Шоу Уродов

Она услышала шлепанье огромных башмаков клоуна, когда он (она предположила, что это был он) резко остановился в конце коридора, крутанулся на пятках и снова пронесся мимо двери.

Проходя мимо, клоун помахал рукой.

Элис Кэмпбелл решила, что она сошла с ума. Чем еще можно было объяснить то, что она видела? Все указывало на серьезные признаки старческого слабоумия. Вероятно, деменция зарождалось уже давно, но сейчас начала прогрессировать в виде галлюцинаций.

Маленький клоун больше походил на персонаж из шоу ужасов, чем на веселого циркового артиста. Он был круглым. Не толстым, а именно круглым. Его тело представляло собой почти идеальный шар, из которого торчали коротенькие конечности и голова без шеи. И каждый раз, когда она мельком видела его лицо, все больше и больше убеждалась, что клоунский раскрас, скрывающий истинные черты, и был его настоящей личиной.

Цвета выглядели более тусклыми, выбеленными, как будто это были естественные цвета лица клоуна. Это было абсурдно, но она была убеждена в этом. Его отвратительно раздутые красные губы, растягивающиеся на лице в безумной ухмылке, были похожи на пухлые сосиски. И как только он открывал рот, ей открывались его зубы, слишком длинные и острые, чтобы походить на человеческие.

Значит, это была галлюцинация. Или кошмар.

Ну... или возможно...

Ей пришло в голову еще одно объяснение. Оно противоречило здравому смыслу. Но весь день ее обуревало странное желание. Ей чего-то хотелось, но она не могла понять, чего именно. Это желание усилились во второй половине дня во время телефонного Рут Ирвинг, ее единственной подруги в Плезант-Хиллз. Рут рассказала ей о карнавале, который накануне приехал в город и расположился в парке Бентли. Как только Рут произнесла название карнавала...

Странствующий карнавал и "Шоу уродов братьев Флаэрти".

...одно название вызывало недоумение. Словно отголоски девятнадцатого века.

– Я не знала, что они до сих пор существуют, - тараторила в телефонную трубку Рут.
– Мое нездоровое любопытство взяло верх надо мной. Мы с Фрэнком пойдем туда вечером на открытие...

Элис мгновенно связала свое желание с карнавалом. Словно что-то влекло ее туда.

Весь оставшийся день она пыталась выбросить это желание из головы, но мысли о нем преследовали ее, заглушая все остальные мысли. В какой-то момент женщина едва не позвонила дочери, чтобы попросить ее свозить на карнавал. Что такая дряхлая старуха, как она, будет делать на таком шумном и суетливом мероприятии, как карнавал, Элис даже не задумывалась. Но желание попасть туда было действительно сильным. Единственное, что удерживало ее от звонка дочери, - мысль о том, что из-за этого Хизер снова может попасть в немилость тому ужасному парню, с которым теперь жила.

Поэтому она приняла дозу снотворного и легла спать, когда за окном еще даже не стемнело. Неожиданно пробудившись, женщина поняла, что иррациональное желание исчезло. Она испытала глубокое облегчение, правда следом услышала странную песенку на немецком языке, напеваемую клоуном, бегающим по коридору в ее доме, и испугалась настолько, что у нее едва сердце не остановилось.

Это было пятнадцать минут назад.

Поначалу женщина считала, что все еще спит, и видит очень странный сон. Но после того, как убедилась, что бодрствует, решила, что деменция завладела ее разумом.

Это было предсказуемо. Некоторые признаки были налицо. Она была стара, забывчива, рассеяна. Ее образ жизни в ранние годы был не особенно пуританским. Все эти пьянки и гулянки с вереницей мужчин. Она злоупотребляла своим телом долгое время. Физический упадок продолжался годами. Логично было предположить, что ее разум в конце концов подвергнется такому же упадку. Смириться с этим было ужасно, но это было лучше, чем думать, что в коридоре танцует какой-то поющий уродливый клоун.

Тем не менее, Элис Кэмпбелл не вынесла всех тягот жизни не имея изрядной доли прагматизма, который помогал ей преодолевать трудности.

Он сослужил ей хорошую службу, когда она была моложе и работала на двух работах, чтобы обеспечить свою маленькую дочурку. Помощи ни от кого ей ожидать не приходилось. Ради Хизер она пожертвовала свободой и комфортом, покончив с разгульной жизнью. Она делала все это ради ребенка, единственного светила в своей жизни, и делала это с радостью, без колебаний, даже в тех случаях, когда чувствовала, что сил больше не оставалось.

Поэтому прагматик Элис перекатилась на бок и открыла ящик тумбочки, вынув оружие - сверкающий револьвер 38-го калибра, который регулярно смазывала маслом и чистила, и снова перекатилась на спину.

Она направила револьвер на открытый дверной проем и стала ждать, когда клоун снова появится. Галлюцинация или нет, но она собиралась выпустить в него несколько пуль. Элис была неплохим стрелком. Так или иначе она решит свою проблему. Либо пули пройдут сквозь образ и изрешетят стену за ним, подтвердив подозрение в деменции, либо вышибет мозги незваному гостю. Женщина подозревала, что первый вариант был наиболее вероятным, но она была готова к тому, чтобы убить клоуна, если тот окажется не плодом ее воображения. Если он был настоящим, то значит неправомерно забрался в ее дом, и явно не с добрыми намерениями. В лучшем случае, был просто сумасшедшим, но рисковать и выяснять этого ей не хотелось.

Она была готова сделать то, что нужно, как и всегда.

Несколько долгих мгновений женщина провела в томительном, тревожном ожидании. У нее начали дрожать руки, и она почувствовала соленое жжение пота во уголках рта. В конце концов она обратила внимание на отсутствие звуков в коридоре. Элис поняла, что топот больших башмаков клоуна затих вскоре после того, как она достала оружие из тумбочки. Возможно, он заглянул в комнату и увидев, что она делает, предпочел ретироваться. Мысль о том, что он ушел, успокаивающе подействовала на нее. Это означало, что он боится. Может быть, клоун действительно был опасен, но, очевидно, не бессмертен, раз испугался оружия.

Эта мысль ободрила Элис, вызвала слабую улыбку на ее морщинистом лице. Возможно, он все еще и таился где-то в ее доме, но уже опасался так свободно разгуливать по нему.

Надеюсь, стоит где-нибудь и ссыт в свои дурацкие ярко-красные штаны.

От этой мысли она едва не рассмеялась.

Но в следующее мгновение увидела клоунский глаз, выглядывающий из-за дверного косяка, и весь ее задор тут же сдулся. До этого Элис не акцентировала внимание конкретно на этой части тела, но теперь эта особенность бросилась в глаза и заставила ее вздрогнуть. В его глазу не было ни радужки, ни зрачка, а склера была непроглядно черной. Словно сам демон ада смотрел на нее из преисподней. Глаз блестел в мерцающим свете из коридора, излучая ощутимую злобу существа.

Элис тяжело сглотнула и часто задышала в панике, которая, однако, не помешала ей нацелить дуло револьвера на глаз клоуна.

– Я даю тебе только один шанс, парень. Ты можешь убраться из моего дома, или я покрашу стену позади тебя в красный цвет, более яркий, чем твои дурацкие штаны. Считаю до трех. На твоем месте я бы убралась отсюда задолго до трех.

Элис прочистила горло и начала отсчет.

– Один...

Клоун полностью просунул голову в дверной проем, а затем, переваливаясь с ноги на ногу, ввалился в комнату.

Руки Элис снова задрожали, поэтому она перевела прицел на круглое туловище твари – так она никак не сможет промахнуться.

– Два. Ты самоубийца, парень?

Ухмылка клоуна расширилась, обнажив еще больше слишком острых зубов.

Зубы как клинки.

Он зашагал вперед.

Элис стиснула зубы.

– О, к черту.

Женщина нажала на спусковой крючок. Потом еще раз. И еще. Несмотря на ее уверенность в том, что она не промахнется, первая пуля пролетела слева от приближающегося клоуна. Тот откинул голову назад, и его живот затрепетал в беззвучном смехе. Вторая и третья пули пробили его большой живот по центру. Раздался звук, напоминающий тот, с которым сдувается проколотый воздушный шарик. Широко раскрытые глаза клоуна с притворным шоком на лице могли бы показаться комичными при других обстоятельствах. В сцене из страшного фильма или сериала. А потом, под крики Элис, тело клоуна взорвалось, как перекаченная шина под давлением. Кровь и внутренности хлынули на матрас, а сдувшееся тело закружилось по комнате, попав в жужжащие лопасти потолочного вентилятора. Кровь забрызгала Элис с ног до головы. Медный привкус крови на губах убедил ее в том, что это не сон и не галлюцинация.