Шоколадница в академии магии

Собеседник как будто услышал мои мысли:

– Да, да. Обычно за успeхи в магических науках преподаватели рекомендуют студентов для перехода на следующую ступень, общий экзамен и вуа-ля. Номинально, мадемуазель Гаррель, если следовать традициям и уставу академии, вы должны быть зачислены в корпус филидов. Но это невозможно, так как основы магии вы не изучили.

Мопетрю раздраженно фыркнул:

– Если бы вы меня послушались и вызвали экзорциста….

– Вынужден просить вас не высказываться, пока я не закончу, – прервал его строгим тоном хозяин кабинета и пояснил для меня: – Мэтр имеет в виду, что мы с вами стали жертвами розыгрыша одного местного призрака.

– Синьор Донасьен Альфонс Франсуа де Дас, – пробормотала я, – пэ, пэ.

– Почетный посмертный ректор академии Заотар. А я, позвoльте представиться, теперешний ее руководитель, мэтр Мишель Антуан Дюпере.

Святой Партолон! Неужели?

Дюпере безупречный, Дюпере благородный, Дюпере непобедимый. Именно ему Лавандер был обязан победой в двадцатилетней войне с Анхальтом. Человек – легенда.

– Монсиньор, – присела я в нижайшем реверансе, жетон на шнурочке болтался в отведенной в сторону руке и отвлекал, - надеюсь, возникшие затруднения вскорости разрешатся. К примеру, я могла бы повторить вступительный экзамен уже с другим формуляром.

– Это, к прискорбию, невозмо?но, – вздохнул ректор, - экзамены в академию сдаются только один раз.

– И свой мадемуазель ?аррель провалила! – вклинился Мопетрю.
– Господа, мы попусту тратим время. Давайте просто сотрем девице память об этом разговоре, а его сиятельству де Буйе составим письмо, что его протеже надежд, возложенных на нее, не оправдала.

?т возгласа монсиньoра Дюпере огонь в камине полыхнул с нестерпимой для глаз яркостью:

– Устав академии запрещает подтасовку результатов экзамена, стыдитесь, мэтр.

Ректор собрал в стопку мою экзаменационную работу и, приподнявшись на стуле, бросил ее в каминный зев. Я ахнула, перед глазами вoзникли лица всех обитателей виллы Гаррель, они покачивались,или это я готовилась упасть в обморок. Но монсиньор продолжал говорить, отправляя в огонь послание маркиза:

– Катарина Гаррель из ?нси зачисляется в корпус филидов академии Заотар с испытательным сроком до окончания учебного года.

Я беспомощно хватала ртом воздух, пытаясь осознать услышанное. Меня приняли? Филиды?

– Для мадемуазель Гаррель будет составлен отдельный учебный план, которому она обязуется следовать.

Кажется, от меня ждали ответа, я кивнула, изо всех сил сдерживая слезы облегчения:

– Да, да, непременно. Благодарю, монсиньор.

В кабинете стало несколько суетливо. Ректор, как будто потерявший ко мне всяческий интерес, повернулся и шагнул в пламя камина, за ним последовал Мопетрю, вскоре, прочие господа в лиловых камзолах стали скрываться в стене огня.

— Не бойтесь, Катарина, – рядом со мной стоял мэтр Картан, – это портальные врата, через них мы немедленно переместимся в академию. Предложить вам руку?

Я попятилась. Опыт общения с учителями у меня был, кроме месье Ловкача моим oбразованием занимались и наемные репетиторы. Предложить руку? Излишняя фривольность.

– Простите, мэтр, - сказала я со смущeнной улыбкой, - дело в том, что… Багаж! Припоминаете, в канцелярию я явилась с саквояжем? Так вот, перед экзаменом монсиньор ректор любезно его забрал.

– Наверняка вы найдете свой багаж в вестибюле, – вздохнул преподаватель. – К сожалению, временем, чтоб вас ждать, я не располагаю.

— Не смею вас задерживать.

– Портал активируется жетоном, - кивнул Картан на мою пластинку.
– С той стороны вас будет ждать кто-нибудь из слуг. До встречи на балу, любезная Катарина.

«Любезная? Нет, этот месье явно флиртует», - думала я, выйдя из опустевшего кабинета и пересекая безлюдную экзаменационную залу. Из расколовшейся колбы часов с кафедры на пoл cползала струйка песка. Тишина и запустение,таблички на столах оплывали свечными огарками, перья казались бесполезным мусором, а оконные проемы на глазах затягивала паутина.

Флиртует. И это странно. Нет, конечно, мэтр Картан – молодой мужчина, ему явно не больше тридцати, но, во-первых, отношения ученика и учителя не предполагают никакой фривольности, а во-вторых, объект для флирта мэтр выбрал престранный. Этo ведь я, Катарина-посредственность, серая мышка, курносое низкорослое недоразумение, в отличие от своей матушки великолепной Шанталь. Может, воздух Заотара внушает своим обитателям странные предпочтения? Ведь мои попутчики-филиды тоже сочли мадемуазель из Анси хорошенькой?

Я недоуменно покачала головой. А еще какой-то бал. Розетта ведь положила мне нарядное платье?

Мой саквояж стоял у лепного бортика белоснежной колонны вестибюля. Я его подхватила и бегом устремилась обратно, к порталу, подошвы дорожных башмаков стучали об пол. Все получилось прекрасно, великолепно, удивительно. Меня приняли, даже, если в дальнейшем успехов в магической науке я не достигну, зеленый диплом овата наверняка получу. Мудры? Я справлюсь, буду заниматься день и ночь. Может диплом мой окажется вовсе не зеленым, а небесно-голубым?

ГЛАВ? 3. Святая простота

Ожидавшую меня особу звали Арамис, мадам Арамис, как она мне недовольно сообщила, когда я,испуганная, задыхающаяся от дыма и ослепленная ревущим пламенем, вывалилась из портала в крошечную темную комнатушку, больше всего походившую на чулан. Высокая полноватая женщина лет сорока в шерстяном сером платье с атласной отделкой, на поясе болталась связка ключей и жетонов с чеканными мудрами.

– Мадемуазель Гаррель, – прочла она надпись на моем, - первогодки поселяются на зеленом этаже, ваш коридор – северный, спальню найдете по отметке на двери. Женская умывальня общая, постельное белье вам доставят, прачечная у нас одна, в подвале, за стирку взымается дополнительная плата, корона в месяц, или двадцать зу за один предмет…

Я растерянно моргала. Путешествие через портал стоило мне всех сил. Нет, огонь. разумеется, не обжигал, но ужас внушал точно такой же, как настоящий. Простите, двадцать зу? У меня, наверняка, ровно эта сумма и лежит сейчас в кармашке за поясом. Придется стирать самостоятельно. Легкое сожаление, что потратила четверть луидора на спасение птицы, я в себе подавила. Сделал доброе дело – oтпусти.

– Информасьен, – раздался одновременно отовсюду дребезжащий голосок, – преподавателей академии ожидают в зале Безупречности.