Шлак 4.0

— Отвали от него, прихожанин, — вступилась за меня Василиса. — Выплати сначала, что полагается, потом хоть на куски режь.

Ан нет, не вступилась, просто защищала свои инвестиции.

Ножные кандалы с меня сняли и вывели на улицу. Меня одного или Алису тоже? Воздух стал свежее. Ткнули кулаком в бок.

— Двигай шибче. Не на руках же тебя тащить.

— Сняли бы повязку, не вижу ничего.

— Не страшно. Спотыкнёшься, мы тебя подымем.

— Куда идти-то?

— Прямо шагай, не ошибёшься.

Пошагал.

Боль в пальцах продолжала пульсировать. Но меня беспокоила не столько она, сколько лишний расход нанограндов, а портсигар с заветными шприцами изъяли, я снова голый и безоружный. Но не беззащитный. Василиса понимала это лучше, чем кто либо другой из местной компании. За нами она не пошла, но потребовала в который уже раз, чтоб с меня глаз не спускали.

Послышался приближающийся грохот паровой мельницы, не доходя, свернули налево, плечом ударился о косяк. Похоже, привели туда же, откуда забрали, — на станцию. Рядом пискнула Алиса. Значит, и её тоже. А пискнула, чтобы дать мне знак, что она тут. Молодец девчонка, сообразительная.

Сопровождающий толкнул меня на мешки с мукой.

— Сидите здесь покудова.

— По нужде бы, начальник, — попросился я. Спросил больше для проформы, определиться, чего ждать. Сопровождающий выболтал всю повестку предстоящего дня.

— В штаны ссы, обсохнешь до Загону.

Стало быть, ждём поезд на Загон.

Алиса подсела ко мне, коснулась локтем, показывая, я здесь.

— Связана? — шепнул я.

— Скотчем запястья обмотали. Если что, размотаюсь, не вопрос.

— Много их?

— Шесть. С ружьями. Один у дверей, двое на нарах, трое за столом. Дон, ты с закрытыми глазами кого-нибудь под контроль взять можешь?

— Конечно, могу, только не знаю как. Дай пару недель разобраться.

— Опять хохмишь?

— Как спрашиваешь, так и отвечаю.

— Не болтать! — прикрикнули от стола. — А ну расселись живо!

Алиса послушно отодвинулась в сторону, но недалеко. Я продолжал чувствовать её присутствие. И её спокойствие.

Охранники выглядели в моём восприятии тёмными пятнами, готовыми в любой момент собраться и нанести урон. Всё как обычно. Интуиции указывала — это враги. Но их было не шесть. Семь. Алиса сосчитала не правильно. Их семь. Нет. Восемь. Ещё двое чуть сзади и левее. Погоди. Позади меня только перрон, рельсы и пустошь, а все охранники здесь, в помещении станции.

Кто тогда там?

Восприятие продолжало подсчитывать врагов. Девять, десять. Ещё трое…

Я мысленно представил расположение построек: станция, водонапорная башня, метров за пятьдесят дальше прямоугольные коробки жилых домов — и наложил на них отметки новых противников. Они брали станцию в кольцо. Четверо направились вдоль рельс к мельнице, не меньше десятка выдвинулись к посёлку. Двое замерли у входа.

Я чуть склонился к Алисе.

— Сейчас что-то будет.

— Что?

— Не знаю. Вокруг чужие. Но не радуйся, нам они тоже не друзья.

Алиса нащупала мою руку, сжала. То ли испугалась, то ли пытается поддержать, но её прикосновение неожиданно сделало меня более восприимчивым к окружающей обстановке. Я увидел, как со стороны пустоши возникло и придвинулось ещё не менее двадцати пятен, все пульсирующие, враждебные. Тряпка на голове промокла, с подбородка закапал пот. Один из охранников заметил это, хмыкнул:

— Глянь, мужики, проводник-то как взмок. Не иначе захлебнётся сейчас. Эй, ты чё взопрел-то? Приснилось не иначе что?

— Может, распеленать его? — предложили от дверей. — Ежели с им что случится, так нас не приголубят.

— Бородач, Василисе сообсчи, пусь у её голова болит.

Я молчал. За стенами станционного помещения готовилось нападение, нападавших минимум четыре десятка, а то и больше. Кто они? Однозначно не загонщики и не прихожане. Возможно, рейдеры или конгломераты. Стычки на границе происходили регулярно, мелкие группы тасовались вдоль по дорогам, иногда объединялись в большие группы и большими дружными коллективами нападали на поселения. Только эта группа ну очень большая и почти все под дозой…

— Миссионеры, — шепнул я, и пот закапал обильней.

Миссионеры — значит, за мной. Олово обещал, что не оставит меня вниманием, а свои обещания он выполняет. Мне стало страшно, по телу пробежали мурашки. Олово не тварь, которую можно либо завалить, либо напугать, с ним такая фигня не прокатит. Дважды мне удавалось сбежать от него и один раз спрятаться за спиной Мёрзлого. Сейчас не убежишь, не спрячешься, и если его люди войдут на станцию, мне реально край.

— Мужики, — прохрипел я, — там за стеной миссионеры.

Охране потребовалось несколько секунд, чтобы впитать в себя информацию и переварить. Тугодумы херовы.

— Чё он городит, Бородач? — наконец отозвались с нар. — Какие миссионеры?

— Обыкновенные, — выплеснул я со злостью, — те, что под Оловом! Они уже здесь, у дверей. Если войдут, всем равно достанется.

Я приготовился произнести несколько крепких фраз, чтобы охрана поверила и зашевелилась, но не потребовалось. Загремел перевёрнутый стол, к нему добавились нары, мешки с мукой. Долго не рассусоливая, дикари соорудили баррикаду напротив входа и сели за ней. Позиция так себе. Учитывая, что любимая забава миссионеров это закидывание противника гранатами, баррикада продержится от силы минуту.

Олово чувствовал меня, как и я его. В моём восприятии он виделся не просто пятном, а кляксой, и эта клякса сейчас двигалась по платформе. Если миссионеры выломают дверь, то даже гранат не потребуется, его одного хватит, чтобы перебить охрану.

— Мужики, развяжите.

Никто не шелохнулся.

— Мужики, Олово здесь, вы с ним не справитесь. Я, наверное, тоже не справлюсь, но со мной у вас хотя бы шанс будет.

Снова тишина.

— Ему нужен только я, но живой и невредимый. Пока я связан, их ничто не сдерживает. Олово в лёгкую перебьёт вас, за один заход. Вы даже понять не успеете, что сдохли. А если почувствует, что я свободен, начнёт осторожничать. Потянем время, пока Василиса подмогу пришлёт. Ну?!

— А ты не сбежишь?

— Сбегу. Но тогда вы станете ему не интересны.

— Нас Василиса наизнанку вывернет.

— Это ещё вилами по воде писано. А не согласитесь, сто пудов волосами внутрь ходить будете. Выбирайте.

Выбирали они ровно пять секунд, потом, мешая друг другу, ринулись снимать с меня кандалы, содрали тряпку.

В дверь осторожно поскреблись, и голос вкрадчивый и до безумия ненавистный проговорил:

— Сынок, ты здесь?

— Здесь, здесь, где ещё-то? — выкрикнул я, растирая запястья. — Слышь, примас, ты бы не торопился заходить. Тут местная братва чересчур нервная, ствол мне к башке приставила. Если кто войдёт без разрешения, так они курок спустят, и я без мозгов останусь. Нужен я тебе без мозгов?