Шлейф сандала
Шрифт:
– Как же хорошо, когда в доме все ладно да складно! – Василий Гаврилович сложил руки на животе. – Так и должно быть! Жлобины крепкая семья, всем завистникам назло!
– Правду говоришь, - поддержала мужа Степанида Пантелеймоновна. – Даст Бог, так впредь и будет.
– А ты что, голубка моя? Поди, скучно тебе? – купец внимательно посмотрел на дочь. – С нами-то?
– Нет, не скучно, батюшка, - ответила Минодора. – Мне хорошо дома.
– Хорошо… - задумчиво повторил за ней Василий Гаврилович. – Я тут подумал и вот что решил. Ежели ты не хочешь замуж
Степанида Пантелеймоновна удивленно взглянула на мужа, а Борис хохотнул:
– Батюшка, да вы что? Одного уже выбрала, а теперь от того ухажера ни слуху, ни духу! Зачем ей такие права, чтобы опять глупость, какую отчебучила?
– Тише, тише, Борис… Я ведь не о том толкую, - купец погрозил дочери пальцем. – Кто ж ей даст самовольничать в таком серьезном деле? Присмотрел я в мужья Дорке нашей, четверых кавалеров. Один лучше другого! Все из хороших семей, с достатком. Вот пущай и выбирает из них. Любого приму.
– Напугал как, Василий Гаврилович! – облегченно воскликнула Степанида Пантелеймоновна. – Я уж черт-те что подумала!
– Как смотришь на это? – Жлобин прищурился, не переставая буравить Минодору пристальным взглядом. Отец словно давал девушке понять, что если она перечить станет, то никто с ней миндальничать не будет. – Ну, дочка, говори.
– Как скажете, батюшка, так и сделаю, - заверила его Минодора. – И слова поперек не скажу.
– Вот это-то и странно… - купец снова погрозил ей пальцем. – Что ж, тогда к Спасу гостей ждите. Степанида Пантелеймоновна, ты уж расстарайся, чтобы наш стол от харчей ломился.
– Не переживай, Василий Гаврилович. Праздник на славу устроим! – у женщины моментально поднялось настроение. Она радостно посмотрела на дочь: - Голубка моя, тебе тоже нужно подготовиться! Все лучшее наденешь!
– Драгоценности не забудь, - добавил купец. – Не жалей… надевай цацки, что я тебе подарил. А ну-ка, неси их сюда, я посмотрю, в чем тебе лучше появиться.
Минодора побледнела.
– Батюшка, тогда уж давайте я завтра с нарядом и примерю, чтобы вы решили как оно лучше смотрится, - девушка улыбнулась отцу. – Есть у меня платье одно. Негуляное. Его хочу надеть.
– Давай так, я спорить не буду, - согласился Жлобин, и Минодора облегченно расслабилась. Вот бы сейчас могла неприятность приключиться!
Поднявшись к себе, девушка дождалась служанку, которая помогла ей раздеться и расчесала волосы. Все это время Дора громко зевала, всем своим видом показывая, что ужасно хочет спать. И даже тихонечко захрапела, пока служанка развешивала платье да раскладывала на столике гребни.
Но как только Минодора осталась одна в комнате, то сразу бросилась собирать вещи. Пару сорочек, белье и несколько платьев. Этого достаточно. Со всем скарбом не набегаешься.
– Все, что потребуется, там и куплю! – возбужденно прошептала она. – Драгоценности продам, деньги будут!
Потом девушка приготовила дорожное платье и стала ждать полуночи. После двенадцати дом засыпал, а мужики, дежурящие во дворе, в это время уже пьяно посапывали в сарае. Минодора
даже тут подстраховалась. Она отнесла в сарай штоф водки и оставила на видном месте.Артемий должен был ждать ее в кустах соседнего дома, предупредив, что ровно в двенадцать он уже будет там.
Время медленно, но приближалось к самому колдовскому часу. Минодора не боялась сделать последний шаг к свободе и подрагивала от радостного волнения, представляя, как вскоре воссоединится с любимым.
Она открыла дверь, прислушалась, а потом вышла из комнаты в темный коридор. Девушке не нужны были свечи, потому что она знала здесь каждый сантиметр, каждый гвоздик и каждую скрипучую ступеньку. Дом спал… Такой родной, уютный, он провожал ее настороженным молчанием.
Минодора на секунду задержалась в передней. Она стала спиной к двери, перекрестилась и лишь потом аккуратно повернула ключ в замке. В лицо пахнуло влажной теплотой ночи, пропитанной ароматами душистого табака и зорьки.
Девушка быстро пробежала расстояние от дома до ворот, отодвинула засов на калитке, после чего выскользнула на улицу. Ну вот! Все получилось!
Она сделала шаг в сторону соседнего дома и не сдержала тихий вскрик, когда перед ней возникла высокая фигура. Минодора сразу поняла, что это не Артемий. А знакомый аромат дорогого табака заставил ее испуганно отступить.
– Далеко собралась, дочка?
– Василий Гаврилович протянул руку и выхватил у нее саквояж. – Ах, ты ж… видать, далеко путь держишь…
– Что вы здесь делаете? – севшим голосом прошептала Минодора, понимая, что случилось непоправимое.
– Тебя жду, голуба, - с усмешкой ответил купец. – Неужто ты думаешь, что батюшка твой дурак? Чтобы наверх выкарабкаться, капитал сколотить нужно смекалкой обладать, внимательностью опять же… Я ведь сразу догадался, что ты задумала что-то. Соглашаешься со всем, улыбаешься, а глаза-то бегают… пальчики подрагивают… Когда ты штоф водки в сарай понесла, тут я и смекнул, что доченька моя куда-то лыжи навострила. Сбежать решила?
– Батюшка прошу вас… - девушка лихорадочно соображала, как же ей поступить. Черт с ним, с этим саквояжем, оттолкнуть отца и бежать!
– Ишь, как запела! Прошу вас… Батюшка… – Василий Гаврилович схватил ее за руку. – Разве я жалел для тебя что-то? Хоть раз обидел чем? Вот как отплатила за доброту мою? Правду люди говорят: и от доброго отца родится бешена овца!
Минодора дернулась, пытаясь вырваться, но купец сдавил ее запястье так сильно, что у девушки выступили слезы.
– Мне больно!
– Это еще не больно, паскуда неблагодарная! – Жлобин вывернул руку, и Дора упала на колени. – Ты у меня на всю жизнь запомнишь, как супротив отца идти!
– Оставьте ее! Иначе будете иметь дело со мной!
Василий Гаврилович недоуменно обернулся.
– Кто это ещё?!
Словно в готическом романе из-за туч показалась красавица луна. Ее серебристый свет скользнул по худощавому силуэту, одетому во все черное, и купец почувствовал, как сжимается его сердце. Бледное лицо мертвеца смотрело на него из темноты ночи.