Школьное колдовство

— Иди сюда, Мышка.

Сам он так долго мечтал получить обратно свою жизнь, мечтал то истово и отчаянно, то как бы равнодушно и вскользь, потому что всё меньше в это верил, но…

Разве он оказался бы от возможности непременно побывать тут последний раз, если бы знал, что скоро будет расколдован? Так что он понимал Лилу, странно было бы, поступи она иначе.

Непонятно, как теперь быть с каменным цветником Инденов, но это такая малая плата, что даже обсуждать её не хотелось. Ничего, как-нибудь. Как было бы, не стань он призраком тогда. Такие вещи, созданные на забаву, и не должны существовать вечно. Ювелиры пустят в дело уже созданные драгоценные цветы…

Она скользнула к нему, притаилась у него на груди — туман, который почти не весил. Нельзя дотронуться. Скоро будет можно.

Спасибо за всё, Эльянтина.

Когда оказались в башне, не хотелось отпускать Лилу. Было страшно. Казалось, ничего уже не может произойти, но вдруг?! Он отвык доверять безоговорочно.

Она, кстати, не спешила улетать вверх, к полкам с цветами, и не отстранялась, напротив, приникла к нему, изогнулась, повела бёдрами, коснулась ладонями его щек, скользнула пальцами по шее. Как-то так у неё получилось, что он теперь ощущал её всю, как дуновение ветра на обнажённой коже, как прикосновение крылышек тысячи мотыльков. Щекотка, еле уловимая и такая откровенная. И сразу стало понятно, что моду на узкие штаны придумал враг рода человеческого.

— Что ты творишь, проказливая Мышь?! — вздохнул он, — вот попадешься мне! Сразу съем.

Она беззвучно расхохоталась и стала делать знаки, пытаясь ему что-то сказать. Вряд ли это было что-то важное, скорее… ну да, наверное, он понял.

Она придвинулась опять, и какой-то особенно нахальный мотылёк забил крылышками там, где ему совершенно нечего было делать…

Артур рассмеялся, и не думая ей мешать — ему было приятно.

Чтобы наверняка избавить от излишней скромности дочку провинциального барона, надо сделать её призраком. Призраки и сами легки, как туман, и их отношение ко всему — тоже. Он знает это точно. Они насмешливы, не стыдливы, и, в общем, бессовестны. Но ему такое очень понравится — за закрытой дверью спальни, так что будет удача, если его нежная супруга сохранит что-то из перечисленного…

Если нет, они всему научатся заново, потому что впереди будет целая жизнь.

Только жизнь, не такая уж длинная, всего лишь человеческая. Но — целая. Полная человеческих чувств и ощущений, забот и радостей. Какое же это счастье.

А теперь он ей напомнил, очень тихо:

— У тебя мало времени, забыла? Потратишь силы на прикосновения, потом не жалуйся.

Она спохватилась, всплеснула руками и взмыла вверх, закружилась в верхней части башни. Он только хмыкнул, помахал, прося спуститься. Сказал:

— Пока рассматривай, что хочешь, потом я тебе подскажу, что надо сделать.

Она деловито кивнула и снова улетела вверх.

Мало времени. А сколько точно? Граф Сантар торжественно пообещал себе впредь не быть таким идиотом. Привычки легкомысленных призраков здорово этому мешают, как и сами призраки, за которыми приходится бегать по Эбессану…

— Милорд, — окликнул его от дверей знакомый голос.

— Карт? — встрепенулся Артур, — а ты что здесь делаешь?

— Вы торопились, милорд, — и маленький библиотекарь вынул из-под суконной куртки и протянул ему круглые часы на длинном кожаном ремешке. — И вот, — он сунул ему сверток, — это для леди.

Это был туго свернутый плащ Эльянтины.

Как же вовремя он всегда появлялся, это малыш. И часы были знакомы, с гербом Инденов на серебряной крышке, их Эльянтина когда-то подарила Карту.

— Спасибо, дружище, — от души поблагодарил Артур.

— Пожалуйста, милорд. Час с четвертью.

— М-м?..

— Остался час с четвертью, милорд, — библиотекарь взглянул с упрёком, дескать, соображать будем, ваша светлость?

— Спасибо, — усмехнулся Артур. — Что бы я без тебя делал.

— Я отойду, милорд.

Буду неподалёку, зови, если понадоблюсь, и ушами не хлопай — вот что это означало.

— Ты был бы гениальным колдуном, Карт, — сказал Артур, — всегда всё видишь, всё помнишь, всё знаешь.

— Возможно, милорд, — не стал тот возражать и исчез.

Даже час — это много, если не терять зря времени. Лила потратила его на разглядывание цветов и возню со стеклянными шарами-амулетами, два из них разбила — ну и пусть. Но они всё-таки сделали, что нужно, на первое время хватит. И новоиспечённая графиня Сантар успела полазать по верхней части башни и заглянуть во всё закоулки. Граф снисходительно поглядывал снизу и немножко — ну самую же малость! — завидовал. Это баловство для них обоих последний раз…

Время подходило, она спустилась вниз, повинуясь его знаку, и опять замерла в его объятиях. Он ждал, волнуясь всё больше с каждым перескоком стрелки, чувствуя, как бешено застучало сердце. Последние мгновения он испытывал ужас — а вдруг Эльянтина ошиблась?!

Не ошиблась, недаром её считают великой. Возвращение Лилы получилось мягко, она даже не дёрнулась, не изогнулась в конвульсии, лишь налилось тело, потяжелели руки на его плечах, на щеках появился слабый румянец…

Вот и всё.

Он открыл глаза… О Пламя, оказывается, он их закрыл, страшась момента её превращения. Она тоже стояла с закрытыми глазами.

— Добрый вечер, графиня, — он слегка коснулся губами её щеки.

— Здравствуйте, милорд, — она улыбнулась, заморгала, взглянула на него, словно сомневаясь. — Всё правда закончилось?

— Нет, всё началось… — он крепко её обнял, прижал к себе. — Наконец-то. Теперь я понимаю, что окончательно жив!

Она потерлась лбом о его плечо.

— Два дня назад было непонятно?..

— Непонятно. Я ведь привык быть призраком, Мышка. Но настал момент, когда мне очень захотелось стать живым. Чтобы быть с тобой. Раньше я был там, а ты тут, потом я тут, а ты там. Получается, что ничего не изменилось. Как я должен был понять, что жив? — он прижался губами к её виску.

— А зачем ж тогда вы так настойчиво сватали меня за принца, милорд?

— Миледи, не напоминайте…

— Да, и я тоже жива, окончательно, — она тихо засмеялась. — Быть призраком тоже неплохо, если недолго. Но лучше я буду живой!

— Правильно, графиня.

Он накрыл её губы своими, сначала осторожно, слегка, впервые пробуя их на вкус. Соприкосновение… и вспышка внутри, и так захотелось послать всех к демонам. Всех-всех…

Его губы, сначала ласковые, стали жёсткими и требовательными, но поцелуй получился неторопливым и долгим.

— Всё потом, — шепнул он, отстраняясь, и только Пламя знает, чего это ему стоило. — Нас ждут.

— А это обязательно? Точно?.. — всё-таки засомневалась она.

Слишком хотелось сбежать вдвоём.