Шоколадная война

Арчи ждал, к чему же приведет Лайн. Болезнь директора – нелепый повод для успешной распродажи шоколада? Словно все это было из одного тошнотворного вечернего «киношедевра» под названием «Однажды выиграть у Гиппера»

– Возможно, его не будет неделю.

– Наверное… и что?

– И это значит, что школа ложится на мои плечи, и я буду за все отвечать все это время.

Снова стало тихо. На этот раз тишина уже не была столь внезапной для Арчи. Он почувствовал, что Лайн вот-вот поставит точку над «и».

– Мне нужна твоя помощь, Арчи.

– Моя помощь? — спросил Арчи, притворившись удивленным и пытаясь уловить издевку в его голосе. Теперь он знал, зачем он здесь. Лайн имел в виду помощь не Арчи, а «Виджилса». Без малейшего намека на это слово. Никто даже и не смел произнести его вслух. Официально, с «Виджилсом» не было никакой связи. Но могла ли школа пренебречь такой сильной организаций? Школа могла функционировать, игнорируя вообще все вокруг и ни на что не претендуя. «И так оно и было – все правильно», — с горечью подумал Арчи. В этом был свой резон. Это должно было служить каким-то целям, вопрос – каким? «Виджилс» держал все происходящее под контролем. Без «Виджилса» «Тринити» была бы самой обычной дерьмовенькой школой, мероприятия которой ограничивались бы только демонстрациями или акциями протеста. Арчи был удивлен смелостью Лайна, знающего о его связях с «Виджилсом», и его намерениями ими воспользоваться.

– Но чем я могу помочь? — спросил Арчи, повернув все так, чтобы сделать акцент на своих возможностях, а не на могуществе «Виджилса».

– Своей настойчивостью на продаже. Как ты говоришь, Арчи – двадцать тысяч коробок, это слишком много шоколада.

– Цена также удвоена, — самодовольно напомнил ему Арчи. — Два доллара за коробку вместо одного.

– Но мы отчаянно нуждаемся в этих деньгах.

– А как подарки? Школа всегда делала своим ученикам подарки.

– Как обычно, Арчи. Свободный от учебы день, когда весь шоколад будет продан.

– А не бесплатное путешествие в конце учебного года? Год назад мы ездили в Бостон на сценическое представление. — Арчи не заботился о каком-либо путешествии, но его устраивал такой разворот событий: он задавал вопросы, а Лайн уворачивался от ответа, делая разрыв между его поведением в классе и здесь, в кабинете еще более разительным.

– Я что-нибудь придумаю, как заместитель директора, — сказал Лайн.

Арчи старался растянуть молчаливую паузу.

– Могу ли я рассчитывать на тебя, Арчи? — лоб Лайна снова сморщился.

Арчи решил углубиться в происходящее. Его интересовало, как далеко все это может зайти:

– Но что я могу сделать? Я всего лишь один человек.

– Ты имеешь влияние, Арчи.

– Влияние? — голос Арчи поблек. Он охладел. По команде. Пусть Лайн потеет. — Я не классный руководитель и не член совета учащихся… - «Христос, если бы эти парни были здесь и видели его», — подумал Арчи. — В списке чести и почета «Тринити» даже нет моего имени…

Внезапно, Лайн перестал потеть. Бусинки пота все еще танцевали на его лбу, но он становился все тверже и холоднее, и Арчи это почувствовал. Ледяная ненависть расстелилась между ними по поверхности стола, словно блеклый свет, исходящий от далекой мертвой планеты. «Интересно, куда все это может зайти?» - гадал он. — «Я пришел к этому хренову преподавателю алгебры, к слабому субъекту…»

– Знаешь, что я думаю? — голос Лайна был похож на скрип двери.

Их глаза встретились, сцепились в молчаливой схватке. Проба сил? В данный момент? Было бы грубо что-либо сейчас предпринимать? Арчи всегда уверено шел на грубость. Но не сейчас, не сразу, платить лучше потом. Он был управляющим, и сам сильно зависел от «Виджилса». Черт возьми, «Виджилс» был этой школой. А он – Арчи Костелло, был «Виджилсом». Вот зачем Лайн позвал его сюда и, практически, умолял его о помощи. И внезапно Арчи взмолился на «Херши» [5] .

5

Американская фирма, одна из ведущих в Америке по производству шоколада

– Я знаю, что вы думаете, — сказал Арчи, откладывая пробу сил на другой раз. Лайн был словно деньгами в банке, для дальнейшего их использования.

– Чем поможешь?

– Я проконтролирую это, — сказал Арчи, давая ему добро рукой в воздухе.

И это был приговор. Лайн этого не понял. Также и Арчи. Они долго смотрели друг на друга.

– «Виджилс» поможет, — сказал Арчи, уже не в состоянии сдержаться в ожидании. Он совсем не собирался воспользоваться этим словом. «Виджилс», сказанное учителю – само противоречие отрицанию существования такой организации, ее могущества и недоступности, отрицанию того, что ее помощь была бы настоящим благом. На бледном и потном лице Лайна было нескрываемое удивление.

Арчи со скрипом оттолкнул свой стул и вышел из офиса, не ожидая на то чьего-либо разрешения.

5.

– Твоя фамилия - Гоуберт?

– Да.

– Тебя называют Губером?

– Да.

– Что, да?

Арчи испытал отвращение, когда этот нелепо сложенный подросток очередной раз вяло промямлил: «Да». Арчи вспомнил сцену из какого-то старого фильма времен Второй Мировой. Но Гоуберт заикаясь выкрикнул: «Да, Сир!» - словно рекрут-новобранец.

– Знаешь, почему мы здесь, Губер?

Губер заколебался. Несмотря на его рост, запросто шесть с

лишним футов, Арчи нашел в нем ребенка, снятого с вечернего сеанса, предназначенного «только для взрослых». Он был очень худым, с тонкими длинными руками, растущими из узких плеч и с маленькой головой на тонкой шее, окутанной рельефом вен, маленьких мышц и сухожилий. Он выглядел растерянно – просто наживка для «Виджилса».

– Да, Сир! — снова выпалил Губер.

Такие спектакли всегда забавляли Арчи. Игры с новичками доставляли ему непомерное удовольствие, когда он руководил ими и унижал, пусть даже в шутку. Он был управляющим, чему способствовало его быстрое мышление, острый ум, плодовитое воображение и способность видеть развитие событий на два шага вперед, словно жизнь была управляемым гигантом или игрой в шахматы. Но особенно его ценили за способность быстро найти нужное слово, у него это получалось как ни у кого. Арчи понимал, что он всегда делал это осознано, хотя в мыслях он избегал этого слова. Как-то ночью, он смотрел один старый добрый фильм с братьями Маркс на позднем киносеансе, его захватила сцена, в которой братья искали пропавшую картину: Граучо сказал: «Мы обыщем каждую комнату в этом доме». Затем Чико спросил: «Но что если ее здесь нет?» Граучо ответил: «Тогда будем искать тайник». «А что если в этом доме нет тайника?» И Граучо: «Тогда мы построим дом с тайником». И они тут же начали закладывать фундамент будущего дома. То, что Арчи и делал – строил дом, который вообще мог никому и не понадобиться, даже ему самому.

– Ты, наверное, знаешь, зачем ты нам здесь нужен, Губер? — вежливо спросил Арчи. Он всегда всех ублажал своими интонациями, словно бережно укутывал каждого своим голосом.

Кто-то захихикал, Арчи с жестким укором посмотрел на Картера, словно приказал ему взять всех сидящих в этой комнате в ежовые рукавицы. Картер щелкнул пальцами, что в этом изолированном от мира помещении прозвучало ударом молотка. «Виджилс» как обычно собрался здесь вокруг Арчи, и парень по прозвищу Губер принимал задание. Небольшая комната в конце здания школы была без окон и лишь с одной дверью, ведущей внутрь гимназии: отведенное место для «Виджилских» собраний – отрезанное от окружающего мира. Единственный, легко охраняемый вход, и тусклое освещение маленькой лампочкой, свисающей с потолка. Сорок ватт на весь объем этой комнаты и на всех, кто здесь собрался. Оглушающая тишина воцарилась после щелчка пальцами Картера. Никто больше не дурачился и не смеялся. Картер был президентом «Виджилса», потому что им мог быть только футболист с мощной рельефной мускулатурой – с тем, чего так не доставало Арчи. Но все знали, что главой «Виджилса» все-таки был управляющий – Арчи Костелло. Он всегда был на шаг впереди их всех.

Губер выглядел несмело. Он был из тех, кто должен был всегда всем нравиться. Например, он не мог просто так начать знакомство с какой-нибудь девочкой. Он должен был явиться к ней неизвестным странником из далёкой сказочной страны на заходе солнца.

– Скажи мне, — сказал Арчи. — Почему ты здесь? — в его голосе пробилась важная нотка.

– Для… задания.

– Как ты себе это представляешь: задание, никому лично не адресуется?

Губер кивнул.

– Это традиция в «Тринити»?