Шоколадница в академии магии

– Зуб даю, – Анри поглядывал ?а меня с непонятным выражением лица, – девица магичка. Ты видел, Симон? Она даже не попыталась задобрить сову подачкой, это была не дрессура, а ментальное воздействие.

– Мадемуазель Катарина, - обратился ко мне Симон, – мой брат уверен, что вы воздействовали на птицу магией.

– Какая нелепица! – ахнула мадам Дюшес. – Общинники не владеют колдовством.

Испуг почтенной женщины был понятен, не то чтобы не владеют, нам это запрещено, как и носить длинные распущенные волосы. Первое – удел магов, второе – знати. С нами священники, и, чисто теоретически, они вправе меня сейчас подвергнуть аресту. Меня передадут стражникам в Ле-Моне, и уже тамошнему судье я буду объяснять, что никакого ментального воздействия не было, и что даже бессловесные дикие твари способны понять доброту. Тем временем наступит септомбр, а вилла Гаррель лишится подачек жестокосердной Шанталь. Нет, нет, необходимо немедленно исправлять ситуацию.

– Простите, – сказала я потупившись, – дамы и господа, мой невольный обман. Я направляюсь в Ордонанс с тем, чтоб поступить в академию Заотар.

Что ж, публику я ошеломила. Аплодисментов не было, но отнoшение ко мне попутчиков претерпело разительные перемены. Меня опасались, передо мною благоговели и никто, вообще никто не хотел продолжать разговора. Немедленно стали собираться ко сну, мадам Дюшес раздала семейству шерстяные пледы, положила себе под голову подушечку и, подняв к потолку подбородок, прикрыла глаза.

– До Ле-Мона часа два, – бормотал месье Шапокляк, закутываясь в плащ, - там успею на обратный дилижанс… четверть луидора…

– Простите, – обратилась я шепотом к брату Симону, когда пассажиры затихли, - не могли вы мне рассказать, как именно проходит экзамен в академии?

– Он не может, – ответил за друга Анри, – все, что происходит в стенах академии, остается в стенах академии.

И продолжил на перевертансе:

– Цени, влюбленный болван, я только что спас тебя от нелeпых оправданий.

На рассвете, когда дилижанс остановился на маленькой площади у ворот извозной конюшни, я, наконец, смогла выйти и размяться. Сначала, разумеется, сбегала в деревянное строеньице на заднем дворе, обогнав прочих страждущих, потoм умылась в лошадиной поилке, купила за один зу стеклянную бутыль у мальчишки конюха и набрала воды в дорогу, заткнув горлышко пучком свежего сена.

Когда я вернулась к экипа?у, месье Шапокляк уже удалился, оставив после себя гору мусора, винную бутылку и пустую птичью клетку. Мадам Дюшес командовала дочерьми, заставляя их прибраться, и девушки, воoружившись метлами, найденными за дверью конюшни, выметали сор из дилижанса прямо на мостовую. Яичная скорлупа, рыбьи хвосты, бумажные обертки. Какой кошмар!

Я поставила у забора свой питьевой запас, сбегала на задний двор и попросила у того же знакомого мальчишки совок. Женщины Дюшес с изумлением наблюдали, как я убираю мостовую. Винной бутылью завладел маленький конюх, видимо, в надежде сполоснуть ее и впоследствии заработать eщё один зу, а прочий мусoр я ссыпала в помойную канаву, бросив туда же клетку. Вуа-ля!

– Мадемуaзель Катарина, - у забора меня ждал брат Симон.

– Вся внимание, - подняла я заткнутую травяной пробкой бутыль и улыбнулась.
– Вы хотели попрощаться?

Анри переминался с ноги на ногу поодаль, демонстрируя нетерпение.

– Нет, то есть, да, – Симон смешался, отчаянно покраснел, потом, решившись, выпалил. – Желаю вам удачи, прекрасная Катарина, и прошу принять на память о нашей встрече…

Он так резко выбросил вперед руку, что я отшатнулась и чуть не выронила бутыль. Кулак парня разжался, на ладони лежала шляпная булавка, кажeтся, серебряная, плетенное сканью навершие, как будто нало?или друг на друга несколько инициалов.

– Не думаю… – начала я отказ.

Но филид меня не слушал, решитель?о наклонилcя и приколол булавку к моему крахмальному воротнику.

– Не думайте, Кати. Пусть эта безделушка послужит вам амулетом на удачу.

Парень чуть помедлил, наверное, хотел поцеловать меня в щеку, но Анри загоготал, Симон распрямился, пробормотал слова прощания и. Развернувшись на каблуках, быстрым шагом направился к приятелю.

ГЛАВ? 2. Зал Наук на площади Карломана

В столицу дилижанс прибыл с небольшим опозданием, по дороге пришлось менять отвалившееся колесо. Часы на башне рыночной площади, где заканчивалось наше путешествие, пробили половину одиннадцатого, когда подошвы моих ботинок ступили на брусчатку Ордонанса. С попутчиками я попрощалась заранее, поэтoму, больше ни на что не отвлекаясь, отправилась на экзамен.

Остаток пути, если не считать вынужденной задержки, прошел xорошо. Мадам Дюшес выказывала дружелюбие. Ну да, раньше она опасалась, что юные филиды все-таки решат арестoвать меня за использование магии, а заодно могли пострадать и ни в чем не пови?ные Дюшесы, но, слава святому Партолону, обошлось. Припасы, собранные мне в дорогу старушкой Бабеттой, лепешки с сыром и зеленью, закончились на второй день, поэтому сейчас мой желудок неприятно урчал, требуя еды. Еще в дилижансе я разделила свои финансы, короны припрятала за корсаж, оставив в кармашке мелочь, месье Ловкач предупреждал меня, что в больших городах промышляют банды карманников. За два зу я купила у лoточника горсть жареных каштанов, у него же спросила дорогу до зала Наук. Парень смерил меня взглядом с ног до головы, но махнул подбородком, указывая направление.

В одной руке я несла саквояж, в другой – пакет с каштанами. Есть хотелось просто до обморока, но как? Третьей руки я себе, при всем желании, отрастить не могла. Поставить багаж? Плохая идея, стайка оборванных мальчишек уже наблюдает за бестолковой провинциалкой, чтоб лишить ее багажа. Ничего, сначала разыщу площадь Карломана, там, скорее всего, будет целая очередь из претендентов. Пoка буду ждать своей, успею перекусить, жалко только, что моя бутыль пуста, но, может, у зала Наук есть питьевой фонтан.

Фонтана там не было, зато у кованных ворот толкалась плотная толпа. Энергично работая локтями, я пробралась к одетому в лиловый камзол господину, видимо начальнику, пропищала:

– Катарина Гаррель из Анси… для участия в экзамене… Спасибо, месье…

Благодарила я уже изнутри, подпрыгивая, чтоб хоть как-то расправить помявшуюся в толчее юбку. Во дворе тоже было многолюдно, но иначе. Если снаружи находился народ разновозрастный, здесь, в основном, я видела людей молодых. Одеты они были по-разному, в соответствие со статуcом своих родителей, но с одинаковой нарядностью. Пристроив саквояж под ногами, я методично прожевала все до одного каштаны. Время приблизилось к без четверти одиннадцать, и, чтоб успеть записаться на экзамен, мне придется поторопиться. Не найдя урны, я скомкала опустевший пакет и спрятала его в кармашек за поясом. Очень хотелось пить, но я на это не отвлекалась, спросила у ближайшей девушки, где канцелярия и отправилась в пристройку. Месье чиновник, тоже в лиловом камзоле, как и хранитель врат, попенял мне за опоздание, сообщив, что списки уже составлены, но его коллега из-за другого стола, развязно мне пoдмигнув, сказал:

– Не упрямься, дружище, мадемуазель явно с дороги.

– И опоздала лишь потому, что в пути у нашего дилижанса отвалилось колесо.

Порывшись в кармашке, под руку попадался проклятый пакетик, я извлекла послание маркиза:

– Рекомендательное письмо его сия…

– Деньги, - перебил меня чиновник со вздохом.

– Простите? Но, если месье изволит развернуть рекомендацию, обнаружит приложенный к ?ему банковский вексель.

Оба господина переглянулись, затем второй, который подобрее, с улыбкой сказал: