Школьницы

Гарриет ежедневно силилась опередить ее, занять свое прежнее место, но все было напрасно. Робин была первой, и остальные ученицы откровенно говорили Гарриет, что ей не удастся даже стать рядом со Стерлинг.

– Она опередила тебя, – говорили ей одноклассницы, – и тебе придется с этим смириться.

Но смирение не входило в число добродетелей Гарриет, и ее бледное лицо вспыхивало от едва сдерживаемого бешенства, когда к ней обращались с таким предложением.

Вечером накануне выбора школьной попечительницы Ральфа Гарриет подошла к Джейн.

– Завтра в это время, – сказала она, – мы уже будем знать все.

– Да, я думаю, – ответила Джейн и быстро прибавила: – Ах, и зачем только он приехал к нам в школу?!

– Что ты хочешь этим сказать? – спросила Гарриет.

– Я жалею, что Ральф… приехал к нам.

– Да тебе-то что за дело?

– Большое дело, – отозвалась Джейн. – Он славный мальчик, и я его успела полюбить. С тобой он не будет счастлив!

– Что ты имеешь в виду? – насторожилась Гарриет.

Джейн молчала.

– Ты думаешь, – тихо сказала Гарриет, – будто я уверена, что миссис Бёртон выберет меня его школьной попечительницей?

Джейн кивнула головой. Ее круглое личико залилось румянцем, черные глаза блестели.

– Он сказал тебе что-нибудь? – с волнением спросила Гарриет. Джейн кивнула головой. Сердце Гарриет забилось чаще. Она обняла подругу за шею, привлекла ее к себе и поцеловала.

– Значит, ты мне помогла, – сказала она. – Я так и знала! И не забуду этого, когда настанут каникулы.

Вскоре пришли другие девочки, и Джейн с Гарриет пришлось разойтись. Воспитанницы шли парами. Это были Роза, Вивиан Эмберлей, Пешенс Четволд и Робин. Робин не знала, что происходит в школе, она все еще жила в своем отдельном мире и потому очень удивилась, когда Вивиан, которая шла с ней под руку, сказала, понизив голос, так что ее слова слышала только Робин:

– О, я так несчастна!

Это замечание глубоко тронуло Робин. Она всегда мечтала дружить с детьми своих лет и до поступления в школу не знала радости общения со сверстниками. У Робин было много недостатков, но душа у нее была доб рая и открытая, к тому же девочка не была самолюбива.

Ни Роза, ни Пешенс не слышали слов Вивиан. Робин же улучила минуту, чтобы отвести девочку в сторону, и спросила ее, что случилось.

– Я несчастна из-за Ральфа, – призналась Вивиан.

– А что такое?

– Я боюсь сказать…

– Значит, – заметила Робин, – не стоит и расспрашивать тебя.

– Только я очень, очень несчастна, – повторила Вивиан.

Робин пристально посмотрела на нее.

– Сядь, – сказала она вдруг.

Они подошли к деревянной скамейке под старым дубом. Вивиан тотчас же опустилась на нее, а Робин осталась стоять.

– Я не знаю школьной жизни, – сказала Робин. – Я недолго пробыла здесь, и я не самая хорошая девочка и дома часто мешала всем. Но, кажется, я кое-чему научилась дома.

– Чему же? – спросила Вивиан.

– Я умею с первого взгляда распознать хорошую девочку. А в этой школе есть и нехорошие девочки.

– О да, да! – Вивиан побледнела и крепко сжала свои маленькие ручки.

– В школе есть и очень слабые девочки, – продолжала Робин, пристально глядя на Вивиан.

– Да, – шепнула маленькая Эмберлей.

– Я не буду называть их, – заметила Робин, – скажу только, что если бы я была слабой девочкой, я созналась бы себе в этом, пошла бы и рассказала о том, что делает меня несчастной, тому, кому следует это знать.

– Нет, на моем месте и ты бы не сказала, – волнуясь, ответила Вивиан.

– Значит, я угадала? – спросила Робин.

– Да, да! – воскликнула Вивиан. – Вполне. Только я не могу, не могу…

– Я не знаю, в чем дело, – заметила Робин, – но ты сама сказала, что чувствуешь себя несчастной, и ты слабая девочка. Ты сознаешься в этом, да я и сама это вижу. Ну, так как ты слаба и в школе есть девочки нехорошие, тебе нужно непременно попросить помощи у кого-нибудь, кто сильнее тебя.

– У кого же просить помощи? – с дрожью в голосе спросила Вивиан.

– У кого-нибудь из учительниц.

– О нет, нет! Это было бы слишком ужасно. Что они подумают обо мне!

– Я говорю только, что тебе следует сделать, – заметила Робин, – но если ты не решаешься, поговори с кем-нибудь из подруг. У тебя здесь две сестры.

– Не стоит, право, говорить им, – махнула рукой Вивиан.

Робин помолчала, потом сказала:

– Ну, думаю, тебе могу пригодиться я: мне кажется, я довольно сильная.

– О да, да, – сказала Вивиан. – Ты прямо удивительная!

– Тогда поговори со мной…

– Но они меня назовут сплетницей, право же, назовут! Ты не знаешь… Не можешь знать…

– Хочешь, я скажу, что ты сделаешь? – спросила Робин. – Ты возьмешь меня за руку, мы вместе пойдем к ученицам, которые делают тебя несчастной, и ты скажешь: «Я не могу выносить этого, я скажу все Робин, и она поможет мне решить, что делать». Тогда ты не будешь низкой сплетницей, Вивиан, потому что они все поймут. Вот что тебе следует сделать.

– Я должна сделать это, но не могу, – отозвалась Вивиан.

Она вдруг вскочила, схватила руки Робин и поцеловала их, но Стерлинг отдернула пальцы.

– Не надо! Нет, нет! – воскликнула она. – Я не хочу, чтобы мне целовали руки трусихи!

Она повернулась и ушла. Бедная Вивиан еще ни когда не чувствовала себя такой униженной и жалкой. Дело в том, что она участвовала в заговоре. Не только Джейн Буш объясняла Ральфу, как выгодно будет выбрать Гарриет попечительницей. Гарриет убедила и Вивиан принять участие в этом деле.

Вивиан провела ужасный день: отлично зная настоящий характер подруги, но боясь ее ослушаться, она продолжала уговаривать Ральфа выбрать своей школьной попечительницей Гарриет. О, как ужасно было чувствовать себя девочкой без характера и видеть презрение Робин! А какой сильной оказалась эта Стерлинг! Чего бы только не дала Вивиан, чтобы обладать характером Робин и исполнить ее совет!

* * *

На следующий день после завтрака миссис Бёртон пригласила восьмерых учениц третьего класса в свой кабинет. Когда они собрались, она сказала им: