Шпион, который ее убил

– Да.

По истечении десяти минут град вопросов начал иссякать. Никакими ухищрениями не удавалось оживить светящиеся линии на экране. Ни провалов, ни пиков.

– В ваши планы входит причинение вреда Маргарите Марковне? – допытывалась женщина.

– Нет, – следовал ответ.

– Вы довольны новой работой?

– Да.

– Маргарита Марковна ваш враг?

– Нет.

– Ваша фамилия Бондарь?

– Да.

Парадокс заключался в том, что это было правдой, но лишь отчасти. С женщиной общался не тот Бондарь, которого ей поручили проэкзаменовать. Оставаясь внешне прежним, он в корне изменился внутренне. Это был апатичный, равнодушный ко всему человек с вялым пульсом и ровным сердцебиением. Его абсолютно не волновал результат тестирования. Он перевоплотился в сугубо штатского человека, не имеющего профессиональных секретов и мечтающего лишь о том, чтобы его поскорее оставили в покое.

В некотором смысле он стал живым трупом.

Зомби.

Удавалось ли кому-нибудь когда-нибудь поговорить с зомби по душам или вывести его из себя?

* * *

Достичь такого специфического состояния Бондарь сумел благодаря владению искусством психологической мимикрии. Профессиональные разведчики, входя в доверие к окружающим, способны настолько хорошо подстраиваться к ним, что временно становятся абсолютно другими людьми. Меняются осанка, походка, жесты, интонация, голос, манера разговаривать и даже образ мыслей.

Применяя этот трюк, Бондарь просто вспомнил свое состояние, когда потерял семью и интерес к жизни. Он представил себе, что перенесся в прошлое. Заставил себя заново пережить полнейшую апатию, охватившую его год назад. Он опять лежал пластом и ничего не хотел, ни к чему не стремился, никого не желал видеть. Чтобы отделаться от назойливой незнакомки, следовало ответить на ее вопросы, и Бондарь отвечал. Но мысленно он был далеко, так далеко, словно очутился в ином измерении. Он был там, а женщина со своим полиграфом – здесь, и у них почти не существовало точек пересечения. Бондарю было плевать на процедуру, на ее исход, на выводы, которые будут сделаны. «Да» или «нет»? Пусть так. Но произносил эти «да» и «нет» смертельно усталый, безучастный, выпавший из реальности Бондарь, эмоции которого не участвовали в процессе.

Компьютер, призванный молниеносно переваривать информацию, сравнивать и сопоставлять нюансы поведения, регистрировать малейшие противоречия и совпадения, работал вхолостую. Положительные и отрицательные реакции подопытного ничем не отличались друг от друга. Вычерчиваемые на экране графики оставались ровными, без всплесков или каких-либо заметных отклонений. Обработка информации, занявшая несколько минут, не принесла новых результатов.

Не веря своим глазам, женщина приблизила очки к экрану, задумчиво пожевала губами, перевела взгляд на Бондаря. Впервые в ее практике проверка не дала никаких результатов: ни положительных, ни отрицательных. Испытуемого ни разу не удалось поймать на лжи. Гадая, что за странный мужчина находится перед ней, она не удержалась от искушения задать ему несколько дополнительных вопросов.

Вопросов, волнующих ее лично.

– Я кажусь вам сексуально привлекательной? – сухо осведомилась женщина.

Во взгляде Бондаря проступило что-то похожее на осмысленное выражение.

– Нет, – отрезал он.

Три цветные линии, отображающие его физическое, психическое и интеллектуальное состояние, одновременно ожили, изобразив идентичные параболы. Но женщину это не обрадовало.

– Почему? – вырвалось у нее.

Бондарь нахмурился:

– Мне ведь велено говорить только «да» и «нет».

– Условия тестирования изменились, – быстро сказала женщина, снимая запотевшие очки. – Можете дать развернутый ответ.

Ее и без того бесцветные губы сделались почти незаметными на побледневшем лице. Близорукие глаза беспомощно мигали. Испорченные химией волосы потускнели. На нее невозможно было смотреть без жалости. Бондарь отвернулся.

– Выключите эту штуковину – попросил он.

– И вы скажете мне правду? – как ни бодрилась женщина, а в ее голосе прорезалась униженная интонация.

– Можете не сомневаться, – пообещал Бондарь.

– Договорились. – Суетливо нажав на нужные клавиши, женщина выключила прибор, убрала его подальше, положила на колени руки с крепко переплетенными пальцами. – Слушаю вас.

– Мне неловко об этом говорить, но до вас мною занимались сразу две массажистки и… – Изображая смущение, Бондарь запнулся.

– Смелее. Хотите сказать, что они показались вам гораздо привлекательнее, чем я?

Казалось, пальцы женщины вот-вот хрустнут, так яростно она их стиснула.

– Не в этом дело, – поморщился Бондарь.

– А в чем?

– После сеанса тайского массажа мне вообще не хочется смотреть на баб, понимаете? Это я и имел в виду, когда сказал, что не считаю вас сексуально привлекательной.

– Ах, вот оно что, – заулыбалась женщина.

– В другой ситуации я бы…

Бондарь запнулся вторично, но продолжать не было необходимости. Женщине вполне хватило того, что она услышала. Снимая датчики, она непроизвольно коснулась напрягшегося живота Бондаря и была вынуждена наклониться ниже, чтобы он не заметил пятен румянца, проступивших сквозь ее восковую кожу.

По крайней мере один положительный результат тестирование все-таки дало. Сознавать это было приятно и немножечко грустно.

Глава 9, дающая некоторое представление о том, что может происходить внутри шестидверных лимузинов, следующих из столицы в загородные владения

Вечерело. Чем дальше «Кадиллак» отдалялся от центра Москвы, тем меньше ощущалась атмосфера лихорадочного карнавала, будоражащего и утомляющего одновременно. Поток машин постепенно редел, рассекая его, черный лимузин неудержимо мчался вперед, подобно огромной черной торпеде. Пешеходы, снующие по заваленным снежной кашей тротуарам, совершенно не походили на распрекрасных божеств с рекламных щитов, вознесшихся над людской суетой. Древние греки, придумавшие Олимп и его обитателей, наверняка воображали небожителей именно такими: загорелыми, улыбчивыми, беспечными. Только вряд ли они могли представить себе, что для того, чтобы стать избранником богов, достаточно выбрать правильный дезодорант и литрами поглощать кофе, не выпуская из отбеленных зубов фирменные сигареты.

Все реже встречались на пути громады банков и фешенебельные витрины, удачно пародирующие антураж Лондона или Нью-Йорка. Все чаще попадались на глаза обшарпанные стены, изъеденные смогом фабричные трубы, унылые башни многоэтажек, пустыри размером с футбольные поля и дорожные развязки, спроектированные каким-то ополоумевшим любителем головоломок. Плохо верилось в то, что где-то там, позади, гордо высятся стены древние Кремля, сияют золотые купола храма Христа Спасителя и существуют такие чарующие названия, как Красная площадь или Чистые пруды. Поистине Москва была городом контрастов в большей мере, чем какой-либо другой. Здесь все строилось на противоречиях: сочетании царственного достоинства и балаганной мишуры, величественных масштабов и удушающей тесноты, праздничной атмосферы и вони мусорных свалок.

Меланхолично размышляя об этом, Бондарь со всеми удобствами расположился в заднем салоне «Кадиллака», рассчитанном на пять пассажиров и двух охранников, для которых здесь имелись специальные откидные сиденья. Охранников, как и хозяйки, в машине не было, что совершенно не огорчало Бондаря.

Выяснив, что шофер уже отвез ее домой, он не удивился. Госпожа Морталюк имела около полутора десятков особняков только на территории СНГ, не говоря уж о заграничных владениях. Тот факт, что ей для чего-то понадобилось арендовать дорогие гостиничные апартаменты, тоже не являлся из ряда вон выходящим. С такими деньжищами она могла бы попросту купить отель «Мэрриотт Роял Аврора», провести там конкурс личных телохранителей, а потом оставить его себе в качестве столичной резиденции.