Шпион номер раз

«Стоп! — скомандовал он сам себе. — А ведь это же провал, Евгений Михайлович. Полный и абсолютный провал. Если уж получится скандал, то мои связи с Уардом, Килер, Профьюмо и Астором неизбежно будут раскрыты. Меня засветят тут же. А это — “волчий билет” для работы на Западе».

Иванов позвонил Уарду и назначил встречу. Через час друзья гуляли по заснеженному Гайд-парку и молчали. Слов не было ни у одного, ни у другого. На прощание Евгений не мог даже сказать Стиву правду о том, почему его отзывают. Соврал, что серьезно заболела мать. Кажется, Уард понял, что дело не в ней вовсе, а в назревавшем скандале, из-за которого Иванову приказывают уезжать. Опасность этого скандала Стив почувствовал раньше всех, еще минувшей осенью, но ход событий уже ничто не могло остановить.

Перед тем как расстаться, и на этот раз уже навсегда, друзья по-русски крепко обнялись и трижды расцеловались.

— Юджин, ты — мой друг. Ты это знаешь. И другом останешься навсегда. Будь счастлив, — сказал на прощание Уард.

— Мне очень трудно с тобой расставаться, Стив. Пожалуйста, береги себя, — сказал Иванов в ответ и отвернул взгляд в сторону, чувствуя, что едва сдерживает слезы.

— И ты тоже, — быстро выговорил Стив, резко повернулся, чтобы не выдать свое волнение, и зашагал прочь.

Последние перед отъездом дни пролетели незаметно. Торжественные проводы устроила Иванову лондонская ассоциация военно-морских атташе. Их прощальный подарок — серебряные сигаретница и поднос — долгие годы потом украшал рабочий стол Иванова в Москве. На подносе по металлу были выгравированы имена всех 28 членов ассоциации. Маленький прощальный банкет устроили для Жени и ребята из военного атташата посольства.

Евгений Иванов успел проститься с сэром Колином Кутом и Полом Риччи, сэром Годфри Николсоном и лордом Астором, с лордом Эднамом и лордом Эрраном. Впрочем, со многими проститься он так и не смог.

Церемонии и прощальные обеды следовали один за другим в каком-то сумасшедшем ритме. Время пребывания в Англии советского разведчика стремительно истекало. Иванов принимал сочувствие знакомых в связи с отъездом и болезнью матери, выслушивал пожелания здоровья и успехов в работе. А сам никак не мог успокоиться из-за собственного провала. Ведь он едва успел развернуться в работе, вышел на влиятельных людей, получил отличные источники информации. Такие перспективы открывались на ближайшие годы! И вдруг — отзыв… Впрочем, Иванов прекрасно понимал и обоснованность решения Центра. Понимал и в то же время отказывался его принимать.

В те предотъездные дни, казалось, лишь жена Майя была рада возвращению на Родину. Она суетилась по хозяйству, делая закупки всякой домашней утвари, которой в Москве было не так легко достать. Посудомойка, холодильник, радиоприемник, газовая плита и масса другой бытовой техники — все это было срочно заказано ею на различных торговых фирмах, упаковано в ящики и отправлено грузовым контейнером в Москву.

Иванов же заказал билеты на рейс «Аэрофлота» Лондон — Москва на 29 января. Специально сделал это по телефону, зная, что он прослушивается. После этого на метро, проверившись, что за ним нет слежки, он отправился на железнодорожный вокзал и взял два билета на поезд из Лондона в Четтем.

Билеты на самолет были заказаны лишь для отвода глаз. И не напрасно. В день отъезда Иванова, как ему потом рассказали коллеги по работе, в аэропорту Хитроу собралось человек двадцать репортеров с камерами и магнитофонами. Его ждали, но так и не дождались. Очевидно, «МИ-5» дала по своим каналам команду журналистам запастись материалами об отъезде из страны Иванова. Но он их провел в очередной раз: не улетел, а уехал из страны поездом. В Четтеме сел с женой на голландский паром, который в ночь на 29 января 1963 года взял курс на Хук ван Холланд.

В ночной дымке паром уходил все дальше от берегов туманного Альбиона. Огоньки Четтема становились все менее заметными на темно-синем полотне. Холодный морской ветер трепал пальто. Иванов стоял на корме и смотрел вслед удалявшемуся от него берегу. В голове промелькнуло: вот и все, «финита ля комедиа». Больше в эту страну хода нет.

Сзади незаметно подошла Майя.

— Как хорошо! — радостно сказала она. — Правда, Женя? Два дня дороги, и мы будем дома.

Увы, мужу было совсем невесело. Он пошел в бар и заказал себе тройной дабл.

…Москва встретила приезжих вокзальной суетой и крепким русским морозцем, градусов эдак под тридцать. Было и радостно и грустно снова ощутить себя на родной земле. Едва очутившись на Родине, Иванов понял, что вовсе с ней и не расставался. Она всегда была в нем, а теперь стала повсюду.

Новая жизнь, властная и сильная, снова закрутила свой круговорот, не дав времени даже оглядеться. Позвонили из Управления, вызвали на доклад.

Скоро, очень скоро бывшему помощнику военно-морского атташе даже стало казаться, что и не было вовсе в его жизни никакой Англии. Разве только приснились ему в длинном чужом сне все те люди, с которыми он жил, сидел бок о бок, выпивал, смеялся, ругался, волновался и очень много работал на далеких Британских островах.

Часть III Скандал

Глава 32 Паника на Уайтхолл

А в Великобритании разгорался грандиозный скандал. С каждым новым днем его потенциал нарастал, приближаясь к критической массе. Запал политического скандала поджег безудержный любовник Кристины Килер молодой негр из Ямайки Джонни Эджекомб.

Кристина познакомилась с ним в 1961 году на вечеринке в «Клубе полуночников». Джонни был неплохим музыкантом и нередко выступал в различных ночных клубах. К декабрю 62-го их любовная интрижка неожиданно обернулась трагифарсом. Кристина пыталась избавиться от назойливого ухажера, но тот был без ума от нее и не мог позволить себя бросить. Он преследовал ее повсюду.

— Я очень упорный парень, мистер Соколов, — объяснял мне три десятилетия спустя Джонни Эджекомб.

Отвечая на мои вопросы, он был не менее темпераментен и энергичен, чем в свои молодые годы.

— Если девчонка шла танцевать со мной в ночном клубе, — вспоминал он, — то ей уже было от меня не отвертеться. Я предложил Кристине переехать ко мне на квартиру в Шеффилд Террас.

Но в ту пору девушке было не до новых любовных приключений. Хватало проблем и со старыми. Ее прежний поклонник Гордон по прозвищу «Лаки» — «Счастливчик» — также нигде не давал ей прохода.

— Она была им до смерти напугана, — рассказывал Джонни Эджекомб. — От волнения все ногти на ее пальцах были изгрызены до основания. Я понял, что девчонка в беде, ее преследовали. Это были гангстеры, парни из банды Лаки Гордона. За 25 фунтов Кристина купила себе небольшой пистолет «Вэджер-32» и отдала его мне, чтобы я ее мог защитить. А сама вдруг исчезла, сбежала от меня. Я ничего не мог понять. Мне всего лишь хотелось вернуть ее.

14 декабря 1962 года наступил момент истины. Джонни позвонил Кристине по телефону на квартиру доктора Уарда. Стив был на работе, а Кристина проводила время с подружкой Мэнди Райс-Дэвис. Назревала ссора.