Шоу продолжается

Минсо, усаживаясь на диван, расхохоталась. Она легко представила себе эту картину.

— Я вывел Наён, чтобы узнать — что, собственно, происходит… но, прости, не смог ее выгнать. Она обещала тихо сидеть на диване. Но… у Хару в ее присутствии получалось не очень хорошо. Он зажатый немного, такой весь… колючий. И Наён включила музыку и пошла с ним в кадр. В общем, вот…

Минхёк вытащил из конверта фотографии и отдал ей половину, другие оставил пока у себя. Минсо удивленно уставилась на фотографии. Хару и Наён очень просто одеты. Светлые джинсы, белые футболки. Без макияжа, прически неидеальные… но было в этих фотографиях что-то особенное.

— Они изображали школьников — липучка-девчонка и школьный красавчик, который от нее устал, — пояснил Минхёк.

Минсо удивленно кивнула.

Юность.

Вот что чувствовалось в этих фото. Несмотря на то, что все позы были обыденными, без намека на какую-то романтику, в них считывался определенный посыл — школьные годы, весна, первая влюбленность.

— Это очень хорошо, — покачала головой Минсо. — Юнби это еще не видела?

— Нет, но ты и сама представляешь, что она скажет, — улыбнулся Минхёк. — Причем тут даже не моя заслуга, просто… как-то так совпало. То ли их характеры для этой темы идеально подходят, то ли еще что. Но история считывается так легко, что я даже злюсь.

— Злишься? — удивилась Минсо.

— Это пробные фотографии. Не реклама. И он — айдол, который фотографировался с моей дочерью. Я не могу опубликовать эти снимки. Но это… очень красиво. Мне кажется, что я даже чувствую запах весны, когда смотрю на них.

Минсо с улыбкой кивнула. Тут не поспоришь. Атмосферность просто зашкаливает.

— Я хочу попробовать найти заказчика и повторить, — признался Минхёк. — И надеюсь, что ты не будешь жадничать и отдашь мне парня еще для одной фотосессии.

Минсо кивнула, соглашаясь. Как она может? Это ведь ее брат…

— И теперь, когда ты насладилась этим ощущением первой любви, — вздохнул Минхёк, — это то, что я смог сделать, когда Наён ушла.

Она протянул следующие фотографии. Хару уже переоделся и поменял локацию, теперь он сидел в кресле. И тут уже не было того ощущения радости. Минхёк пытался вытащить из Хару какие-то чувства и вышло… Решимость во взгляде, какая-то внутренняя уязвимость при готовности сражаться до последнего.

— Ему некомфортно в индустрии развлечений, — сказал Минхёк. — Его воспитывали в строгости, судя по всему, он хочет кого-то защитить — семью, как я понимаю, — а еще многие вещи, которые здесь происходят, вызывают у него внутренние противоречия.

Минсо задумчиво кивнула. Хорошие портреты. Но показывать их фанатам тоже пока нельзя — скажут, что ребенка обижают. А то, что Хару некомфортно… ничего, привыкнет. Минсо почти уверена, что еще и втянется в процесс. Ему просто нужно время.

Глава 37 Новые детали

Когда Хару ехал в общежитие после фотосессии, менеджер Пён вручил ему лирику новой песни — нужно хорошо ее запомнить до вечера. На демо-записи два спокойных голоса, которые знакомы Хару еще со времен шоу. Он впервые подумал, что где-то в студии «Encore» сидят два очень хороших вокалиста и записывают пробные версии треков для Роуна.

Песня была… немного неожиданной. Она называлась «Backbone». Дословно — хребет. Но значение ближе к «Докажи, что у тебя есть стержень». Прояви характер, сражайся за свою мечту, не унывай даже в самые сложные времена.

Учитывая название группы и обещанный соблазнительный концепт, Хару ожидал чего-то… про любовь.

Хотя песня ему понравилась.

«Упал — поднимайся, покажи всем, что ты достоин своей победы. Прояви характер, потому что только сильные люди получают все, о чем мечтали.»

И музыка красивая. При том, что сам Хару не фанат поп-музыки (еще один повод задаваться вопросом — куда полез, спрашивается?), он бы этот трек слушал с удовольствием.

Но, перед тем, как отправиться в студию, ему пришлось выдержать работу со стилистом.

Во время разбора гардероба, стилист отобрал у Хару почти все. Даже джинсы признал неподходящими, а из пяти футболок «выжила» только одна, белая. Хару пришлось перемерить такое количество одежды, что это можно уже было расценивать как физическую нагрузку.

Радовало, что его новый стиль не вызывал отторжения. Он… достаточно обыденный. Просто теперь у него в гардеробе больше брюк и рубашек, но все они свободных фасонов, из немнущихся тканей. Появились свитера и кардиганы. А еще его отругали за то, что он не носит свитер и кроссовки от Dior.

Большая часть новой одежды была не особо дорогой: местные бренды либо предметы известных марок. Корейские бренды одежду, преимущественно, дарили, но были и позиции, которые агентство выкупит и запишет ему в счет долга. Несмотря на то, что это лишние траты, Хару не был против. Он за полгода подрос и набрал мышечную массу. Гардероб все равно пришлось бы обновлять.

Из общежития Хару пошел в агентство пешком, но сразу на входе его перехватил менеджер Квон, повел ужинать вместе с группой. Менеджеры завели всех семерых чуть ли не в первое попавшееся заведение и оплатили корпоративной картой. Просили не объедаться — расписание плотное, петь им предстоит сразу после ужина.

До «Encore» дошли пешком, весело болтая по дороге.

Внутри их встретил уже знакомый менеджер, провел в студию. То, что Роуну не терпится начать работу, чувствовалось — очень уж воодушевленным он выглядел. Еще и ждал их буквально на пороге студии.

— Давайте начнем работу над песней! — весело сказал он.

Здороваться он не стал, сразу упал в кресло на колесиках и подъехал ближе к дивану, где все и сидели.

— Тесно? — уточнил он. — Хару, возьми кресло, подъезжай сюда.

Хару послушно взял второй стул на колесиках и подвез его ближе к дивану.

— Что по требованиям? — словно сам с собой говорил Роун, — Минсо хочет, чтобы первый и последний припев исполнял Хару. Мне хотелось бы, чтобы акцентные строчки вы исполняли хором… хотя нет, всемером будет слишком шумно. Скажем — втроем. Ноа, умеешь петь с фраем? Смотри, первая строчка твоя, исполняй ниже и с фраем. Вторая строчка, которая совсем маленькая — Хару. Третья снова Ноа, четвертую поете вдвоем, но Ноа потише, пятую заканчивает Ноа. Окей? Пробуем.