Шотландская сага
Шрифт:
Маленький грузовичок привез их на летное поле. Он так быстро ехал по неровной, в выбоинах земле, что было невозможно говорить. Каждый крепко вцепился в борт, чтобы не выпасть из кузова.
Уже на аэродроме летчики пристегнули парашюты и надели летные шлемы. Хью чувствовал себя очень неуклюжим, и у него был короткий момент паники, когда он попытался завести двигатель своего самолета и обнаружил, что он глохнет в агонии. А что, если он вообще не заведется? И это в первый же боевой вылет! Неожиданно чихающий двигатель пробудился к жизни, и его неровный кашляющий звук превратился в громогласный рев.
Из кабины своего самолета
Отрыв от земли был таким внезапным, что Хью еще не приходилось ощущать подобного, взлетая с полей на ранчо в Миссури.
Когда его самолет подпрыгивал и спотыкался на узкой дорожке, предназначенной под взлетную полосу, обслуживающий персонал аэродрома закапывал воронки от бомб до последней минуты, разбегаясь перед машинами в разные стороны.
Один из «харрикейнов» так и не взлетел, и по радио Хью слышал, как отчаянный голос жаловался:
— О черт! Простите, командир, моя лошадь сломала ногу в одной из этих проклятых ям. Я присоединюсь к вам на оставшемся «харрикейне». Не ждите меня, я догоню вас попозже.
Теперь в воздухе было только два опытных летчика и три новичка, совершающих свой первый вылет. Это был кошмар для идущего впереди, но когда новичок, который остался без своего ведущего, взлетел в небо за Хью, голос Кэмерона по радио был такой спокойный, как будто они обсуждали тактику полетов в классе у школьной доски.
По мере того как они направлялись все восточнее от разбитого аэродрома, постоянно набирая высоту, Хью постепенно стал чувствовать свою машину и испытывал то же радостное возбуждение, как было всегда, когда он управлял самолетом. Но это был не именинный подарок фирмы «Пайпер». «Харрикейн» фирмы «Хоукер» — военный самолет со скоростью триста двадцать восемь миль в час, с двигателем тысяча тридцать лошадиных сил. Из четырех гнезд на каждом крыле виднелись трехсоттрехмиллиметровые пулеметы «Браунинг», несущие заряд в две тысячи четыреста патронов, которые все могут кончиться за пятнадцать секунд, если пилот в волнении слишком долго оставит палец на пусковой кнопке.
— Синие! Вектор пятьдесят градусов слева. Подтягивайся, двойка, ты отстаешь. Мы не хотим тебя потерять.
Двойка был Хью; нажав на газ, он догнал остальных, и тотчас же последовало второе сообщение от Кэмерона:
— Противник впереди! Поднимайтесь выше. Выше! — Но не отрывайтесь от меня!
Как раз перед тем, как нос его «харрикейна» пошел вверх, Хью увидел, что солнечные лучи отбрасывают блеск на нечто, похожее на расстоянии на рой металлических пчел. Это были немецкие бомбардировщики, много бомбардировщиков. Определенно пять самолетов не могли предпринять попытку их атаковать…
Однако еще одна эскадрилья Королевских Военно-Воздушных Сил летела на немецких бомбардировщиков, поднявшись над вражеской армадой, чтобы предпринять атаку. Но их обложил со всех сторон отряд истребителей «Мессершмитт-109». Когда маленький истребитель лейтенанта авиации Кэмерона подбирался к бомбардировщикам, его пилоты могли видеть самолет противника, развернувшийся, несколько сбавивший высоту, а потом снова ее набирающий, чтобы вступить в бой.
— Ведущему синих от второго, налетчики прямо над нами! — Хью прокричал настойчивое предупреждение, когда увидел, что «мессершмитты» развернулись, набирая высоту, чтобы атаковать
пять «харрикейнов».— Прекрасно подмечено, двойка. Следи за своим хвостом… Ага, вот и они. — Радиовызов был прерван, когда ведущий повернул голову, чтобы посмотреть на истребителей, одновременно направляя свой самолет в пике.
Хью резко развернул свой «харрикейн» и вслед за Камероном вошел в пике. Молодой офицер, который был сзади него, замешкался, и когда Хью вышел из пике, он увидел слева от себя «харрикейн» совершенно без прикрытия.
— Тройка, держись ближе, ближе к нам, ради Бога..!
В следующий момент казалось, что «мессершмитты-109» были повсюду, а один из них даже пристроился к хвосту самолета, который вел неопытный летчик, приехавший в эскадрилью тем же днем. Хью казалось, что он смотрит на это несколько минут, но на самом деле все произошло в считанные секунды. Он видел как снаряды попали в кабину и двигатель «харрикейна». Когда черный дым повалил из двигателя, «харрикейн» завалился на бок и стал падать, медленно вращаясь, на землю.
«Мессершмитт» выправил свой полет и бросился наперерез Хью, и в этот момент, когда он приблизился к истребителю, палец Хью нажал на гашетку и открыл огонь. Последовала вспышка огня, и немецкий истребитель закувыркался в небе, распадаясь на куски рядом с «харрикейном».
Хью почувствовал непреодолимое чувство восторга; он сбил свой первый вражеский самолет. Он открыл счет! Неожиданно он почувствовал, что его «харрикейн» задрожал — по фюзеляжу где-то внизу застучали пули. Инстинктивно он потянул на себя рычаг управления и сделал «мертвую» петлю, дав полный газ, а «мессершмитт» остался под ним.
Когда Хью вышел из петли, он понял, что потерял остальных, но сражение все еще продолжалось рядом с ним. Он атаковал два бомбардировщика, стрелял, наносил удары, но не повредил серьезно ни один самолет, а потом у него вдруг закончились боеприпасы. Тут он получил еще один урок на будущее: стрелять нужно только в цель, а боеприпасы экономить, если боевой пилот хочет хорошо справиться со своими обязанностями.
Хью повернул свой «харрикейн» домой, но у него неожиданно возникла тревожная мысль. А где же «дом»? У него было весьма смутное представление об этом, но если полететь в направлении, противоположном тому курсу, который они взяли в начале боя, то удача его не подведет.
Она и не подвела. Почти. Как раз когда Хью уже начал горестно сомневаться в правильности курса, он заметил под собой аэродром. Попытка связаться с аэродромом по радио ни к чему не привела. Припомнив, что аэродром подвергся бомбардировке всего за несколько часов до его вылета, он не удивился: видимо, радио— и телефонная связь все еще выведена из строя.
Под ним бежала взлетно-посадочная полоса, приглашая его к посадке, и Хью даже не принял во внимание, насколько быстро она была приведена в полный порядок.
Он замечательно приземлился, прежде чем ему пришло в голову, что ничего тут даже отдаленно не напоминает виденное раньше, кроме последствий бомбардировки, но даже и они были устранены нереально быстро.
Вырулив с посадочной полосы, Хью обнаружил контрольную вышку явно не там, где она стояла раньше. Или он что-то путает? Вдруг кто-то выбежал перед самолетом и отчаянно замахал руками. Когда машина Хью, задрожав, остановилась, человек, одетый в комбинезон, взобрался на крыло и жестом попросил Хью открыть стекло кабины.