Школа жён

Анджей быстро достал пачку фотографий и протянул ей.

– Посмотрите, как здорово вышло. Просто потрясающе. Понимаете, мне бы очень хотелось с вами сотрудничать. Снимать. Вы могли бы стать классной моделью.

– Ладно, считайте, что добились своего, заходите, – пригласила она Анджея в дом.

Эвелина угостила его чаем и пирогами, которые бабушка испекла накануне.

– Бабушка, посмотри, какие красивые снимки! – Она показала папку с фотографиями седой даме, зашедшей на кухню.

– Да вы настоящий художник! – воскликнула изумленная бабушка.

– Что я! Это ваша внучка настоящий ангел, – ответил восхищенный Анджей.

Так началось их сотрудничество. И Эвелина заработала свои первые деньги. Ее фотографии стали появляться в журналах – и в польских, и в заграничных. Хорошо, что этих вторых было больше, потому что в те времена мало у кого из преподавателей был доступ к ним, и все равно они криво смотрели на ученицу, которая снимается на обложки для журналов (пусть даже отечественных) и шляется по подозрительным варшавским закоулкам с мужиком на пятнадцать лет старше нее. К счастью, им не к чему было придраться. Эвелина относилась к фотосессиям исключительно как к игре, которая приносила доход, а школа по-прежнему оставалась ее основной обязанностью, и там она продолжала получать отличные оценки.

Сразу после окончания школы Анджей предложил ей поехать в Париж. Он обещал сделать из нее звезду. Бабушка, которая воспитала девочку, не соглашалась, чтобы внучка уехала с чужим мужиком. Честно говоря, Анджей перестал быть Эвелине чужим, но бабушка, понятное дело, об этом не знала.

Так бы эта проблема и не решилась, если бы в один прекрасный день Анджей не купил большой букет тюльпанов для бабушки и букет роз для внучки, серебряное кольцо в художественном салоне и не сделал бы предложение руки и сердца. Свадьба была скромной. Только гражданская регистрация брака. И в качестве мужа и жены они уже могли уехать вместе. И уехали.

Анджей сделал из Эвелины звезду. Они провели три года в Париже, пораженные красотой этого города, но и Эвелина поразила «этот город». Team Ewelina и ее фотограф были завсегдатаями всех культурных событий Парижа. Так бы все это и продолжалось, если бы не пришлось вернуться: здоровье бабушки пошатнулось.

Дома Эвелина, как и раньше, участвовала в фотосессиях, Анджей занимался фотографией, но у них появилось и совместное детище – агентство моделей. Эвелина передавала свой опыт молодым девушкам, учила их всему тому, что узнала в Париже. Параллельно училась сама. По специальности «управление», потому что знала: это пригодится ей в работе. И еще на психолога, потому что психология всегда ее интересовала. В общем, все шло путем, и она с полным правом могла бы сказать: жизнь удалась. Почти полным… А полным это право стало, когда в ее жизни наметились изменения. Беременность.

Она решила взять паузу, завершив этап модельного бизнеса красивым аккордом – последний раз продефилировать на подиуме в Париже. Венец ее карьеры. Она поехала туда вместе с Анджеем. Теперь он никуда не отпускал ее одну. Все прошло замечательно, ее встречали громкими аплодисментами, а когда в своем прощальном слове она объявила о своей беременности, разразилась буря рукоплесканий.

Залитый огнями вечерний Париж, душевный подъем, слезы в глазах, от которых огней становилось вдвоевтрое больше. Двоилось и троилось в глазах не только у звезды того вечера, но и у пьяного водителя, который сбил пару, возвращавшуюся в отель. Анджей погиб на месте, она со множественными ушибами и сотрясением мозга попала в больницу. К сожалению, ребенка спасти не удалось. Язык не поворачивается сказать вслед за французами их успокоительное се ля ви, когда видишь столько смертей (се ля мор).

Но жить все равно надо… Надо… И чем скорее возвращаешься, тем лучше. Уже через месяц она с головой ушла в работу. Для «своих девочек» она была вроде матери. И неудивительно: возраст моделей дошел до нижнего предела. В этом бизнесе теперь приходится начинать с самых ранних лет.

Эвелина заботилась о них, воспитывала, обнимала, а когда нужно, то и ругала. Она посылала их во все уголки мира, заботясь о том, чтобы за ними там был хороший присмотр и чтобы ни у одной из них не было сомнений, что едет туда только для того, чтобы стать моделью, а не в какой-то притон.

В ее жизни не осталось места для мужчины. На женщин ее профессии мужчины обычно смотрели потребительски. Им было важно наличие симпатичной попки, ножек и бюста. А что там у нее внутри, в душе, часто не имело значения. Она не хотела таких пустых отношений, поэтому от мужчин, особенно от молоденьких и инфантильных коллег, она держалась подальше.

Со временем Эвелина поняла, что ее агентство поставлено на верные рельсы, что работа этого сложного механизма идеально отлажена и что теперь оно прекрасно может катить в будущее без нее: все, кого она ставила в свое отсутствие на руководство, легко справлялись. Деньги на счет поступали исправно, можно было расширяться, но она захотела попробовать что-то новое. Купила участок на Мазурах и задумала устроить там эксклюзивный пансионат. Заказала проект, но все предложенные варианты отвергла. Хотя архитекторы над ними трудились самые опытные. Она решила, что коль скоро такие опытные не подошли, то, может быть, у новичков что-нибудь получится. И пошла со своим предложением на архитектурный факультет политеха.

В конкурсе победил один из студентов, Конрад. Простота предложенного им варианта, но в то же время класс проекта покорили ее с первого взгляда. По случаю подведения итогов конкурса устроили фуршет, на котором она, в свою очередь, поразила всех молодых архитекторов. Впрочем, для нее производить впечатление на людей было делом привычным. Но на этот раз она сама обратила кое на кого внимание. На Вальдемара. Вполне зрелого мужчину, не студента. На такого, какой и был ей нужен.

Она закружилась с ним в танце на церемонии награждения и продолжала кружиться уже несколько лет. И была счастлива. Впервые за долгое время она смогла раскрыться и профессионально, и в личном плане. Модельное агентство в Варшаве приносило немалый доход, «Школа Жён» становилась рентабельной. Сарафанное радио работало, и женщины стали приезжать к ней, а Вальдемар оказался самым чутким и лучшим партнером в мире. Ну как не любить такого?

И вот теперь эта идиллия должна была разлететься в прах из-за какой-то троянской кобылы, которую она сама завела на свой двор…

Эвелина вздохнула.

– Юлия Михальская нет, Ягода тоже нет, Михалина абсолютно никак… – вслух размышляла она о том, кто мог с ней так поступить. – Анна Новак? А вот эта пожалуй… – И ей вдруг стало очень не по себе от этой догадки.

Действительно, Анна посещала все тренинги, подозрительно (теперь уже подозрительно) много болтала с девушками. Надо было повнимательнее к ней приглядеться, а Эвелина (наивная!) поверила ей, что та не хочет снимать медальон по каким-то сентиментальным семейным причинам. А это был никакой не медальон, а просто скрытая камера. Да… Умная мысля, как говорится, приходит…

– Арлетка, ты, полагаю, видела заголовки в газете. И про телевидение тоже знаешь. Собери-ка всех девушек в ресторане. И персонал тоже. Мы должны вместе подумать, что делать. Собери всех… часа в четыре, пожалуй. Вальдек к этому времени уже должен будет приехать. Хотя нет… дождь… Так что начало в шестнадцать тридцать. И будет хорошо, если ты поймаешь Конрада.

* * *

Арлета не могла найти Конрада. А он тем временем гулял по лесу, держа за руку Юлию, и, казалось, ничего не замечал, даже того, что начался дождь.

Капли дождя стекали по иглам сосны. Юлия любила сосны – сильное и красивое дерево. Капельки серебрились и переливались. Она дотронулась до самой большой, и капля перетекла на темно-красный лак ее ногтя. Она поднесла палец к губам и слизнула капельку языком. Все освежающие напитки мира «отдыхают» по сравнению с тем, что посылает нам с неба Бог.

Она любила обниматься с деревьями, черпала от них силу. Вот и сейчас – обхватила сосну и стояла, прижавшись к ней. Но, видно, не только от деревьев можно черпать силу природы…