Шлюха-2

— Простит, куда он денется. Сейчас позову его, и он сам вам все скажет. Что с вами?

Глаза девушки расширились. В смысле «сейчас его позову»? Джека?!

— Пульс участился. Что вас заставило нервничать? Ничего не пойму!

Мужчина открыл дверь и кого-то позвал. Ирина задержала дыхание. Если сейчас появится

Джек, значит, она, точно, сошла с ума. В палате появился Леша.

— Господи, какая я дура… — еле слышно прошептала она, и слезинка скатилась по щеке.

— Людочка, поправьте катетер, и оставим их наедине, — сказал врач и вышел, качая

головой. Пациентка находилась в ужасном состоянии.

Медсестра все доделала и тоже вышла.

— Не плачь, Ира. Все хорошо. Как же ты меня напугала. — Леша дотронулся до ее руки, но она ее выдернула.

— Не трогай руки убийцы, не отмоешь их потом.

— Успокойся. И посмотри на меня. Посмотри, Ира.

— Я не Ира. Не хочу быть Ирой. Она монстр! — Слезинки мокрыми дорожками

прорезали бледную, истонченную кожу. — Боже мой, Леш, что я наделала? Он же умирал

там… Все случилось слишком быстро, но мне хватило времени, чтобы сделать неверный

выбор.

— Ты — Зара, и, наконец-то, поняла это. Не беги от себя. Остановись. Хватит бежать. Ты

устала, я вижу. Просто, остановись.

— Я на краю. Толкни меня, дай уже упасть, — всхлипнула она.

— Ты можешь отойти от края, Ира. Сделай шаг назад. Останови эту кровавую бойню, жертв слишком много, и ты — среди них.

— Как ее остановить? Джек мертв, я убила его. Я никогда не хотела такой быть. Правда.

Клянусь. Это не судьба, Леш, это я такая, да? Зло всегда жило во мне. Ты был прав, мне

место в аду. Поскорей бы туда отправиться. И больше не мешать жить никому: ни тебе, ни

ему, никому…

— Ты не мешаешь мне.

— Не надо, не ври. Я знаю, что между нами все кончено, причем, давно. А может, ничего и

не начиналось, чтобы кончаться?..

— Может, и так. Только ты можешь знать, были ли чувства. Оставь правду при себе, мне

она не нужна.

— Ты уже перевез мои вещи? Или после выписки съехать из твоего дома?

— Мой дом — твой. И пока ничего не изменилось. Решай сама, когда тебе съезжать и

съезжать ли вообще.

— Съезжать. Ты ничем не заслужил «счастье» в лице меня.

— Этот вопрос мы обсудим позже. У меня есть новости. Комиссия вынесла решение по

тендеру в нашу пользу.

— По идее, это должно было меня обрадовать, — губы девушки дрогнули в нервной

улыбке. — Но, не радостно…

— Тендер станет официально и безвозвратно нашим только после подписания бумаг, —добавил Алексей.

— К чему ты это говоришь?

— К тому, что мы можем отказаться от него.

— Отказаться?! Ты с ума сошел? Мы так долго к нему шли.

— Не мы, Ира, не мы. Ты. Поставь точку — сама, своей рукой. Отдай ему этот тендер, и

все закончится. Он уедет, вы больше никогда не увидитесь.

— Какой смысл теперь давать заднюю? Уже поздно ставить точку, стоит многоточие.

— Я не буду ничего подписывать, пока ты в больнице. У тебя еще есть время. Подумай

обо всем. Это — реальный шанс.

— Да на что шанс? — взорвалась Ирина. — Получить скидку в аду? Убила старика, но

отдала тендер Максу? Так, да? Пусть черти посмеются!

— Ира, я сорвался с работы из-за этого происшествия, мне нужно идти. Но у меня для

тебя есть сюрприз. Думаю, он приведет тебя в чувство. — Леша наклонился и чмокнул ее

в лоб.

— Прости меня, Леш. За все. Я встану перед тобой на колени, когда поправлюсь. И буду

стоять до тех пор, пока ты не простишь меня, дуру.

— Тебя, дуру, я давно уже простил. Осталось тебе простить себя. Все, я пошел.

Выздоравливай, дорогая. Еще зайду.

Он ушел, а в дверь заглянул тот самый сюрприз. Маринка! Ирина широко улыбнулась, но

улыбка быстро погасла, когда подруга втянула за собой Стефана. А этот сюрприз был уже

не таким приятным.

— Привет! — Маринка аккуратно обняла ее. — Как ты? Лучше себя чувствуешь?

— Лучше я никогда себя уже не почувствую, — тихо сказала Ирина.

— Не надо, дорогая Зара. Зачем ты довела себя до такого состояния? Ну, зачем? Ты же

знаешь, что мы делим одну душу. Мне тоже плохо, так же, как и тебе.

— И тебя я обидела. Прости. Господи, днями перед всеми извиняюсь. Что со мной

случилось?

— Ты запуталась, очень запуталась. — Марина встала на колени у ее кровати и взяла

подругу за руку. — Я не обижаюсь на тебя, просто не могу. Я же люблю тебя.

— Я убила его отца, — заплакала девушка и посмотрела на Стефана. — Убила! А ты

говоришь, что любишь меня! Совсем больная! — Выдернула руку из руки Марины и

закрыла лицо ладонями, давясь слезами. Присутствие Стефана, как всегда, спокойного и

невозмутимого, еще больше добавило.

— Да, люблю. И всегда буду любить, — шептала Марина, гладя ее по голове. — Стефан

расскажет тебе все. Не плачь, а то позову доктора, он поставит тебе болючий укол.

Ирина слегка улыбнулась шутке про укол и перевела взгляд на Стефана. Если он сейчас

начнет читать ей нотации и винить в смерти Джека, ее сердце разорвется.

— Я дам вам поговорить, позовете, как закончите.

— Не уходи, Мариша. Ты можешь и должна слышать все, что он ни скажет.

— Хорошо. Я в уголке посижу, — сказала она и села подальше в угол, чтобы даже вздохом

не разрушить такой важный и откровенный момент. Момент, когда две половинки ее

жизни, наконец-то, найдут общий язык и сойдутся.

Стефан занял место на стуле, а Ирина с трудом отняла руки от заплаканного лица, но не

посмотрела на него.

— Прости меня, Стефан. Перед тобой я должна встать на колени — в первую очередь.

Всю жизнь я должна стоять на коленях.

Он видел, что, вот-вот, и отчаяние поглотит ее. Как бы он ни был зол или расстроен, человек всегда в нем брал верх. Ему было жаль ее, слезы, что текли по щекам, были