Схожу-ка я замуж!

Первую ночь вы не спите: все лихорадочно думаете о своем приобретении и даже пару раз бегаете босиком на кухню глянуть в окно, стоят ли на месте ваши сверкающие «Жигули».

А утром сердце ваше обрывается и повисает на правом заднем крыле у содранной неизвестным автозлоумышленником драгоценной эмали. Вы, страшно побледнев, беспорядочно бегаете по двору и сдавленным голосом пытаетесь выяснить у дворников и прохожих номер машины-злодейки.

Увы!..

Потом вы бросаетесь в магазин, чтобы купить нитрокраску, но тут же убеждаетесь, что вашего цвета в продаже не было, нет и не будет, хотя надежда, конечно, есть. Бывалые люди успокаивают вас, объясняя, что шрам вначале надо «загрунтовать», и вы, изучив новое слово в энциклопедическом словаре, кидаетесь в магазин, прихватив авоську. Но «грунтовки» тоже нет, хотя и бывает, и вы по совету уже других бывалых людей смазываете пока что шрам всесезонным машинным маслом, чтоб не заржавел, а сами вместо обеда ежедневно прочесываете магазины. Вскоре вы замечаете, что все это положительно сказалось на вашей фигуре: сначала исчез живот, а следом за ним и двойной подбородок.

Однажды, сделав поворот на стрелку, которая, как известно, горит считанные секунды, вы замешкались на середине улицы, пропуская троллейбус, и инспектор ГАИ сердито помахал вам жезлом.

— Почему выехали на красный свет? — устало говорит он, изучая ваши документы так дотошно, словно вы их только что изготовили при помощи стеклоочистителей.

Вы что-то лепечете в свое оправдание, с ужасом осознавая, что ничего не сможете доказать, а инспектор уже вынимает дырокол.

Документы вам все же вернули и даже отдали честь, и вы едете дальше, но пульс ваш стучит с такой же частотой, как у космонавта Армстронга в момент высадки на Луну.

У перекрестка вы, будучи все еще под впечатлением встречи с инспектором, тормозите, не рассчитав скорость, но все же наезжаете на машину, которая остановилась перед вами на желтый свет. Легкий толчок, и все вроде бы обошлось, но из машины выскакивает жилистый человек с интеллигентными залысинами. Раскрылатившись, он преграждает вам путь, хотя вы и не думаете трогать с места, и цепко удерживает вашу машину за фару, хотя она стоит на месте.

Потом нехотя, с кислым лицом подходит инспектор ГАИ, и жилистый, поигрывая желваками, заявляет, что вы сломали ему бампер. В свою очередь, вы тоже возмущаетесь, видя, что бампер цел.

— Значит, к согласию прийти не можете, — вяло констатирует инспектор. — Тогда, граждане, вынужден забрать ваши права. Следователь установит истину.

Но вам совсем не хочется, чтобы вас лишили прав, которые вы получили чудом, проваливаясь три года подряд, а слово «следователь» зажигает ваши щеки прекрасным румянцем. Посему вы спешно извлекаете из кармана двадцать пять рублей, отложенных на покупку праздничной рубашки, и предлагаете лжепотерпевшему, который выхватывает их у вас с такой готовностью, словно знал об этом еще вчера. И все успокаивается. Все едут и идут по своим делам.

Затем вы обнаруживаете, что совсем незаметно накатали две тысячи километров, и отправляетесь на станцию техобслуживания делать первое в своей жизни «ТэО». Вы думаете, что это займет два три часа, и отпрашиваетесь на работе, но ваша очередь подходит только к вечеру. Конечно, она могла бы подойти и раньше, если бы не эти бесконечные машины, вклинивающиеся с черного хода. Вас это нервирует, но вы ничего не можете предпринять, тем более что мысли ваши наполовину заняты завтрашними неприятностями по поводу вынужденного прогула. И в этот самый момент из-за перегородки, отделяющей легкомысленных владельцев от вдумчивых работников автосервиса, к вам подходит парень по имени Эдик со скептической улыбкой и твердым взглядом. Он разминает масляными пальцами сигарету «Кент» и спрашивает, глядя сквозь вас:

— Твоя машина «56–66»?

А вы вместо того, чтобы или промолчать, или сделать вид, что забрели сюда просто случайно, как пешеход, вы радостно вскрикиваете:

— Моя!

— Где же ты так колесо покурочил? — тихо спрашивает Эдик, прикуривая от японской, с пьезокристаллом зажигалки «Броника» (стоимость «с рук» 85 рублей). — Ладно, не дрейфь, я тебе выправлю и остальное дополню, есть тут у меня фирменные детали из Австралии, моли бога, что ко мне попал.

Вы, стыдясь своей несостоятельности, робко тянете ему пятерку, а он, не глядя, сует ее в карман, после чего исчезает там, где слышатся грохот и гул, и вы вздыхаете с облегчением, хотя и понимаете, что проверить ничего не сможете.

Через пару часов заметно побагровевший Эдик выкатывает вам машину, и вы, радостный, едете домой, вспоминая, что отданные пять рублей предназначались для покупки талонов на бензин, которого в баке осталось не больше стакана. В кармане у вас всего лишь пятак — как раз, чтобы добраться домой на автобусе, но вы рискуете и даже прибавляете скорость, совсем не подозревая, что присевший за деревом лейтенант уже поймал вас на мушку своей всевидящей трубы.

Но вот вы снова за рулем, вконец истерзанный, с двумя дырками в талоне предупреждений, с пятью копейками в кармане, без бензина, со зловещим шрамом на заднем крыле.

Вы рывком трогаете с места и вдруг неожиданно для себя чувствуете, что въехали на своих «Жигулях» в какую-то доселе неведанную вам жизнь, где вечные неувязки становятся нормой, а стресс — привычным рабочим состоянием. И когда вы осознаете это, вам не то чтобы становится легче, а как-то вроде спокойнее. Вы просто понимаете наконец, ЧТО ТАКОЕ СЕСТЬ ЗА РУЛЬ…

СЕМЕЙНЫЙ ФЕЛЬЕТОН

СХОЖУ-КА Я ЗАМУЖ

Галочка Кокосова, лаборантка одного из крупных предприятий, стройная блондинка двадцати лет от роду, с голубыми удивленными глазами и пунцовыми губами сердечком, сидит передо мной в редакционном кабинете и элегантными движениями указательного пальчика стряхивает пепел с длинной золотой сигареты «Пэл-Мел».

— Чем могу быть полезной? — спрашивает она, отмахиваясь от дыма узкой ручкой с остренькими серебряными ноготками.

— Мы собираемся начать дискуссию о браке, — говорю я Галочке, — и приглашаем в редакцию бывалых людей, которые смогли бы поделиться опытом с молодыми читателями… В этой связи у нас к вам несколько вопросов.

— О, я польщена! — улыбается Галочка. — Задавайте свои вопросы, только я не знаю, с чего начать…

— Начните хотя бы с первого брака: действительно ли он был романтическим?

— А как же! Сами подумайте, едва знакомы, на море шторм, а он говорит: «Хотите, до буя доплыву, но только вы за меня замуж!» Страшно было, когда он под волну нырнул, но потом все было тип-топ. Пришлось за Вадима Петровича замуж выходить. Домой приехали, свадьбу в «Астории» сыграли, он в аспирантуре учился, ну и сидел бы со своими формулами, так эксплуатировать меня начал: то ему погладь, то ему постирай, я ему говорю: «Мой отец сам все гладит, сам стирает, пол даже сам моет — маму бережет». А он отвечает: «Руки, — говорит, — твоему отцу не подам, потому что он из тебя куклу сделал». Как он это сказал, я ему спокойненько так и ответила: «Развод!» В общем, прожили мы два месяца и разошлись, как в море корабли!

— Но второй-то брак, надеюсь, был по любви?

— Как и первый! Кто ж без любви замуж идет?

— Это вы точно подметили. Чувствуется опыт!

— Да что вы… Я тогда в лабораторию устроилась: в химико-технологический по конкурсу не прошла. А Толик в лаборатории кандидатскую добивал.

— Свадьбу в «Астории» сыграли?

— Как вы догадались? Нет, вы не подумайте: у нас все вроде хорошо было. Только потом я поняла, что сгоряча вышла. Хотелось Вадиму Петровичу доказать: он ведь мне заявил, что никто, мол, тебя не возьмет, такую избалованную, а вот и взяли!