Школьные годы чудесные

Он тихо взвел затвор, досылая патрон в патронник, дождался, когда офицер отвернется, тихо открыл дверь.

Вдруг офицер, словно что-то почувствовал, стал поворачиваться. Ржавый, не целясь, нажал на спуск пару раз в его сторону и бросился бежать, ожидая ответных выстрелов в спину. Однако, в спину ему

Он легко перескочил забор, пробежал по чужому саду, снова перескочил через другой забор, выскочив на улицу, чуть не попав под грузовик.

Остановился, сунул за пояс под рубаху пистолет и зашагал прочь. У него не было ни документов, ни денег. В этом городе он не знал никого. Зато он был свободен!

Услышав два негромких выстрела, похожих на хлопки от шампанского, Ершов выглянул в окно и тут же бросился на улицу. Во дворе он застал своего коллегу, оперативника из 3-го отдела, сотрудника АОБГ капитана Дроздов.

— На задний двор! Там еще один! — крикнул он, доставая ПМ. Они вдвоём обежали дом, но увидели только лежащего Устинова.

— Звони в Скорую! — заорал Ершов. — Дениса ранили!

Обыск, разумеется, приостановили. После поверхностного осмотра Устинова решили не трогать — пуля вошла в спину в район сердца. Денис едва дышал.

«Скорая» приехала достаточно быстро, минут через 15. Врач бегло осмотрел раненого, цинично буркнул «Еще живой!» и «Грузите!».

Два то ли санитара, то ли медбрата осторожно положили офицера на носилки, понесли в старенький «Рафик».

— Я с вами! — Ершов прыгнул в салон. — Едем в госпиталь! Предупреди наших. Скажи, чтоб в приёмной покое нас ждали.

— Есть! — кивнул головой Дроздов. «Буханка» была оснащена радиотелефоном, со связью проблем не было.

— Почему в госпиталь? — удивился врач.

— Потому что в ОКБ или БСМП врачей не найдешь! — отрезал Ершов. — Включай иллюминацию и погнали!

Устинова повезли сразу в операционную, минуя приемный покой. Возле операционного блока уже собрались замначальника отдела Стасов, кадровик Федоткин и даже начмед Управления Зуйков. Ершов вспомнил, что начмед, полковник Петр Юрьевич Зуйков, во время войны был хирургом во фронтовом госпитале и даже имеет боевые награды.

Бригада хирургов — два врача, три хирургических медсестры — уже ждали в предбаннике. Ведущий врач-хирург осмотрел раненого, которого уже освободили от одежды, скептически поморщился:

— Похоже, ранение в сердце. Ой, беда… На стол срочно!

— Какие шансы? — поинтересовался Земцов.

— Плохие! — отрезал врач. — Удивительно, как он до сих пор жив… На стол срочно!

Ершов замер, потом подошел к Стасову:

— Я возьму машину? Очень надо!

Глава 18

Глава 18.

Спустя два часа

— Этого не может быть! — хирург закурил уже третью сигарету за прошедшие пять минут.

В ординаторской курить категорически запрещалось. Похоже, в этот день про запрет забыли. Закурил даже начальник реанимационного отделения. Вся операционная бригада сидела в ординаторской.

— Коллеги! Вы же все видели! — продолжал врач. — 30 минут на столе лежал труп. Труп! А до этого мы 10 минут пытались его реанимировать… А он… Он взял и пошел… Пошёл, млиат!

— Ага, — согласилась старшая хирургическая медсестра. — А потом еще ругался, мол, всю одежду ему порезали! А как её не резать, если больного надо срочно раздевать и готовить к операции?

Начальник отделения нервно рассмеялся:

— Елизавета Ивановна! Тут не об одежде речь…

— Да я понимаю, — отмахнулась медсестра, дергано затягиваясь сигаретой. — Но сам факт! Его уже в морг собрались везти… — она хихикнула, — санитаров вызвали. А он вскочил — «где моя одежда?», «почему она вся рваная»?

— Ну, вскочить, не вскочил, — поправил второй хирург. — Сел. Но суть от этого не меняется.

— Кстати, а что за пацан в операционный блок заходил? — спросил вдруг заведующий отделением.

— А кто ж его знает? — хирург пожал плечами. — Его чекисты привезли. И пока он там был, туда никого не пускали.

— А вы не видели, что он там делал? — продолжал допытываться заведующий.

— Да как-то не догадались, — вздохнул хирург. — Устали, полтора часа за столом. Да и неинтересно потом стало. Раненый-то умер. Трудились, трудились и всё зазря. Что там дальше смотреть-то? А оказалось…

— М-да…

— Коллеги! — снова подал голос завотделением. — Надеюсь, не нужно напоминать, чтобы мы все дружно забыли о прошедшем? Это мы его удачно прооперировали, больного тут же у нас забрали и всё. Всем, надеюсь, понятно?

— А то! — согласился первый хирург. — С «молчи-молчи» связываться себе дороже. Враз отправят в командировку в какой-нибудь медпункт в Якутию годика на три.

Устинова голого, завёрнутого в одну лишь простыню, сразу повезли домой на той самой «волге», на которой привезли в госпиталь Ковалева. Денис ошарашенно молчал и, не отрываясь, смотрел в окно. С другой стороны к нему прижался Ершов. Впереди, рядом с водителем сидел замначальника отдела Стасов. Подполковник повернулся к оперативнику и пообещал:

— Когда выйдешь на службу, таких звездюлей у меня огребёшь… Понял?

— За что? — возмутился Денис, поворачиваясь к начальнику. — Да я нормально себя чувствую…

— Вот только на службу выйди, — повторил Стасов.

Машина подъехала к дому. Первым из салона вышел Ершов с пакетом в руках, куда сложили одежду Устинова, порезанную «заботливыми» медработниками. Вторым вышел сам Устинов, похожий в своём наряде на римского патриция. Только на простыне кое-где виднелись коричневые пятна засохшей крови. Стасов опустил стекло и сказал Ершову:

— На работу завтра, как обычно. А ты, — он обратился к Устинову, — с утра в санчасть, к Зуйкову. Пусть тебя посмотрит, обследует. Рентген там сделает, кардиограмму что ли… В общем, он знает! Всё, пока!

Машина уехала, а офицеры поднялись домой к Денису. Встретила их взволнованная жена Дениса. Она молча запустила друзей в квартиру и только после этого начала:

— Что случилось? С тобой всё нормально? Что у тебя за вид?

— Всё хорошо, — Денис виновато улыбнулся. — Фигня получилась. Путаница несуразная какая-то. Потом всё расскажу. Одеться дай и чайник поставь что ли…