Школа Северного пути

– Ну что ж ты вечно влипаешь, как собачья лапа в дерьмо, Чжу Юань?
– шепотом причитала теперь ГоЭр.
– Вот что мне с тобой делать? Живого места не осталось.

– Эх, мне бы такую женщину, - завистливо вздохнул одноглазый лучник, но быстро передумал: - Но чтобы характер был как у тебя, сестренка. Или как у Ми Лин. Чтобы добрая была.

– Это я-то добрая?

– Угу. Но слишком умная. По сравнению с тобой любой мужчина будет чувствовать себя пеньком с ушами. Ну, кроме некоторых, особенно уверенных в себе. Опять же, рядом с такой женщиной будет стыдно языком всякую чушь молоть. А мужчинам не нравится стыдиться себя.

Рассуждая подобным образом, Сяо Чу спрыгнул с козырька, прикрыл кожаной повязкой глазницу и помог Имэй встать. Очень вовремя, потому что ноги её почти не держали от долгого бега.

– Балабол, - фыркнула Имэй.
– Ох!

И одним махом оказалась на закорках у неугомонного лучника.

– Вы же в гостинице дядюшки У остановились? Тут недалеко, я тебя отнесу, сестрица Ли.

У них с Сяо Чу был общий спаситель -- старший брат Люй Цзинь. Имэй он отбил у банды мародеров в сожженной и разграбленной деревне, а Чу в последний момент выхватил из рук наемных убийц. Потому что одноглазый лучник имел несчастье родиться принцем. В стране, где многочисленное семейство Сяо сорок лет воевало между собой за императорский трон, очень опасно быть маленьким мальчиком, сыном очередного временщика от красавицы из семьи с большими амбициями. Когда голова отца Чу, которого тот, к слову, никогда в глаза не видел, украсила солдатскую пику, а дерзких дядьев прилюдно казнили, пришлось бежать из Цзянькана. Но бегство не спасло, а уединенная жизнь в деревне не защитила бывшую наложницу от пристального взгляда нового государя. Сяо Чу сидел в сундуке и видел, как вырезали всех, кого он знал -- начали с матери, закончили глухой старушкой-птичницей. Потом убийцы принялись за детей рабынь, собак, кур и уток. А затем нашли маленького принца, которому не пришло в голову ничего лучше, чем кричать: "Я всё видел! Я всё расскажу!", а и к тому же пребольно кусаться. Наемникам показалось забавным сначала выколоть раскаленной кочергой глаза мелкому поганцу, а потом уже зарезать.

Брат Люй Цзинь лишь немного припозднился. Обезумевший от боли маленький будущий маг сломался, его сила высвободилась из уз плоти слишком рано, непоправимо исковеркав душу. И если бы не брат Люй, если бы не Мастер и Школа, то кто знает, в какую нечисть обратился бы Сяо Чу, какого демона породила бесконтрольная магия? Со "сломанными" шутки плохи. В грудь младенца не поместится сердце взрослого. Так и с магией. Волшебный дар должен развиваться постепенно, вырастая и крепчая вместе со своим хозяином, а когда с одаренным малышом случается что-то очень страшное, то дар этот ломается вместе с душой самого ребенка. Как правило, такие дети долго не живут.

Дар не выбирает, в ком проклюнуться. Собственно, только Чжу Юань и Сяо Чу родились в знатных семьях, остальные ученики зачастую вообще не знали, какого они роду-племени. Бродягу, того Мастер подобрал в канаве четырехлеткой -- голого, голодного и покрытого коростой. Красавца Лань Шэна, сына беглой рабыни, выкормила дворовая псица. Опухшую от голода Ми Лин подбросили на порог Школы то ли какие-то доброхоты, то ли отчаявшиеся родители.

"Это мир -- место опасное, и особо безжалостен он к детям, - часто говаривал Мастер Дон Син.
– Все злодеи, все душегубы были когда-то невинными и беззащитными, пока кто-то не выпестовал из них чудовищ, не взлелеял пороки, жестокость и скверну, сотворив себе подобных. Они выросли и в свою очередь создали таких же исчадий. И нет этой цепи зла предела и конца". А потом тяжело вздыхал и добавлял: "Но это не означает, что сопротивление бесполезно. Если мы найдем и спасем хотя бы одного "сломанного", то мы приумножим тем самым Добро и Свет".

Поднебесная без остановки воевала, а когда не воевала, то голодала, а когда и то, и другое, то еще и отчаянно бунтовала. И тогда ученики Школы Северного пути, все без исключения, отправлялись в путь -- искать среди развалин и пепелищ таких вот "сломанных" детей, чья шэнь осквернена, а тело искалечено. Искать, находить, спасать, лечить, кормить, постепенно шаг за шагом, исправляя то, что поддается исправлению, тщательно искореняя ростки зла в душах.

"Пусть другие растят нормальных, - повторял Мастер.
– Мы займемся теми, кто никому не нужен, а потому - обречен. Так надо!"

– Ну и как, получилось?
– тихонько спросила Имэй, и это был вовсе не праздный вопрос ни о чем.

Самое время поговорить с Чу с глазу на глаз, точнее, прямо на ухо. Пока Юань и ГоЭр плетутся позади и заняты друг другом. А у них с лучником свои дела.

– А то! Ублюдки отправились червей кормить. Кто ж мне план-то придумал, а?
– ухмыльнулся тот.
– Упокоил по всем правилам. Чтобы следующее воплощение начали с жаб в гнилом болоте.

Значит, убийцы Люй Цзиня получили по заслугам. Это замечательная новость! Чу выслеживал их три года, а еще два года перед этим выяснял, кто стоит за безвременной смертью спасителя и старшего брата. Это только со стороны казалось, что дар одноглазого принца лишь в поразительной меткости при охоте на всякую магическую нежить и нечисть. На самом деле, Сяо Чу воплощал собой Возмездие. То самое, к которому взывает каждый невинно пострадавший, бессильно грозя кулаком Небесам.

– Перед смертью они мне напели в оба уха всякого интересного, - рассказывал он.
– Оказывается, нас сильно не любят в других школах. Прям вот, можно сказать, ненавидят. Мы им поперек горла уже давно.

– Тоже мне новость!

– Ниточки тянутся в другие школы, я уверен. И в императорский дворец, кстати. Я потому и сорвался вместе с малявкой ГоЭр. Подумал, что моей сестренке туго придется в столице.

Девушка с благодарностью потерлась щекой о щеку братца Сяо. Об его левую щеку, чуть ниже кожаной повязки. Родных братьев, если таковые когда-то имелись, Имэй не помнила, зато у неё был Сяо Чу. Так только в Школе бывает, чтобы для простолюдинки братом стал урожденный принц. За это, должно быть, их и не любят, да.

На постоялый двор они прокрались, точно воры, через крышу прошмыгнув в комнату, где уже догорал оставленный для прикрытия светильник. С той же целью Имэй уложила в кровать дорожные мешки, придав им форму спящего человека и укрыв одеялом. Вроде как шаман умаялся за день и пораньше отправился в постель. Жаль, что нельзя будет и в самом деле выспаться, как следует. Убираться из Цзянькана надо, как только городские ворота откроют.

– Раздевайся и ложись!
– приказала ГоЭр тоном, который не терпел не то что возражений, а даже крошечного намека на сопротивление.

Чжу Юань без смущения сбросил с себя пао и исподнее, и рухнул лицом вниз.

– Ты -- придурок с мозгами червяка, - заявила охотница.

Призрачные бестии практически освежевали шамана.

– У червяков нет мозгов, - попытался пошутить он.

– Так у тебя их тоже нет! Как ты мог сунуться в логово бестий, не намазавшись с ног до головы эликсиром МаТон? О чем ты думал, Чжу Юань, я не понимаю?

Заклинатель мертвых благоразумно отмалчивался, подставляя раны под ловкие пальцы подруги.

– ГоЭр, мы вообще-то не в их логово лезли, - прервала возмущенное бормотание Имэй.
– Бестии потом появились. Когда мы уже нашли гроб наложницы Дин.

– Угу, - подтвердил Юань.
– Которую целенаправленно превращают, если уже не превратили, в упырицу-дзянши. Прямо во дворце, прикинь?

Охотница на демонов замерла, точно окаменела. Её широкие для женщины плечи распрямились, жилистые предплечья напряглись, а две косицы за ушами, казалось, дыбом встали.

– Дзянши в императорском дворце? Я не ослышалась?
– проскрежетала девушка голосом древним и страшным, как вечная битва между живым и мертвым, Небом и Преисподней, что длится от зари времен.

Когда речь заходила о демонических сущностях, она становилась столь же неудержимой в своей ненависти, как Сяо Чу, вставший на тропу возмездия.

– Мы должны идти к Императору, - твердо сказала Ван ГоЭр.
– Немедленно, прямо сейчас. Скажем твоем... скажем господину Первому министру, чтобы он проводил во дворец.

– Так он и ринулся нам помогать, - фыркнула Имэй.
– У него в поместье своя дзянши обретается. Уже готовая, старая, сильная, вся волосами поросла.

Сказала и сама испугалась произнесенного вслух. Потому что после этих слов Чжу Юань стал белым, как первый снег. Потому что самый меткий в Поднебесной маг-мститель резко вскочил на ноги, а у охотницы на демонов словно из воздуха соткался в руке её меч.