Шпеер

Директор угрюмо уставился на обложку очередного бестселлера Шпеера.

То, что он поначалу принял за пирамиду, оказалось злой фантазией художника: пирамида состояла из человеческих голов, больше похожих на обтянутые кожей черепа с провалами глазниц. Головы аккуратно громоздились стройными рядами, соединенные тонкими ниточками. Гримасы бледных жутковатых лиц казались все страшней с каждой возвышающейся ступенькой пирамиды. Верхушку рассмотреть было невозможно — она терялась в облаках, формой напоминающих призрачную руку. То, что Гарри поначалу принял за песок у подножья, оказалось морем слез, излившимся из глазниц несчастных.

«Хороши марионетки», — с неудовольствием подумал Гарри и пролистал книгу, отыскивая взглядом фамилию художника — наверняка кого-то из злодейских Уизли.

«Рисунки автора», — прочел он.

— Так вы еще и художник, мистер Шпеер, — пробормотал Гарри. — Мы это учтем.

Впрочем, директор уже начал сомневаться, удастся ли ему учесть сей занимательный факт: мистер Шпеер до сих пор не ответил на его письмо. Гарри опасался, что поспешил взять быка за рога — возможно, не стоило набрасываться на писателя с невразумительными обвинениями.

Он раскрыл книгу и с удивлением обнаружил, что предисловие от издателя написано самим Альбусом Дамблдором.

«Дорогие читатели, я взял на себя смелость сказать несколько слов по поводу книги, которую вы держите в руках, — прочел Гарри. — Скажу откровенно: за двадцать лет через мои руки прошло много образчиков словесности, но я никогда не порывался вложить в литературную постройку свой кирпич. На сей раз я отступаю от этого правила.

«О чем эта книга?» — первым делом спросите вы. Я бы мог сказать просто и без затей — о войне и любви. О нас с вами. О людях, которые не устанут стремиться к совершенству. О тех, кто полагает, что однажды изменит мир.

«Таких книг полным полно», — ответите мне вы и... ошибетесь.

Расскажу, почему. Семь лет назад «Издательский Дом «Хог» начал выпуск серии книг госпожи Джейн Кроули. Все эти годы я понимал, какая большая честь и ответственность быть издателем бестселлеров, захвативших воображение всего мира. Но, как известно, любой путь в гору — это преодоление трудностей. Наши сторонники — сила, упрямство и вера в то, что однажды достигнем вершины. Наши противники — ветер, скалы и кручи. Не думаю, что удивлю вас, сообщив, что у творчества мадам Кроули имеются как сторонники, так и противники. «Препятствия, которые не самоустраняются, будут устранены», сказал Паоло Бортель. Наша война не окончена. Господин Шпеер взял на себя смелость написать о невидимой битве и коснуться тайной завесы с одной лишь целью — защитить тех, кто воевал, слепо веря в свою правоту.

Верить или не верить тому, что пишет господин Райнер Шпеер, — выбор за вами. От себя лично хочу поблагодарить глубокоуважаемого автора за храбрость — он осознает, что поднимает деревянный меч против вооруженного стальным серпом колосса.

А. Дамблдор, директор ИД «Хог».

Гарри потер переносицу, охваченный смутным беспокойством. В тексте было что-то знакомое. Внезапно он вспомнил — вчера, разбирая документы бывшего директора, он наткнулся на конверт с изображением глобуса, обвитого змеящейся лентой, адресованный «А. Д». Внутри оказалась маленькая полоска бумаги, вырезанная из книги, как та, что когда-то обнаружил на своем столе Гарри.

«Препятствия, которые не самоустраняются, будут устранены. П. Бортель».

Больше в конверте не было ничего.

— Мисс Грейнджер, — позвал директор. — Гермиона, подойдите на минутку.

Он выудил из ящика стола вчерашнюю находку.

— Это было среди бумаг Дамблдора. Что это, не знаете?

— Понятия не имею, — Гермиона по-бобриному прикусила зубами губу, вертя в руках письмо.

— Здесь нет почтового штампа, — Гарри с подозрением уставился в лицо секретарши: та почему-то занервничала.

— Это ни о чем не говорит, — дернула плечом девушка.

— Неужели? А по-моему, это говорит о том, что у нас водится слишком много шутников. Я когда-нибудь узнаю, кто этим занимается. Сначала Дамблдор собирал цитаты, теперь я должен?

«Сомневаюсь, что это шутка, — вспомнил он слова редактора. — Скорей угроза, мистер Поттер».

В отсеке секретарши затрещал телефон. Гермиона рванулась к двери.

— Постойте, мисс, — остановил ее Гарри. — Один вопрос. Джейн Грейнджер — ваша родственница?

— Это моя мать, — сказала девушка, порываясь улизнуть.

— Я хотел бы с ней встретиться, — хмуро сказал директор.

По губам Гермионы скользнула улыбка.

— К сожалению, мама сейчас в Штатах, мистер Поттер. Я не знаю точно, когда она вернется.

— Ах вот как, — Гарри пристально вгляделся в ее отчего-то порозовевшее лицо. — Хорошо, Гермиона, сообщите мне, когда миссис Грейнджер будет в Лондоне.

— Конечно, мистер Поттер, — торопливо сказала девушка и ретировалась за перегородку, где разрывался телефон.

Гарри развернул черную книгу и вновь закрыл: мысли упрямо уносились на Сейнт-Кросс.

«Снейп там с голоду умрет», — в который раз подумал он и бросил взгляд на часы: близилось время ланча.

«Успею», — решил он, сунул под мышку странную черную книгу и схватил ключи от машины.

— Вернусь через час, — бросил он на ходу удивленной секретарше и вылетел из кабинета.

* * *

— Хе-хе, — еще гаже ухмыльнулся давешний консьерж, разглядывая нагруженного провизией молодого человека.

Гарри не удостоил старика взглядом, взлетел на второй этаж и остановился у знакомой двери. Внезапно он будто увидел себя со стороны — запыхавшегося, вспотевшего, в съехавшем на бок галстуке и с дурацкими пакетами в руках. Из одного живописно торчали перья зеленого лука.

«Что я делаю, — внезапно подумал он. — Какого черта я опять сюда пришел!»

Утешив себя неубедительной мыслью, что не зазорно навестить больного человека, директор осторожно постучал. Никто не отозвался, и Гарри покрутил дверную ручку. Увы, на сей раз больной забаррикадировался от незваных гостей.

Директорский взгляд упал на дверной звонок. Недолго думая, спаситель больных и голодающих храбро ткнул пальцем в маленькую черную пуговку.

Шагов обитателя квартиры Гарри не расслышал. Дверь распахнулась неожиданно.

Гость и хозяин молча уставились друг на друга.

Может, директор Поттер, обвешанный пакетами, и выглядел глупо, но мистер Снейп был не лучше — с двухдневной щетиной, спутанной гривой волос и подозрительно опухшим лицом. Злодей удосужился облачиться в шелковые пижамные штаны восточной расцветки. Законное место попугая на голом пиратском плече занимала крыса.