Шпага императора

– Причём, Сергей Васильевич, - поспешил продолжить я, - другие командующие корпусами, тоже нисколько не возражали против подобных заграждений на поле боя: ни Раевский, ни Дохтуров.

Согласитесь: 'волчьи ямы' с вбитыми на дне кольями, ничуть не более 'благородное' средство обороны, чем мои мины или фугасы. Но их применяют издавна. Разве не так? Война вообще штука жестокая.

– Да я и не спорю, Вадим - понимаю. Просто я пехотинец, и для меня в сражении всегда всё решали молодецкая пальба и штыковой удар. Конечно, и мины при осадах, и фугасы в поле, тоже применяли, но это не то...

Хотя понимаю: во-первых, время идёт, а во-вторых, воевали мы не на российской земле. Можешь не тушеваться передо мной - все средства уничтожить врага в сражении хороши.

– И не только в сражении, Сергей Васильевич, - я, хоть и весьма сжато поведал о приключениях отряда своих 'спецназовцев'.

А вот это, как ни странно, вызвало весьма высокую оценку подполковника.

Про встречу с Кнуровым я, разумеется, умолчал, а в остальном, тесть весьма высоко оценил действия отряда расквартированного на эту ночёвку в его имении. Даже распорядился пару дополнительных бутылок водки отправить моим ребятам.

Потом рассказывал Лёшка. Надо сказать, что неплохо он на фронте 'порезвился' - на отца впечатление произвело - весьма благожелательно смотрел на сына в это время...

– Сергей Васильевич, - дождался я паузы, - вы не будете возражать, если Тихона я заберу с собой?
– Просится на войну, так уж пусть лучше рядом будет.

– Вадим, что за вопрос?
– Твой мужик - тебе им и распоряжаться. Привезёт к вечеру доклад о сборах как раз с той десятины, что новым зерном засеяли, - и в полном твоём распоряжении. А хочешь - и Егорку с собой забирай. Мне-то на войну не попасть со своей одной рукой, а он казак ловкий и умелый, сам ведь знаешь.

– Так Тихон говорил, что вы в ополчение собрались...

– Так не в бой же - ратников обучать, хоть какая-то польза от меня Отечеству будет. Так возьмёшь?

– С превеликим удовольствием, Сергей Васильевич! Он в моей команде...
– я вскочил. Безо всякого зеркала почувствовал, как краска заливает лицо.
– Великодушно прошу меня простить, но вынужден временно отлучиться - нужно как-то устроить моих людей.

Во стыдуха! Как Настю увидел - последний ум потерял, обо всём забыл. И про то, что мои товарищи по оружию может до сих пор у порога с ноги на ногу переминаются тоже.

– Успокойся! Неужели ты мог подумать, что в моём доме солдат, едущий с войны и на войну может оказаться неустроенным? Я еще, как только в окно тебя увидел, сразу необходимые распоряжения отдал. Так что твои ребята уже сытыми потихоньку становятся. И лошади ваши тоже.

– Весьма благодарен, Сергей Васильевич!
– у меня с души немедленно свалился неожиданно взгромоздившийся на неё камень.

– Да и ты, Вадим, иди, отдохни, перекуси с дороги - до обеда ещё далеко. А то вон, хоть Настя и молчит, как обещала, но глазами меня так и ест... Забирай своего благоверного, дочка, я пока с Алексеем побеседую.

Довольная Анастасия Сергеевна немедленно повлекла меня из отцовского кабинета. Как только мы оказались за дверью, торопливо огляделись, чтобы никто не увидел, как она снова сплела руки у меня на шее... Какие нежные всё-таки у неё губы!

– Настюш! Давай всё-таки сходим, посмотрим, как устроились мои ребята. А то я нервничать буду - десять минут всего займёт. А?

– Ну что же с тобой поделаешь, - лукаво улыбнулась супруга.
– Придётся поделиться вниманием мужа с его солдатами, чтобы потом он смотрел только на меня, и думал только обо мне.

– Можешь не сомневаться - весь твой до завтрашнего утра.

По отдельной комнате гаврикам, конечно, не отрядили, но ночлег на сеновале, да ранней тёплой осенью... Я бы может, это предпочёл пуховой перине, что ожидала меня этой ночью.

Гаврилыч, вежливо поздоровавшись с Настей, бодро отрапортовал, что всё в порядке, люди накормлены и устроены.

– Здравия желаю вашему благородию!
– подошёл сюда же Егорка.

– Здравствуй, Егор Пантелеевич! Очень рад тебя видеть, - искренне поприветствовал я казака. Действительно очень приятно было встретить этого лихого уральца, который научил меня держаться в седле.

– Вадим Фёдорович, дозвольте с вами на войну... Господин подполковник сказали, что всё от вашего решения зависит, - слегка смущённо попросил Егорка.

– Ну, раз сам с нами хочешь - с удовольствием приму в отряд такого бойца.

– Вот что, мужчины, - вмешалась в разговор Настя, - вы уж тут свои дела решайте поскорее. Даю полчаса. А через это время мой муж должен быть свободен. Не буду мешать. Егорушка, напомни, если Вадим Фёдорович увлечётся.

– Пренепременно, Анастасия Сергеевна, - с лёгкой улыбкой поклонился казак.

Я решил проводить любимую метров с двадцать.

– Солнышко, я тебя очень люблю, но не отдавай, пожалуйста, команды моим подчинённым в моём же присутствии, ладно? Через четверть часа я в твоём полном распоряжении, - я чмокнул супругу в бархатную щёчку и вернулся к своим бойцам.

И попросил уральца распорядиться насчёт того, о чём давно истосковались и тело и душа - о бане.

– Так топится уже, ваше благородие, - ухмыльнулся казак.
– Нешто мы без понятия, что для русского человека в дороге главное. А там и Тихон вернётся - уж он вас по самому первому рангу отпарит!

О да! Мастерство этого 'инквизитора' веника и пара не забудешь. И при первой же возможности попросишься под 'пытки' повторно. Причём ни разу не являясь мазохистом - просто знаешь, что несколько минут пребывания в 'аду' вернутся часом 'рая'.

– Спасибо, Егор Пантелеевич! А ты пока знакомься с будущими братьями по оружию.

– Да уже познакомились. Однако ещё поговорить будет невредно. Разрешите к ним идти?

– Ступай, конечно.

Ну, вот я и свободен - пяти минут хватило. Могу с лёгким сердцем отправляться к жене. Потом пообедаем, а вечерком Тихон...

Вот блииин! Тихон вернётся с результатами второго урожая моих 'элитных' сортов пшеницы и гороха.

Вот какой я всё-таки дурак!

Очень смачно сказал персонаж Александра Малинина в последних 'Старых песнях о главном', из тех, что я успел посмотреть в 'том' времени: 'Любовь - это вам не просто там!.. Любовью надо заниматься!'.

Ладно - из предложенных мной в прошлом году семян, выросли соответствующие колосья и стручки. Но ведь с ними 'занимались любовью' и местные пшеница с горохом. Посредством ветра, пчёл и тому подобной 'мухоты летающей'. И их пыльцу по местным растениям разнесли. Ладно, если нечто среднее выйдет - хуже бы не стало: эта 'продажная девка империализма' генетика на такие шутки способна - только держись. Я, конечно, с этой 'дамой' очень поверхностно знаком. Но знаю примеры её вывертов, когда 'плюс на плюс' или 'плюс на ноль' дают минус.