весело. Посмотрел обложку амбулаторной карты: Серебриян Василий Иванович.

– Чем же все таки знаменит Колумб! Серебриян!

– А лихо его знае! Их стилько наплодилось! Хиба ж запомятаешь?

Такой молодой, а уже лаборант

В школу пришло очередное распоряжение министерства народного образования. В нем предписывалось в кратчайшие сроки вывести за пределы учебных классов все без исключения химические реактивы и и стеклянную посуду. Директор задумался. В правом, уже достроенном крыле здания школы заканчивали отделку небольшого кабинета с одним окном на юг. Его и рассчитывал Иван Федорович приспособить под свой кабинет.

Позвонил в район. Кто-то из начальников в РОНО сказал:

– Можешь кабинет свой оформлять где угодно. Если в течение недели не доложите о выведенных за пределы классной комнаты реактивах, в директорском кабинете будет сидеть другой. Необходимо исключить возможность контакта детей с химреактивами. На дверях кабинета должен быть замок с контролькой.

Так нечаянно решился для меня вопрос с кабинетом. Мы перетащили туда шкафы с химреактивами, посуду, установили два стола. Столяр вкрутил кольца и вручил мне два ключа. Один для внутреннего замка, другой для навесного с контролькой. В школе я стал единственным работником, имеющим свой отдельный рабочий кабинет.

В селе этот факт не остался незамеченным. Тем более, что я был первым в истории села и школы лаборантом. Даже ученики рассуждали:

– У директора кабинета нет, у завуча нет, а у лаборанта есть!

Мой рейтинг (тогда такого слова мы не знали) сразу вырос. А тут еще и зарплата. Ставка лаборанта, три четверти ставки за географию, плюс рисование. Кому какое дело за что? Главное сумма. По размерам моя месячная заработная плата в первые месяцы шла ноздря в ноздрю с зарплатой завуча, второго лица в школе после директора. Естественно, интерес ко мне в селе сразу вырос.